Ольга Михайлова - Замок искушений

Он счёл себя обязанным понять причину.

Прошло совсем немного времени по приезде, как Дювернуа и де Файоль заметили странное предпочтение, которое оказывал граф Этьенн Арману. Первое время они недоумевали, потом сочли, что мсье Виларсо де Торан просто забавляется странностями Клермона. Однако, несколько раз посетив библиотеку, они не могли не заметить, что никаких насмешек по отношению к их приятелю высокомерный аристократ себе не позволяет, напротив — даже странно заискивает в Армане.

Файоль воспринял это достаточно равнодушно — изнурявшая его страсть делала все остальное незначимым. Но для Дювернуа происходящее было оплеухой. Сам он дорожил отношениями с Этьенном, всячески лебезил и даже чуть лакействовал перед ним, весьма рассчитывал на то, что тот будет ему поддержкой в продвижении. Столь неожиданная симпатия графа Виларсо де Торана к Клермону могла не оставить от его планов камня на камне.

Огюстен стал хладнокровно изыскивать способы охладить возникающую на его глазах дружбу. Но вот незадача — все, что он знал смешного или нелепого о Клермоне, он давно рассказал Этьенну, а придумать что-то новое не мог. Что, чёрт возьми, можно рассказать дурного об аскете и книжнике? Однако Дювернуа постарался максимально часто встречаться с Этьенном, приглашая его на устраиваемые им по вечерам «мальчишники», когда девицы порой уединялись для собственных забав в Бархатной гостиной.

На этих вечерах Дювернуа, неизменно вызывая омерзение Клермона, рассказывал о своих победах над женскими сердцами, и Армана мутило от похабных подробностей и разнузданных пошлостей приятеля. Огюстен по странной прихоти думал, что подобные рассказы поднимут его во мнении Виларсо де Торана, однако, на вопрос самого Дювернуа, часто ли у него были романы с женщинами из высшего общества, Этьенн ответил весьма лениво:

— Большинство женщин, ведущих светский образ жизни, устраивающих приемы и имеющих многих поклонников, холодны и неумелы в постели, Огюстен, эти светские львицы — чахоточные жрицы любви, просто рыбы. С ними скучно. Самые развратные — это тихие женщины, не любящие блистать и ломаться, предпочитающие самые изощренные любовные утехи. Их отличает скромное поведение, но они далеко не скромницы. Это похотливые самки, и желание мужчины для таких — закон. Но и они надоедают своей ненасытной чувственностью.

Клермон, отчасти из любопытства, отчасти просто потому, что ему было невмоготу слушать разговоры Дювернуа, спросил графа, а как разнятся мужчины?

Мсье Виларсо де Торан ненадолго задумался.

— Самый распространенный тип — тип галантного кавалера, такие способны на всё, чтобы получить женщину. Они согласны быть подлецами по отношению к конкурентам и готовы пресмыкаться перед своей пассией. Другой тип — герои-любовники с примитивными инстинктами, лишенные вкуса. Они могут переспать с любой, самодовольны, ведут счёт победам и не очень умны. К третьему типу соискателей я бы отнес циничных интеллектуалов, весьма бедных эмоциями: любовные порывы чужды им, они не влюбляются в женщин, но воспринимают любовь как физиологическое явление, поэтому для них вся трескотня любви — пустяки. Они бездушны и склонны к тайным похождениям. Потом надо упомянуть тип Дон Жуана, красноречивого обольстителя, список его побед солиден, он может овладеть женщиной через час после знакомства. Женщина ведь ценит мужской ум и за него простит даже уродство. Тип злодея снедаем разрушительными страстями и волей к завоеванию женщин. Он не любит просто барахтаться в постели, нет, он желает безраздельно властвовать над женщиной. Этот мужчина полагает, что трудно представить себе что-либо более бессмысленное, чем общение с женщиной, когда ум и сердце не получают ничего, кроме усталости и примитивного удовлетворения. Но и понимая это, он не в силах себя обуздать и всецело заняться наукой, искусством, карьерой — его сластолюбие вынуждает его тратить себя на женщин. Эти мужчины не верят в женское достоинство и втайне ненавидят женщин.

— А можете ли вы, граф, рассказать о вашей самой страстной и волнующей ночи? — этот вопрос задал до сих пор молчавший Рэнэ.

К удивлению Армана, мсье Виларсо де Торан с готовностью согласился.

— О, да. Однажды, после хмельного вечера в дружеской компании, я вернулся домой. Я перепробовал у друга множество аперитивов, настоек и вин, и не могу сказать, какое из них навеяло мне мысль о женщине. Чувственность непредсказуема. И вот, едва я откинулся на подушки, у арочного входа в спальню показалась она… Глаза её были как ночь, кожа как кремовый шелк, волосы как бархат, прекрасное тело обнажено. Я страстно возжелал её.

Дювернуа восторженно и завистливо уставился на Этьенна.

— И кто она была? Это дама из высшего общества? И сколько раз вы доказали ей свою страсть?

Этьенн насмешливо улыбнулся.

— Я же вам сказал, Огюстен, что был пьян и женщина мне — показалась. Просто примерещилась. Но она была самой прекрасной из всех, что мне доводилось встречать… Я рассказал об этом своему другу Филиппу-Луи Гаэтану, он из Нарбоннов, литератор и историк, так он сказал, что это, возможно, был суккуб, демон, совращающий мужчин. Но Гаэтан — романтик и мистик, читающий каббалистов и знающийся с колдунами… Сам я думаю, что просто много выпил…

— Но вы когда-нибудь… любили, граф? — Арман смотрел на Этьенна робко и несколько испуганно.

Этьенн пожал плечами.

— Я всегда хотел, чтобы мое удовольствие принадлежало только мне и не зависело от того, с какой я женщиной. Я дорожил своей свободой больше, чем любовью. И наверно потому, — никогда не терял головы. Стоимость альковной свободы — отсутствие чувств. Я видел влюбленных — в них мне мерещилось что-то жалкое. А может, мне просто не дано чувствовать…

Раздался гонг к обеду и прервал рассказ Этьенна. По дороге в столовую, обдумав сказанное и воспользовавшись тем, что они остались в коридоре одни, Клермон удивлённо спросил его сиятельство, к какому типу мужчин он отнесёт их общего друга — Дювернуа?

Этьенн расхохотался.

— К неукротимым… рассказчикам. Это фантазёр, послушать которого, то «от одного его взгляда у женщин падают чулки» и за ночь он «дюжину раз ублажает свою красавицу, а то и двоих». Если такой рассказчик достаточно образован и умён, то его истории смело можно отнести в разряд литературы, правда, не очень высокого пошиба, он может даже зарабатывать на этом и неплохо, глупец же просто будет потешать вас скудоумием.

— Вы хотите сказать, что всё, что он говорит — ложь?