Юрий Пивоваров - Архив Смагина

И вот на её горизонте вдруг появляется пусть не идеальный, но заслуживающий особого внимания объект.

– Как вы, господа, думаете: кто бы это мог быть? – спросил Иван.

На этот раз в неравную дискуссию вступил Демьян:

– Исходя из объективных данных – или директор, или Косолапов, или оба.

– Тепло, но пока не греет, – заинтриговал Иван.

Смагин провёл весь день в библиотеке, затем заявился в кабинет с огромной стопкой журналов и газет. Сеулин, возвратившийся после серьёзной и, как он надеялся, результативной профилактической беседы со всеми без исключениями участниками инцидента, посмотрел на него с удивлением.

«Не волшебные же они!..» – только и сказал начальник УРР, при этом, кто такие «они» не пояснил. Сеулин не стал мешать, его мысли были заняты недавней беседой и превратностями понимания своего гражданского долга некоторыми несознательными гражданами, имеющими язык, подобный помелу.

Дворник, ставший в числе прочих, свидетелем поражающей воображение картины, долго его выслушивал, согласно кивал и иногда даже крякал от усердия. Такое поведение позволяло придти к бесспорному выводу о том, что человек надёжно усвоил настоятельную просьбу о неразглашении государственной тайны. Сотрудник управления режимных расследований преувеличил своё искусство убеждения. Дворник в конце разговора хитро прищурился, приблизил своё ослепительно красное лицо на неделикатное расстояние – водку он употреблял неважную! – и задумчиво, как бы взвешивая многочисленные возможные варианты способов сохранения тайны, спросил: «Ну, земля провалилась – это, товарищ командир, понятно… Кто ж поверит такой ерунде?.. Но вот насчёт зверюги? Пару слов? Пару? Лучшим людям? Можно?»

Смагин запомнил обзорную лекцию, прослушанную в ходе обучения в Институте красной профессуры. Речь шла о новых видах вооружений, пару слов было сказано и о средствах ведения войны будущего. Лектор, немолодой, активный и даже лишённый такого атрибута интеллектуальной принадлежности, как очки, выступал живо, образно, увлекательно. Фамилию его Смагин не запомнил. Лектор не стал на себя брать смелость в однозначном определении конкретных виды оружия близкого и далёкого завтрашнего дня. Однако обозначил направления: дальнобойные реактивные снаряды, газы, крупнокалиберная артиллерия, мощные танки и… тепловые лучи.

Последняя позиция несколько смутила Смагина, он даже тогда поделился своими соображениями с Сеулиным. Миша отнёсся к этой концепции скептически и долго что-то рассказывал о невозможности изготовления зеркальных отражателей и источников тепла, способных сочетать минимальный физический объём и максимальный выход энергии. Арсентьев, присутствовавший при разговоре, не принимал участия в такого рода сложных, порой витиеватых беседах, справедливо полагая, что для разрешения обсуждаемых тем достаточно и двух подготовленных людей. Он молча работал с документами, иногда отвлекаясь на чистку нагана, разложенного частями тут же на столе.

Михаил Сеулин, выслушав доводы и сомнения начальника, говорил долго, затем вдруг остановился и привёл следующий аргумент. «Даже, – он подумал и повторил: – Даже, если бы такая установка была построена в лабораторных условиях, боевой мощи она представлять не может, по той простой причине, что к ней придётся монтировать гигантскую систему охлаждения!» Смагин поразмыслил и согласился.

И ещё он вспомнил, как тогдашний сосед по аудитории рекомендовал прочесть то ли какой-то рассказ, то ли повесть по поводу тепловых лучей. С опозданием, но рекомендация была выполнена – в принесённой им стопке литературы находился журнал «Красная новь» за прошлый год, где была напечатана первая книга романа Алексея Толстого под названием «Угольные пирамидка». Смагин за ночь одним махом прочёл повесть, поинтересовался и узнал, что вот–вот выйдет в свет следующая часть – «Оливиновый пояс».

Он и сам не мог себе объяснить векторность поиска. Им двигали краткие воспоминания, сиюминутные предположения, советы Сеулина и технических консультантов, но более всего – примеры, приведённые в той теперь уже далёкой обзорной лекции. Выступивший учёный упомянул опыты некого Наркевича–Иодко, талантливого музыканта и учёного. В частности, было упомянуты опыты по "фотографированию без объектива" различных предметов живой и неживой природы на основе применения токов высокой частоты. Такой способ отображения действительности Наркевич–Иодко назвал электрографией. Смагина впечатлили снимки людей, цветов, листьев, полученные таким необычным способом. Начальник УРР понимал: предлагаемые фотографии представляют собой плоское изображение объёмных явлений. Заинтересовало его тогда и «фотографирование» неживых объектов, которые также при определённых условиях обладают свойствами раскрывать перед исследователем пространственные картины.

Учёный умер в 1905 году. Похожие демонстрационные опыты проводил Никола Тёсла. Прошло немало лет. Неужели эти необычные и непривычные исследования не нашли продолжения? Таким вопросом задался Смагин. И одним из возможным ответов стала краткая информация о пытливом кулибине из Краснодара. Смагин ознакомился с объективкой: электрик, водопроводчик, настройщик роялей, больничный физиомеханик… «Странно! – подумал Смагин. – Неужели такому талантливому человеку не могут найти применения?»

Мне явно казалось, что беседа, почти полностью состоявшая из монолога Ивана, затянулась. Но я не считал возможным его торопить. Его молодые коллеги также нетерпения не проявляли.

После заявления Ивана о том, что «потеплело», Демьян явно заёрзал и горел желанием высказать сомнения. Иван упредил его.

Она познакомилась с интересным мужчиной. Вот здесь развернулась Третья сторона.

Ирина и Демьян смотрели на шефа как на сказочника, неожиданно прервавшего повествование на самом интересном месте. Их глаза в ожидании продолжения сузились.

Означенный фигурант входит к ней в полное доверие уверенно и стремительно. Он невзрачен, но силён духом, уверен в себе, его планы амбициозны. Новый знакомый разворачивает бурную деятельность. Он представляется ювелиром и предлагает своей пассии предложить богатым клиентам и знакомым прекрасный вариант поднять свой светский статус. У него имеется копия прекрасного ожерелья, которое представлено во многих известных каталогах. Он не скрывает и даже подчёркивает, что это копия. Но хороша копия тоже стоит немалых денег!

Массажистка поочерёдно предлагает копию ожерелья клиентке Y и приятельнице-соседке Z. От такого предложения трудно отказаться – копия удивительной работы, цена вполне приемлемая, и что не менее важно – нет необходимости прибегать к помощи экспертов, для принятия решения достаточно собственных впечатлений и сравнения копии с красочными каталогами. Так в сейфах появляются деньги…