Вера Чиркова - Болтушка (СИ)

– Я сам спасусь, – зная, что его никто не услышит, мрачно буркнул Гарт, начиная понимать, что вор что-то недопонял, и, легко вымахнув из быстрины, поплыл против течения к догоняющему его плоту.

Стараясь не пялиться на гибкую фигурку, которую ветер плотно облепил тонким просторным платьем, на распущенные волосы, плескавшиеся за спиной золотившейся русой волной, и ослепительно белые пальчики босых ног.

Мальяра резко развернулась и ушла в женский шатер, специально натянутый между стоящими углом телегой и коляской, в которой из снятых сидений была устроена постель для нее с Кором. Она отлично знала, что торемцы-плотогоны могут осудить вдову за то, что, услышав имя сына, выбежала без платка, но ничуть об этом не переживала. С того момента, как она встретила в Шархеме матушку, незримая нить, связывающая ее с этой страной и делавшая одной из покорных ее законам дочерей, стремительно истончалась, и сейчас вдруг наконец лопнула. В тот самый краткий миг, когда она решала, куда бежать, наружу или в коляску за платком, потому что прежний, запылившийся в дороге, успела простирнуть вместе с остальными вещичками и как раз развешивала у наружной стены шатра.

Неторопливо одеваясь, заплетая косу и привычно завязывая чистый платок так, как носят женщины дома, опустив свободный конец на спину, Мальяра прикидывала, сколько можно объяснить про Кора и нужно ли вообще объяснять. А в глазах почему-то стояли облитые водой и солнцем загорелые мужские плечи и растерянные светло-серые глаза, словно увидевшие ее впервые. И поднималась в сердце полынно-горькая тоска, застарелая обида на всех богов разом, одним взмахом перечеркнувших безжалостной волей ее женское счастье.

Выйдя из шатра, вдова намеренно пошла не на корму, откуда раздавались крики купавшихся мужчин, а на нос, где торемец в широкой шляпе, усевшись в накрытое куском выбеленного солнцем полотна деревянное сиденье, небрежно дергал рога гномьего приспособления для управлением судами. Коротышки давно продали чертежи самых простых из этих устройств шархемским плотникам, и теперь такую картину можно было наблюдать на всех реках Торема.

Но довольно поглядывающий на любопытную женщину рулевой не мог даже предположить, насколько она боится и ненавидит протянувшиеся под плотом веревки, лопасти и прочие части гномьего механизма. Потому что больше ничто не могло причинить Кору вреда в этом месте, кроме внезапно дергающихся веревок.

– Мам, я поймал рыбу, – раздался негромкий голос мальчишки с левого борта, и Малиха ринулась туда.

Ошалелая рыбина, едва ли не с ребенка длиной, лежала на досках, разевая рот, а вдова смотрела на сына со смесью гордости и огорчения.

– Мне можно еще купаться?

– Хватит. На закате еще пойдешь, а то они тебя и так уже спасать плавали, – еле слышно шепнула женщина и виновато вздохнула, рассмотрев разочарованный взгляд Кора.

– Ладно, – помедлив, он вылез из воды, такой бледный и худенький, что Малиха поторопилась одеть малыша, пока не появился никто из мужчин или, хуже того, женщин.

– Иди под навес, там много еды осталось, – подтолкнула мать Кора, отлично зная, что дело вовсе не в еде.

А потом привычно просунула под жабры шнурок и поволокла рыбину туда, где стояли сундуки с припасами, решая по пути важный вопрос, чистить самой или заставить кого-то из спутников. И вспыхнувшее недавно в душе чувство свободы подсказало правильный ответ. Разумеется, она может все сделать и сама, если нет другого выхода, но сейчас тут достаточно людей, у которых на этот момент нет никакой работы.

Через несколько минут Орса, самая невысокая и пухленькая из ее новых подруг, ловко скоблила рыбину, а Малиха сидела рядом с сыном, водя гребнем по быстро сохнущим светлым прядям, и умиротворенно улыбалась, глядя, как малыш сосредоточенно жует чуть подсохший пирог.

Делая вид, что не замечает задумчивого взгляда севшего напротив навеса командира.

Ночь вступала в свои права, когда сестра Тишины, уложив спать вдоволь накупавшегося сына, неслышно скользнула на корму. Вдову вел острый слух, несколько минут назад опознавший звук командирских шагов. Все его подчиненные, во главе с Хаситом, убрали обувь подальше и шлепали босиком, но Лаис предпочитал ходить в легких вышитых шелком кожаных торемских сапожках из мягкой, хорошо выделанной кожи.

– Можно? – тихо спросила Мальяра, рассмотрев командира, сидевшего на постеленной у края плота кошме, и, не дожидаясь ответа, легко опустилась рядом.

И в тот же миг пожалела о своей смелости, задев плечом его напряженную спину, и почувствовав, как затрепетало сердце от этого обыденного прикосновения.

– Нас никто не слышит? – тихо спросил Гарт, уверенный, что сестра Тишины не пришла бы, если рядом крутился кто-то из шпионов. Впрочем, он сам сделал все, чтобы их не оказались на этом плоту.

– Нет, – вдова почувствовала, как рука мужчины невесомо скользнула за спину, осторожно приобняла и прислонила к надежному плечу, и стиснула зубы от вспыхнувшей боли.

Это самый легкий способ, как склонить одинокую и замерзшую женскую душу на свою сторону. Просто подарить ей немного тепла и ласки. И в другой обстановке она бы не стала противится... себя трудно обмануть. За все восемь лет, с тех пор, как она вдовствует, это первый мужчина, в которого не хочется вонзить за наглость припасенную колючку. Но она заранее знает, чего он потребует за свое тепло. И не может ему этого пообещать.

– Нет, – твердо шепнула она, дернув плечом.

– А я и не сомневался, – заявил Гарт, однако его рука осталась на ее плечах.

В темноте не видно было лица мужчины, но по звуку усталой усмешки Малиха отлично представила, как насмешливо дернулись его губы.

– Мне сказали... – решив быстрее закончить с делами, начала выяснение тонкостей болтушка, – что ты не знаешь, кто тебя нанял?

– Знаю, – снова усмехнулся он, – мой бывший друг. Но кто его послал – неизвестно. Думаю, кто-то из приятелей одной ведьмы. Тебе про нее рассказали?

– Вкратце, времени было мало, – радуясь, что Лаис начал разговаривать с ней как с напарником, – деловито доложила вдова.

– Как тебя зовут? – крепко державшая женщину рука прижала ее чуть крепче и одновременно нежнее.

– Мальяра. Ты догадался, чего они хотят?

– Сделать с моей помощью какую-нибудь гадость тем, кто ее победил. А полное имя?

– Ле Антремо, но я еще четырнадцать лет назад ушла из дома. Родители погибли... а брат истратил все деньги и нашел мне жениха... но это неважно.

– Все важно. Сколько тебе было?

– Пятнадцать. Но мне повезло, я сразу попала к сестрам.

– А жених?

– Ему было пятьдесят, богатый ювелир. Лаис, вот листок. Я написала условные жесты и слова, всего несколько, выучи, пожалуйста.