Григорий Неделько - Это все нереально! (сборник)

— Да-да.

— Я жую жвачку и запиваю её пивом.

— Неужели?

— Понимаю, док, вас это шокирует. Но водки в доме не нашлось.

— А ваши родители — они о вас заботились?

— Пелёнки-шестерёнки, вы хотите сказать? Мультики-кино-театр? Я не помню.

— Возможно, ваше сознание специально вытеснило…

— Доок, — позвал я. Он отвлёкся от размышлений. — Жизнь-то, — говорю я, — бесконечна. Я уже всё забыл.

— Но про пиво и водку вы помните…

— Они останутся со мной на всю жизнь. Женщины, рулетка, хорошее пивко…

— Вы алкоголик?

— Не знаю, никогда не страдал от алкоголизма.

Док Нац опять сделал какие-то выводы.

— Возможно, ваши привычки вызваны подсознательными склонностями и страхами, возникшими из-за определённых случаев в детстве.

— Каких случаев? — удивился я. — Я ничего такого не помню.

— А вы хоть что-нибудь помните из того, что происходило в детстве?

— Ну конечно…

– Не связанное с алкоголем, женщинами и азартными играми.

Теперь задумался я. Я покопался в своей голове и пришёл к выводу.

— Не, док. Сейчас ничего не могу вспомнить. Что это значит?

— Это значит, что через воспоминания причину ваше расстройства мы не найдём.

— Конечно, не найдём. Потому что расстройство мне несвойственно — от рождения. Вот это я прекрасно помню. Я рыцарь весёлого, а не печального образа.

Док щёлкнул пальцами. Он был гремлином, и достаточно высоким — для гремлина. Футов 5, не меньше.

Итак, док щёлкнул пальцами.

— Ага, — сказал он.

— А доктора разве так говорят?

— А не в этом ли дело?

— В докторах?

— В том, что вы никогда не расстраивались. Это чувство, чувство не удовлетворённого расстройства, копилось в вас годами. Копилось и копилось, копилось и копилось, копилось и копилось…

— Док, вы в порядке?

— …копилось и копилось — а потом вдруг, когда копиться было уже негде, всё выплеснулось. И волна получилась очень сильной. Метафорически выражаясь, она снесла вам крышу и унесла вас с собой. И сейчас вы тонете в ней…

— А вы очень интересный доктор, — сказал я.

— Вам нужно всего лишь пережить…

— Док, — сказал я. — У нас в Аду есть существа, которые всё время страдают. А есть такие, которые всегда веселятся. Я отношусь к последним. В этом нет ничего необычного. Если существуют гигантские, плюющиеся огнём ящерицы…

— …Или мутанты-ниндзя?

— Вот-вот. Что уж говорить о таких простых парнях, как мы с Мастериком. Он — хандрит, я — веселюсь. Он заряжен отрицательно, я — положительно. Равновесие, баланс, все дела.

Док ещё пощелкал пальцами, но ничего не придумал. Тогда он подошёл к шкафу, открыл его и вытащил громоздкий, жуткий на вид аппарат.

— Ан-2, — пояснил док. — Анализатор второй модели.

— А есть третья? — спросил я. Бороться со своим любопытством я не пытаюсь.

— Есть и четвёртая, — ответил док. — И пятая… И десятая.

— А какая самая последняя?

— 473-я.

Док дунул на анализатор, и на миг я ослеп от клубов взметнувшейся в воздух пыли.

— Но денег, — произнёс кто-то из пыли, — хватило только на вторую модель.

— Она лучше первой? — спросил я. Хотя не уверен, был ли это я: в такой пыли ничего не разглядишь.

— Как вам сказать, — ответили мне, судя по голосу — док Нац. — Первая модель была недоработана. Когда ей попытались проанализировать одного пациента, гнома, она сжевала его шапку, превратила его бороду в лягушку — та быстро ускакала, — покрасила его ботинки в жёлтый и коричневый цвета, а его самого…

— Не продолжайте. — Пыль залетала в нос, уши, рот, глаза. Я откашлялся — не помогло. — Скажите только, этот гном жив?

Пыль потихоньку оседала. Я увидел очки дока Наца и краешек его халата.

— Опять же трудно сказать. С научной точки зрения…

— А что стало с Аном-1?

— Он упрыгал.

Я выглянул из-за облачка пыли и вопросительно посмотрел на дока.

Тот начал объяснять:

— После того, что случилось с гномом, никто не решался подойти к Ану-1. Он воспользовался этим, схватил медсестру — она была из рода разумных булыжников, — выбил ей стекло, выпрыгнул в окно — а дело происходило на 21-м этаже…

— И разбился?

— И улетел. Возможно, в тёплые края.

Мы с доком были по колено в пыли.

Двигаясь медленно, но уверенно, док Нац пересёк кабинет и достал из шкафа пылежёв. Быстренько сжевал всю пыль и оставил пылежёв мучаться от переедания.

— Может, дать ему таблетку? — предложил я.

— Нет, не стоит, — сказал док Нац. — У него какие-то неполадки в микросхеме, из-за которых он любит переедать. Надо будет показать его врачу.

У меня были знакомые техники-доктора. Но, прежде чем заводить разговор о них, хотелось разобраться с моим расстройством .

— Док, — сказал я, — если вы пообещаете, что после исследования анализатором я не превращусь в…

— Я не могу ничего обещать, — сказал док Нац, прикрепляя ко мне какие-то фиговины. — Но если вдруг что-то пойдёт не так, вам выплатят страховку.

— Ээ, док.

Док прикрепил последнюю фиговину и нажал на кнопку…

…Это было даже приятно. Лёгкий электрический разряд возбудил меня (по словам дока Наца, так анализатор проверял работу моей мочеполовой системы). Что-то пошипело внутри моих глаз (мне вспомнилась газировка). Меня немного подёргало, потрясло, скукожило, надуло. И какие-то синие чёртики запрыгнули на меня, стали измерять моё тело линейками и записывать результаты в блокнотики.

Так что в целом — ничего необычного. Я был даже слегка разочарован.

Док Нац отсоединил фиговины, повесил их на Ан-2 и нажал на аппарате ещё одну кнопку.

— Фыырррр, — сказал Ан-2 и выплюнул небольшой светок. Светок — это световая бумага. Очень дешёвая, годная для многоразового использования. Но вы это и так знаете.

Док Нац развернул светок, прочёл то, что было там написано, и посмотрел на меня. Такими большими, похожими на спутниковые тарелки глазами. Док перечитал написанное в светке и выбросил его в урну.

Я побарабанил пальцами по креслу и дал ему затрещину, когда оно попыталось меня сцапать.

— Ну что, док? — спросил я. — Хорошие новости?

— Да нет.

— Не очень?

— Да нет.

— Я не понимаю.

— Я тоже. — Док развёл руками и сказал: — Обследование ничего не дало. Оно не обнаружило у вас никаких отклонений. Никаких скрытых комплексов. С вашей психикой всё в порядке. Так же как и с вашим телом. Я бы даже сказал, они работают круто. Ничто ничему не мешает, ничто ничего не опережает…

— Так говорят настоящие врачи, да, док?

— Я бы выдвинул какое-нибудь фантастическое предположение…

— О, вы в этом мастак, док. Это комплимент.

А он продолжал:

— …но реальность слишком фантастична. Я уж не знаю, что и думать.

Я подошёл к шкафу. Открыл одну дверцу, вторую. Он должен быть где-то здесь… За третьей дверцей я нашёл то, что искал, — склянку с прозрачной жидкостью и два мерных стаканчика. Я налил жидкость в стаканчики.