Николай Новиков - Месть карьерского оборотня

Она вскочила с кровати, накинула халат и побежала в переднюю комнату. Иван довольно улыбнулся. Бывает же такое — и любимая женщина, и жена обалденная!

В кухне было холодно, но Катя не стала растапливать печку, с ней возни много, а времени в обрез, включила портативную газовую плиту, подключенную к большому красному баллону, поставила сковородку, сноровисто нарезала сало, бросила в чугунную посудину. Газовой плитой пользовались в теплое время года, когда печку не топили, но если нужно быстро приготовить завтрак, ее и в ноябре несложно включить. Когда Иван почистил зубы и сел к столу, перед ним стояла тарелка с яичницей и чашка крепкого растворимого кофе.

— Катя, я чувствую себя полным идиотом, — сказал он.

— Почему?

— Такую жену, красавицу, нужно зацеловать до изнеможения, а потом одарить бриллиантами и путешествиями на Гавайи, или… куда там они возят своих баб, эти олигархи хреновы? В общем, на теплые пляжи с пальмами. А я не могу ни того, ни другого. Зацеловать — нет времени, аврал, на бриллианты и Гавайи эти хреновы нет денег. Дурак.

— И правда дурак, Ваня. Если думаешь, что такую жену, как я, можно купить какими-то паршивыми Гавайями.

— Ну, тогда в Кёльн свозить, на собор тамошний посмотреть. И в Мюнхен, и в Берлин. Хочу, понимаешь? Ты же немка, должна увидеть свою историческую родину, посмотреть, как там немцы живут. Но — не имею возможности.

— Вань, а зачем мне эти Кёльн и Берлин? Хорошо, конечно, съездить, но я родилась и выросла тут. Вот дурак, а! Я русская немка, для меня Германия то же самое, что и для тебя. Конечно, интересно, но не горит. Мы с Ромкой даже немецкого языка не знаем. Папа еще помнит, да и он давно уже русский немец.

— Я побежал, Катюша, — сказал Иван, допивая кофе. Встал из-за стола, поцеловал жену. — Я очень хочу свозить тебя в Германию, любимая. Может, и получится. Но, правда, не верится, что такому идиоту досталась такая жена. Я люблю тебя.

— Ты лучше Германии, Ваня. Обязательно скажи, что у тебя там с этим убийством. А то я буду волноваться, думать о чем-то ненужном…

— Ты самая красивая в мире, Катька. Пока.

— Я тебя тоже люблю, Ваня.

Потапов выскочил во двор с чувством собственной неполноценности. Такую женщину следовало на руках носить, исполнять любую ее прихоть! А что он мог сделать, участковый уполномоченный, с зарплатой в пять тысяч триста рублей? По местным меркам — ничего, но Катя на заводе получает почти в два раза больше. Хотелось поднакопить денег и сделать ей подарок, сюрприз — путешествие в Германию. Может, и Ромку взять, он же мечтал там побывать. Одно время даже собирался насовсем туда уехать… Но как? Все свои деньги он отдавал жене и хотел, чтобы она покупала себе все, что понравится. Но Катя не спешила расставаться с деньгами, она уже давно знала, сколько придется потратить на коляску, кроватку, памперсы и прочие мелочи для новорожденного, и предусмотрительно откладывала деньги именно на это. На их будущего ребенка.

В здании поссовета, или — мэрии, его встретили осоловевший Ледовской и мрачный, невыспавшийся Загорелов.

— Я пошел, — сказал Ледовской. — У тетки Марфы сын буянил, перебрал. Пришлось пальнуть для острастки. Успокоил. Тетка Марфа письменно подтверждает правомерность выстрела в воздух. То есть в стенку. Все, больше не могу, Иван. Пока.

— Ну и работенка у вас! — мрачно усмехнулся Загорелов. — После всего, что было ночью, он на своих двоих шел к этой тетке Марфе…

— Ты это Васе Дунайцеву расскажи, а он пусть Новоселову доложит, — сказал Потапов. — Чайник на тумбочке, включай, заварка и сахар там же, попей чайку. Остаешься тут за главного.

— Погоди, Иван! Как это — за главного? Я тут ни хрена не знаю. И транспорта нет.

— Побудешь в нашей шкуре, Валентин. У меня срочный вызов, забежал сюда, чтобы Вовку отпустить. Так что работай, Валентин. До приезда Дунайцева буду. — И он вышел вслед за Ледовским, оставив Загорелова с открытым ртом.

В старый карьер Потапов спустился осторожно, верхняя часть спуска, глинистая, пыталась сбросить «Урал» с дороги, но мотоцикл выдержал это испытание. Ниже был гравий, ехать по нему одно удовольствие, даже в дождливую погоду. Дождь, правда, кончился, но было сыро и пасмурно, над котлованами (так назывались тамошние озера) клубился туман. Потапов не стал углубляться в старый карьер, предположив, что если оборотень именно здесь становился оборотнем, он вряд ли заходил далеко, чтобы скорее возвратиться домой. Остановив мотоцикл у зарослей тальника, Иван выключил двигатель и методично, метр за метром, принялся исследовать территорию. Здесь был уже не гравий, а песок под ногами, в кустах вполне могли сохраниться следы. С правой стороны от дороги Иван не заметил ничего, перешел на левую сторону и минут через двадцать, осторожно раздвигая руками мокрые гибкие ветви тальника, вышел на полянку возле густого куста терновника. И сразу увидел то, что искал, — терновый куст защитил от дождя несколько отпечатков громадных лап. Теперь Потапову не нужно было гадать, кому они принадлежат, он слишком хорошо знал, кому. Там же были полуразмытые следы обуви человека и босых человеческих ног. Размер обуви примерно сорок первый — похоже, кроссовки. Самый распространенный размер среди взрослых мужиков и самая популярная обувь.

Зверь стоял мордой в глубь карьера, смотрел в сторону дальнего озера. Почему он смотрел туда? Наверное, и помчался туда… Пройдя метра четыре, Иван заметил другие отпечатки, вернее, вмятины на песке, заполненные водой. Обернулся, посмотрел на терновый куст, покачал головой. Если он мчится такими прыжками, его и на мотоцикле не догонишь!

Ну вот и все, что он хотел доказать, в чем хотел убедиться. Доказал, но только… для себя самого. А кому еще об этом скажешь? Новоселов и после того, как был уничтожен Егоров и дело взяло под контроль районное ФСБ, не верил, что в поселке жил оборотень. Обратиться к чекистам? Вряд ли они помогут. А Новоселов обидится не на шутку. Он не из тех, кто любит, когда «прыгают через голову», тем более к ведомству, с которым у него не слишком хорошие отношения.

Он вернулся и убил самого важного подозреваемого в деле о наркотиках. Кто он? В человечьем обличье — кто? И что будет дальше? Кто следующий в его страшном списке? Наверное, участковый Иван Потапов. Скорее всего — так.

Иван достал пистолет, выщелкнул патроны из обоймы, зарядил по-новому. Теперь вторым и третьим в обойме были патроны с серебряными пулями. Кате пришлось расстаться с некоторыми своими украшениями, но она сама настояла, чтобы эти две пули были у него. До сих пор он носил их во внутреннем кармане своей кожаной куртки, надеясь, что никогда не применит. Эти надежды рухнули. Может, и пригодятся; во всяком случае, никакого другого способа избавиться от зверя Иван не знал. Сам же видел — обойму выпалил прямо в пасть зверю, а толку — никакого.