Алексей Пехов - Под знаком мантикоры

Фернан, не разлепляя век, в очень цветистых выражениях проклял весь птичий род до седьмого колена. В такие моменты сеньор де Суоза, в общем-то благосклонно относящийся к птичьему чириканью, больше всего на свете желал перестрелять пернатых тварей.

Тихо скрипнуло кресло, Фернан мгновенно напрягся и запустил руку под подушку, к даге, но тут же расслабился. Перед дверью в спальню всегда дежурил Абоми, и вряд ли бы он так просто пропустил врага к хозяину.

– Как я погляжу, ты осторожен, – раздался голос шута.

– Проклятье, Сезар! – Фернан открыл глаза. – Тебе-то чего неймется?

Порой шут становился просто невыносим. Особенно когда переставал играть с гвардейцами в карты или изводить лекаря просьбами о немедленном прекращении лечения и переносил свое драгоценное внимание на хозяина дома. Иногда де Армунг вел с Фернаном многочасовые беседы, затрагивая массу интересных тем, но случались дни, когда в голове у Сезара Сильвы что-то переворачивалось – и он начинал декламировать дурацкие поэмы или сыпать солеными шуточками. В такие часы сеньор де Суоза больше всего на свете жалел о том, что пригласил шута к себе в дом.

– Мне скучно. – Де Армунг сидел в кресле с изрядно опустевшей бутылкой вина. – Я скоро возненавижу эти стены и всех лекарей мира.

– Это не повод, чтобы будить меня.

– Несправедливое обвинение, – шут поправил черную повязку на глазу. – Тебя разбудил не я, а птички, которые и сейчас продолжают щебетать за окном. Моя же Светлость изволила сидеть тихо и наслаждаться вином из твоего погреба.

Маркиз фыркнул. «Дабленское королевское». У Сезара губа не дура.

– И поэтому бутылка уже наполовину пуста? Еще не вечер. Рановато начал.

– Во-первых, она наполовину полная, – совершенно серьезно парировал де Армунг. – А во-вторых, посмотри на часы. Уже вечер.

– Тебя не переспоришь.

– Ты знаешь, то же самое мне чаще всего говорит король.

– И как он тебя терпел? – сокрушенно покачал головой капитан «василисков», слезая с кровати.

– Сам удивляюсь. Слушай, я пришел к тебе с деловым и выгодным предложением, а ты мне зубы заговариваешь.

– Да знаю я, что ты мне предложишь, – отмахнулся Фернан. – Опять начнешь просить, чтобы я Максику уговорил.

– Я уже вполне стою на ногах…

– …и можешь без всякой помощи пройти десять шагов. А вот на одиннадцатом тебе почему-то требуется помощь слуг. Нет, Сезар. Я вполне полагаюсь на опыт лекаря. Тебе придется провести здесь еще как минимум неделю.

– Неделю… Я за это время как раз опустошу твой винный погреб. Послушай, Фернан. В столице творится Искуситель знает что, на границе кипит война, а я тут прохлаждаюсь! Мне надо быть рядом с королем. Это долг любого дворянина!

– От тебя сейчас толку меньше, чем от дохлой кошки. До Тулины ты не доберешься и в седле долго не усидишь.

Де Армунг подумал и сокрушенно вздохнул:

– Значит, мне придется прозябать целую неделю. Не возражаешь, если я пороюсь в твоей библиотеке?

– Она в твоем распоряжении. Абоми, помоги маркизу добраться до кровати.

Шут, опираясь на плечо слуги, поковылял прочь. Фернан обреченно покачал головой. Иногда принимать гостей – сущая пытка.

Снова громыхнул гром, и поднявшийся свежий ветер разметал занавески. Маркиз подошел к окну, выглянул на улицу. Казалось, что кто-то вылил на горизонт целое ведро чернил. Но, судя по ветру, гроза пройдет стороной. Максимум, на что можно рассчитывать в этот вечер, – сильный, затяжной дождь. Гром пыхтел, ворчал, сетуя, что из-за капризного ветра не может дотянуться до города. Болезненная чернота растеклась на половину неба и остановилась где-то в море, так и не добравшись до притихшей Эскарины. Ветер стал сильнее и холоднее, теперь жара, всего лишь десять минут назад висевшая в воздухе, не ощущалась. Но это не страшно. Даже хорошо. Прохлада и дождь хоть как-то остудят нагревшуюся за день красную черепицу на крышах домов.

Если бы падающая с неба влага могла охладить не только крыши, но и некоторые горячие головы, Фернан был бы куда счастливее.

Солнце скрылось, и первые тяжелые капли неохотно упали на листья деревьев и лепестки белых лилий. Спустя еще минуту всесокрушающий ливень барабанил по городским крышам. Всегда спокойная вода Панты вскипела. Дождь неслабый, к тому же еще и косой.

Маркиз закрыл окно. Раздавшийся снизу шум привлек его внимание. На середине лестницы «василиск» нос к носу столкнулся с насквозь промокшей Рийной. Дождь не пощадил ни одежды, ни волос ламии. Но, несмотря на не слишком комфортное состояние, глаза жены сияли торжеством.

– Собирайся! – выпалила она.

– Куда? – опешил Фернан. – Ты видела, что на улице творится?!

– Рыбка клюнула! Моя засада в квартире Шейра сработала!

– Что?!

– Вот и я то же самое сказала, когда мне сообщили. Ты поднимай людей, а я переоденусь, возьму плащи и все тебе расскажу. Нельзя терять ни минуты!

Не давая вставить мужу и слова, Рийна взлетела по лестнице.

– Сеньор собирается на прогулку? – Командир гвардейцев слышал разговор и выглядел не очень-то радостным. Ему тоже не хотелось выходить из дома в такую дождину.

– Не беспокойся, Алмано. Ваша помощь мне сегодня вряд ли понадобится.

– Осмелюсь возразить. Наша помощь может потребоваться в самый неожиданный момент. Даже в ненастье в столице опасно. К тому же Его Светлость приказа не отменял, и мы должны следовать туда же, куда и вы.

– Хорошо. Десяти минут на сборы вам хватит?

– Вполне, – с достоинством кивнул гвардеец. – Осмелюсь ли я попросить вас надеть кирасу?

– Я воспользуюсь вашим советом, Алмано. Ступайте. Абоми, скажи Ули, чтобы он седлал лошадей.

Дождь лил как из ведра. Лошадям путешествие в такую погодку не доставляло никакого удовольствия. Они все время недовольно фыркали и то и дело прядали ушами. Сточные канавы не справлялись с таким количеством воды, а оттого быстро переполнились, и теперь многие улицы оказались затоплены. Несколько иная ситуация была на улочках, расположенных перпендикулярно набережной. Эта часть города находилась на пологом холме, и потоки воды, бегущие вдоль домов, словно горные ручейки, срывались в Панту, унося с собой грязь, навоз и солому.

Фернан кутался в плащ, но толку от этого было мало. Несмотря на все предосторожности, одежда промокла до нитки. Под кирасой и в сапогах противно хлюпало. Лишь от широкополой шляпы была какая-то польза.

Абоми ехал вместе с гвардейцами де Вольга. В отличие от солдат, чернокожий слуга отказался от плаща. Кажется, ненастье его нисколько не смущало. Во всяком случае, он не обращал на него ровным счетом никакого внимания. Судя по виду слуги, это дождь должен был чувствовать себя неуютно, находясь рядом с ним, а не наоборот.