Эдгар Грант - Неестественный Отбор

— Вы собираетесь пить ЭТО?

— Патрик, Патрик… Мне восемьдесят. Ну, сколько я еще протяну даже с пересаженными органами… Через лет пять я превращусь в одну из теряющих память, со- хнущих в своем кресле мумий. Не-ет, пока есть возмож- ность надо ловить последние приятные моменты жизни. Тем более в моей семье никто, кроме меня — старого знатока, не оценит это сокровище.

Прислуга принесла небольшой серебряный поднос со стаканами и льдом. Кроуфорд, немного повозившись с оберткой, открыл пробку. Коэн потянулся за льдом.

— Нет-нет! — остановил его Кроуфорд. — Первый гло- ток безо льда. Надо насладиться полнотой букета.

Он плеснул в стаканы немного виски, поднес свой стакан к носу и с явным наслаждением втянул аромат. То же самое сделал Коэн и, не обнаружив ничего не- обычного, кроме запаха крепкого алкоголя, поднял ста- кан в приветственном жесте.

— С юбилеем вас, сэр!

— Спасибо, Патрик. Спасибо, — Кроуфорд отхлебнул виски, немного подержал во рту, проглотил. — На вкус немного резок — все-таки Single Malt. Да и крепковат для меня, но сам факт, что ты пьешь напиток, сделанный восемьдесят лет назад, приводит меня в восторг.

— Рад, что подарок вам понравился.

— Ладно… Будем считать, что с формальной частью встречи закончено. Говори, с чем пришел. Ведь виски можно было послать и по почте. При твоей занятости я бы не обиделся… Что, старые грехи спать не дают?

Коэн сделал глоток виски и посмотрел в глаза экс- вице-президенту.

— В общем — да. Хотя со сном у меня как раз все нор- мально…

— Что-нибудь конкретное? — поинтересовался Кроу- форд.

— В том то и дело, что — нет. Глупо, конечно, но у меня просто плохое предчувствие.

— В предчувствиях ничего глупого нет. Они — часть интуиции, продукт работы нашего подсознания. Пред- чувствия складываются из удивительной мозаики фак- тов, на которые мы в свое время не обратили внимания или просто забыли. Нам трудно эту картинку расшифровать, но она вызывает сильный непроизвольный эмо- циональный отклик. Этот отклик и не дает тебе спать.

— Понимаете, с момента утечки «Лунного Света» к русским прошло почти десять лет. Допустим, мы смог- ли их купить, и они напрямую не стали использовать материалы против нас, — Коэн немного помолчал, под- бирая слова. — Мы с большой вероятностью предпо- лагаем, что материалы попали к китайцам восемь лет назад. Но китайцы все это время никак себя не прояв- ляют. Ведут себя, как обычно, и в экономике, и в поли- тике. Разгребаются с кризисом, который мы подкину- ли миру, потихоньку укрепляют свое влияние. Но без агрессии… Мы развернули целую систему прогнозиро- вания альтернативных угроз, отслеживаем десятки воз- можностей ответного удара китайцев — и все тихо. Эта тишина очень, очень меня беспокоит.

— Ну, глава МНБ — вообще работа беспокойная. А насчет тишины ты прав. Мне тоже как-то последнее время не по себе… Как перед визитом к доктору, когда знаешь, что болен, но не знаешь, чем, — Кроуфорд взял со стола толстую книгу, которую он читал до прихода гостя и протянул ее Коэну. — Ты знаешь, кто это?

— Генри Киссинджер [50] Генри Киссинджер (англ. Henry Kissinger) — Советник по Национальной Безопасности и Госсекретарь при Президентах Ричарде Никсоне (1969–1974) и Джеральде Форде (1974–1977), в дальнейшем ведущий эксперт США по геополитике. .

— Да, это Генри Киссинджер — человек, который сде- лал для Америки больше, чем все президенты, с кото- рыми он работал, взятые вместе, — он положил книгу на стол. — Так вот, Киссинджер любил повторять: «Если хотите предугадать действия оппонента — попытайтесь узнать его цель». Большая цель, перспектива — это глав- ное в политике.

Кроуфорд поднял стакан с виски, любуясь, как лучи осеннего солнца играют в янтарном напитке.

— Прекрасный виски… — он бросил в стакан пару ку- сочков льда и продолжил: — Большая, глобальная цель, Патрик. Перспектива. Понимаешь… А с целью у стран, претендующих на статус сверхдержавы, зачастую возни- кают проблемы. Вот у коммунистов была цель — победа коммунизма. У нас в то время тоже была цель — побе- дить коммунистов, потому что от этого зависело выжи- вание капитализма и того, что мы называем демокра- тическим миром. Советский Союз разрушился, комму- нистический лагерь распался. Мы достигли своей цели. Сохранили капитализм и стали единственной в мире сверхдержавой. И что? Вместо того, чтобы поставить перед собой, да и перед всем миром, новую Большую Цель, мы начали тешить свое распухшее эго, ввязыва- ясь в мелочные, бесполезные, с точки зрения глобаль- ной политики, конфликты. Мы даже придумали этому красивое название — «глобальная проекция силы». Про- екция силы… Ха! С какой целью? Ирак, Афганистан… Если откинуть борьбу с терроризмом и поиск оружия массового поражения, которые мы использовали как предлог для интервенции, какую цель мы там преследо- вали? Смена режимов? Нефть? Усиление регионально- го влияния? Стоит ли всё это усилий сверхдержавы на протяжении пятнадцати лет, и тех огромных ресурсов, которые мы на это потратили? Чего мы добились за со- рок лет, прошедших с момента с развала Советов? Наша экономика в упадке. Мы не можем в полной мере вы- полнить свои социальные обязательства, даже несмотря на денежную реформу. Конкурентоспособность утраче- на десять лет назад, потому что мы тратили триллионы на войну, а не на школы и университеты и не смогли дать достойного современного образования целому по- колению. Великая американская мечта, двигавшая впе- ред предыдущие поколения, опошлилась до простей- шего набора материальных благ: машина, хлипкий до- мик и поход с семьей в дешевый ресторан раз в неделю.

Мы даже не заметили, как разрушили этническую базу нашего процветания, теперь белые в Америке — нацио- нальное меньшинство на фоне латинос и черных. Даже святая святых — армия США, состоит наполовину из на- емников, собранных по всему миру и готовых убивать за то, чтобы получить американское гражданство… По- чему? Потому что сами американцы теперь не готовы подвергать свою жизнь риску ради свободы, ради про- цветания своей страны… Нас ненавидит большая часть населения планеты, а те, кто не ненавидит, считают иди- отами и откровенно над нами потешаются. Даже наши ближайшие союзники, пресловутое «международное сообщество» — эта жалкая кучка никчемных подхали- мов, готовых в любой момент оказать нам поддержку за наши подачки, и та вышла из-под контроля. Нас про- сто погубило чувство собственной безнаказанности и высокомерие, возведенное в абсолют. А этот бред об ис- ключительности Америки, озвученный нашим Прези- дентом семнадцать лет назад… В современной истории об исключительности нации говорили только нацисты, и ты знаешь, во что это обошлось немцам. Большего удара по нашему международному авторитету сложно было представить. Американцы, выросшие на свободе и равенстве, вдруг объявляют себя исключительными… Чушь… Даже наши, ко всему привыкшие европейские друзья, тогда крутили пальцем у виска.