Вера Чиркова - Болтушка (СИ)

И что хуже всего, он не может разорвать договор и уйти по-хорошему... сам себя запер в ловушку, подписав необычный договор.

Торемец рассмотрел суетившихся на плотах воинов, готовящихся к разгрузке, и на его губы выползла презрительная и мстительная ухмылка. Одно утешение... таким идиотом он оказался совсем не один... все эти олухи тоже клюнули на блеск золота, и очень скоро им предстоит узнать, чем расплачиваются за свою жадность дураки. Жаль только, ему не доведется полюбоваться на их потрясенные рожи, Тейлаха к тому моменту с ними не будет... он успел предпринять свои меры, чтобы нырнуть в заготовленную на самый крайний случай лазейку.

– Добрый день, господин, – Лаис, поднявшийся на корабль первым, стоял перед ним, покорно склонив голову, – пока грузят мебель, отправить служанок в харчевню? И еще мне нужно найти табунщика, мы отправили сюда лошадей.

– Крикни, чтобы женщин подняли на борт, – процедил Тейлах, – посидят здесь, им готова каюта. Тебе тоже. А Тулосу прикажи отправить кого-нибудь к табунщику, хоть того слугу, что нанимался со старшей горничной. Пускай продает животных и отнесет деньги в гномий банк на мое имя... я потом проверю.

– Слушаю, господин, – ровно ответил Гарт, хотя в груди у него все обмерло, неизвестный враг опередил, предугадал все заготовленные хитрости и перекрыл пути отхода, исключая даже малейшую возможность сопротивления.

Не зря же среди бандитских рож дюжих матросов и стоящих за спиной господина телохранителей не видно ни одной знакомой по прежним путешествиям физиономии. И остался только один путь, принять весь гнев Тейлаха и его хозяина на себя, отдав Мальяре приказ немедленно бежать.

– Тулос! – шагнув к борту и чувствуя спиной десяток вонзившихся в нее холодных взглядов, громко крикнул Лаис, – отправь Сахита к табунщику, лошадей нужно продать, а деньги положить на имя господина в гномий банк. И первыми поднимайте на «Летящую» женщин, я буду отсюда следить.

Два слова стоящие близко, «женщина» и «следить» это условный знак, что он в ловушке и приказ сестре Тишины уходить. Гартлиб очень надеялся, что сообразительная вдова найдет способ улизнуть, на пристани сейчас, в начале дня, толпится куча народа, грузчики, торговцы, пассажиры. Хотя большое судно у причала всего одно, зато болтается около десятка мелких, перевозящих людей и грузы на другой берег широкой Ло, расходящейся ниже на несколько рукавов дельты.

Несколько минут он ждал, томясь тайной надеждой, но увидев четыре женские фигурки, бредущие к крутому трапу под конвоем шестерки незнакомых воинов и детскую ручку в лапище одного из них, свирепо стиснул кулаки, вонзая в ладони ногти. Вот так всегда и бывает, когда мужчины начинают идти на поводу у женских капризов, даже если эти капризы и обоснованы на первый взгляд очень разумными доводами. Одна рука непроизвольно скользнула на рукоять кинжала, но это движение тотчас остановил холодный голос господина.

– Оружие сдай, Лаис, – строго приказал он, и сквозь строгость прорезалась ехидная нотка, – в пути нас будут охранять люди капитана.

Командир спокойно вынул кинжал из ножен, протянул перед собой, и шагнувшие к нему бандиты застыли, не торопясь испытывать на своей шкуре намерения человека, в чьих прищуренных глазах металась ярость раненного зверя.

А он поднес лезвие ближе к лицу, словно заметив на тускло блеснувшем металле нечто занимательное, и теперь встревоженно застыл и сам Тейлах, проклиная себя за то, что не обезоружил дознавателя прежде, чем пускать на борт.

– Это оружие никогда не сдавалось, – сообщил Гарт очень учтиво, пряча под едкой усмешкой ярость и последнюю надежду, и резко швырнул кинжал за борт.

И вместе со всплеском, который за шумом причала расслышала лишь сестра Тишины, над судном взвился к небу громкий вой, содрогнувший сердца услышавших его, а это были все в окружности сотни шагов.

На несколько секунд смолкли говорливые торговцы, замерли, озираясь, грузчики, ринулись к бортам пассажиры и хозяева маленьких лодок и баркасов. И в этой тишине вой превратился в стон, а затем в бурный поток изощренных ругательств.

Кому-то ногу или руку придавило, – решили те, кто находился неподалеку от судна, и только несколько человек поняли, что произошло. Четыре женщины, несколько сопровождающих их охранников, да матросы, следившие с палубы за приближением этой процессии. Но подробно рассмотрели всего двое, те, кого больше всех волновала судьба малыша, которого вел впереди всех детина с гнусной мордой. Именно его вой слышала вся пристань, когда мальчишка неожиданно наклонился и вонзил в пленившую его лапу острые зубы. А едва охранник, воя от боли, отдернул руку, гибкое тело проскользнуло между ограждавшими трап веревками и без всплеска ушло в узкую полоску воды, плескавшуюся внизу.

А потом ахнула одна из женщин и рухнула на трап, создавая суматоху и толчею.

Гартлиб отлично понял, зачем они устроили этот спектакль, но не воспользовался предоставленным моментом и не стал прыгать за борт. Прикрываться женщинами, спасая свою жизнь, он не умел никогда и тем более не желал сейчас. А потом опомнились охранники, и стало поздно. Очень быстро его скрутили бесцеремонные руки и отвели в маленькую каютку с зарешеченным оконцем.

Приготовились, выпни, – зло рычал Гарт, обходя небольшое помещение. Не было раньше на этом судне ни одного окна, закрытого решеткой, он точно знал. Значит, зря он старательно изображал два месяца преданного слугу, на все готового за деньги, не поверил ему таинственный хозяин. Или никогда и не собирался верить. И тогда верна последняя догадка графа, что негодяй намерен сделать его рабом, действующим не ради золота, а ради женщины. И эту женщину для него усиленно искали, сейчас ему становится понятно, зачем Тейлах так часто таскал его с собой по рынкам Торема, где продают самых красивых девушек.

Где-то раздался испуганный женский крик и громкий мужской хохот, и Гарта обдало холодным потом. А в душе вспыхнула отчаянная злость на настоятельницу. Ну и как Тмирна намеревалась помогать своей сестре в такой ситуации?

Граф метнулся к двери, убедился, что она заперта надежно, вернулся к окну, рассмотрел решетки и даже подергал. Бесполезно, не для того их ставили, чтобы он голыми руками выдрал. И что ему тогда остается? Отодрать от пола прикрученный стул или вешалку со стены и ждать, пока появится кто-то из охраны? Ну а дальше? Оглушить или убить одного, двух, трех... потом оглушат его. Самый глупый из всех способов. Зато просто лечь на койку и не обращать внимания ни на шум, ни на крики – самый подлый.

А вот самого умного он никак не видит, хоть убейся. Стоп... а возможно, это и есть способ? Как проклятый господин Тейлаха сможет его заставить работать на себя или оскорбить, если ему уже будет все равно? Зато не все равно будет тем, кому подлец начнет мстить за крушение своих планов.