Анатолий Горбов - Джин с Толиком

– Они сами друг друга. Из-за бабы. С сегодняшнего дня платишь в пять раз больше. Плюс штраф за жадность – пятнадцать штук гринов. Без задержек. Все понял? Макарова вложишь в руку Штепе, обрез – вот тому, с целым горлом, а ТТ второму. Нож – Йетти. Поехали…

По дороге к дому я набрал Слона, и выразил свою категоричную уверенность, что, в сооруженной совместно с ним, и все-таки рухнувшей, непростой конструкции с подставой Свина, слабым звеном являюсь не я и не те препараты, что были обнаружены в автомобиле задержанного. А, скорее всего, доблестная полиция или не менее доблестные эксперты, или кто-то еще. Я вкратце все это аргументировал, и дал отбой, потому как уже стоял у двери Гаврилыча.

Дверь открылась, и моему взору предстало небывалое зрелище – одновременно и трезвый, и выбритый сосед. Такого на моей памяти еще не случалось, и я, встречая всевозможные странности последних дней со стойким подозрением, непроизвольно окинул мастера на все руки более внимательным взглядом. Оказалось, что и его осанка приобрела некоторые конструктивные изменения, выразившиеся в гордо расправленных плечах и немного приподнятом подбородке. И еще в глазах Гаврилыча плескалась нескрываемая гордость, а на губах застыла легкая несмываемая улыбка.

Я поздоровался и отдал чудо-препарат, последствия которого столь явно проявлялись на лице соседа. Совершенно не надеясь на успех, вопросительно потряс перед его глазами кассетой, воспроизвести которую не имел возможности. Гаврилыч в очередной раз подтвердил свою техническую незаменимость, заявив, что имеет в наличии привезенную кем-то из родственников в незапамятные времена из самой Японии камеру Sony, подходящую как раз для такой кассеты. Сердце мое затрепетало, и проснувшееся предчувствие начало бродить по организму, махая ярким транспарантом «Жизнь налаживается!»

Мне даже не пришлось брать камеру: узнав, что дома в наличии имеется кассетный видеомагнитофон, сосед подарил мне камкордер. Вставленную в него кассету можно было без проблем проиграть на обычном видюшнике. Я поблагодарил незаменимого Гаврилыча и нетерпеливой трусцой поскакал к себе.

Кассета, бесспорно, несла в себе ценную информацию. Однако, как подтверждало мое подсознание, информация не была особо взрывоопасной – на видео обсуждались обычные рабочие вопросы. Свина не было видно, он всего лишь несколько раз мелькнул в кадре, и то не полностью. Лично я опознал его исключительно по голосу и барским интонациям.

Второй собеседник, наглый и довольно умный парень, был тем самым гениальным химиком, во всяком случае, наркоторговец называл его Лешичем.

Запечатленная информация вряд ли могла кардинально изменить мое незавидное положение, но перебирать не приходилось, и я думал, кому бы ее слить с наибольшей для меня выгодой. Не в финансовом, конечно, смысле, а в плане наибольшего вреда для Свина.

Мысли, словно магнитом, тянуло к цыганам. Но во-первых, вредить одному торговцу смертью, помогая его конкурентам, было тошнотворно, а во-вторых, в цыганской диаспоре у меня не было никаких завязок.

В этот момент кассета закончилась шипением и серым снегом помех, я нажал на «стоп», и тут же зазвонил мой мобильник. Как я уже писал, дом был старый, дореволюционный и толстостенный, что не способствовало хорошему прохождению сигнала, и в некоторых случаях приходилось подходить к окну в кухне, чтобы при разговоре с мобильного нормально слышать собеседника. Так пришлось сделать и в этот раз, и, пока я беседовал, из комнаты опять послышалось шипение – видимо, крутившийся около пульта Джин нажал кнопку воспроизведения.

Звонили мне по поводу продажи автомобиля. После ряда стандартных вопросов и вполне удовлетворительных ответов, разговор завершился предложением, от которого я не смог отказаться. Дело в том, что заявленная в объявлении цена была морально готова упасть процентов на десять в результате торга. Однако, потенциальный покупатель цену сбивать не стал, затребовав другой бонус. Он попросил, чтобы машину ему доставили по указанному адресу.

Единственный нюанс, который смущал меня в сделке – это то, что покупатель был жителем не Ростова-на-Дону, а хутора Большой Лог. Но, за подаренные мне 10% от суммы сделки, я готов был отвезти автомобиль хоть в Краснодар – ибо, повторюсь, надо мной довлел финансово-половой кризис. Финансово-половой – это такой кризис, когда вы открываете бумажник, а там – … ну, вы уже догадались.

Когда я, немного повеселевший, вернулся в комнату, Джин лежал в обнимку с пультом, а экран телевизора старательно пестрел помехами, трудолюбиво воспроизводя остаток кассеты. Я собрался выключить это буйство электромагнитного шипения, когда серое безобразие прекратилось, и помехи на экране были вытеснены сверху вниз преинтересным, хоть и отвратительным, коротким эпизодом.

В самом своем конце пленка предъявила события, видимо, произошедшие и записанные несколько раньше основного фильма. Действующие лица были теми же, но на этот раз видно их было отлично, камера снимала откуда-то сбоку. В моем распоряжении оказались семнадцать секунд видеоматериала, который коренным образом менял ценность кассеты.

Эти семнадцать секунд показали, как Лешич подошел к Свину, схватил его за плечо, и, почему-то, с сильным кавказским акцентом спросил:

– Зачем такие красивые телки с такими, как ты, ходят, да? Или ти тоже хочеш?

Свин в испуге сжался, втягивая голову в плечи, и кокетливо заулыбался, словно педрила с большим стажем и богатым опытом. Лешич спустил с него штаны, и последовавшая далее развязка могла бы украсить любое гей-порно.

Свина, запрокинутого на стол, драли так, что ходором ходил спектрограф, а колбы и реторты выплясывали настолько дикий танец, что многие из них не пережили такого канкана, упали и разбились…

Криминальный мир – это единственная часть современного российского общества, где пассивные гомосексуалисты до сих пор не в моде и не в почете. И, совершенно точно, никогда не будут в моде, и уж тем более, не будут занимать в этом сообществе почетную и уважаемую ступень. Ибо исконное место петухов – возле параши, и только там.

Я разыскал визитку и, немного волнуясь, набрал Грума. После долгого ожидания, в трубке, наконец-то, послышался хрипатый голос бандита, и я, со скаутским задором, сообщил ему, что обладаю весьма ценной информацией, которой готов поделиться – срочно и безвозмездно.

Грум попросил завезти это добро к нему домой и дал адрес. Кассету мне нужно было передать некоему Владимиру, что я и сделал уже через полчаса. После чего, с чистой совестью, поехал продавать машину. Сделка прошла без проблем, деньги я получил новенькими пятитысячными купюрами, и распрощался с покупателем. Ну, а о том, как в меня чуть не въехал кайенн, я уже рассказывал…