Тимофей Печёрин - Мышеловка

Вот только в отличие от журналиста, человек-хищник не имеет возможности «выдохнуться» и «сменить профиль». В этом случае его просто сожрут другие такие же хищники, только более цепкие и более сильные. И, в этой связи, стоит ли удивляться, что я, профессиональный журналист, проиграл уголовнику-одиночке?

Такими были мои мысли, покуда Рик Ястреб разъяснял мне свои умозаключения напополам с моими промахами, и одновременно держал на мушке перепуганного хозяина квартиры.

— Иными словами, — подытожил я, — Пиявка соучаствовал в убийстве Германа?

— А это ты у него спроси, — Рик помахал стволом лазерника в сторону незадачливого вундеркинда, — или я спрошу. Слышь, Пиявка, это ведь ты…

— Лично я никого не убивал, — поспешно ответил паренек и, словно подкрепляя свои слова, замотал головой.

— Но знал тех, кто убил, — не спросил, а констатировал Ястреб, — и сделал то, что они тебе велели. Так? Предупреждаю, молчать сейчас не в твоих интересах. Какие-то доказательства твоего участия мы все равно найдем. В машинках твоих или коммуникаторе. Мы, кстати, его реквизируем. Ты не против?

Взгляд, полный ненависти был ему ответом. А Рик продолжал:

— Но если ты во всем, как говорят легавые, чистосердечно признаешься, это очень сильно облегчит как наш труд, так и твою участь. Понимаешь? Если нет, объясню поподробнее. Берем любой, случайно выбранный номер из твоего коммуникатора и сообщаем абоненту, что незаменимый наш Пиявка, вместо того чтоб следить за легавыми, стучит им. После этого незаменимого Пиявку…

— Ладно, ладно. Понял, — тонким резким голосом паренек перебил Ястреба, — признаю, это я сообщил полиции, что убийца Германа Ли — журналист Игорь Сальваторе, землянин с рыжими волосами. Но ведь это неправда… И какое тогда к черту «стукачество»?

Вот! Уж этот-то момент я не пропустил. Не имел права. Мой карманный диктофон был своевременно включен, а признание несостоявшегося шпика — записано. Будет, что предъявить полиции при встрече.

— А думаешь, подставлять невинного человека, ни за что, ни про что — лучше? — ответил тем временем Рик пытавшемуся оправдаться Пиявке, — и, ты уверен, что это все?

— Нет, — вздохнул паренек, — еще я перехватил послание по «мгновенке» от Ли к Сальваторе. И еще — снял защиту от незаконного проникновения в квартиру Ли.

— Понятно, — произнес Рик Ястреб, — и что ж ты крыса-то такая? Ладно, можешь не отвечать. На этот вопрос, в смысле.

— А на какой — отвечать? — с ноткой подхалимажа в голосе осведомился Пиявка.

— И меня, и журналюгу, интересует один главный вопрос, ради которого, в частности, мы обратились к тебе. Кто тебя, такого умного и незаменимого, привлек к участию в этом мокром деле?

— Человек-Без-Лица, — коротко ответил паренек, — думаю, он и замочил вашего Германа.

— Брось заливать, — Рик еще хорохорился, но я заметил внезапно возникшее волнение в его глазах, — нехорошо, мальчик, старших обманывать. Особенно старших с пушкой.

И он приставил ствол лазерника к самой голове Пиявки.

— Я правду говорю! — специалист по прослушиванию завизжал как собака, которой наступили на хвост, — неужели думаете, что если меня убьете?…

— Не думаем, — Рик отвел ствол, — и все-таки, ты уверен, что это был именно Человек-Без-Лица?

— В отношении Человека-Без-Лица ни в чем нельзя быть уверенным, — философски изрек Пиявка, — скажу лишь то, что видел сам. Пожаловав ко мне в квартиру, он велел до минимума снизить мощность осветителей. Так, чтоб полумрак был. А когда мы разговаривали, он сидел в тени, там, куда свет не падал. И на нем был плащ с капюшоном, а капюшон закрывал лицо. Я и подумал…

— Правильно подумал, — вздохнув, согласился Ястреб, — ладно, Пиявка, считай, что в этот раз прокатило. Пойдем, журналюга, больше здесь ловить нечего.

— Кто это — Человек-Без-Лица? — спросил я у Рика, когда мы на лифте спускались на первый этаж жилого корпуса, в котором жил Пиявка.

— Что-то вроде местного уголовного фольклора, — пояснил тот, — у нормальных людей — Дед Мороз, Снежный Человек или очередной поп-идол, который давно скончался, но его до сих пор кто-то встречает живым. А вот у нас — Человек-Без-Лица.

— Фольклор, значит… — произнес я, не без труда перевариваю информацию, — и все-таки, чем этот Человек замечателен?

— А ты не понял? Человек-Без-Лица — величайший наемный убийца в городе. Да что там — на планете, а то и во всей Империи. В спецрайонах есть даже что-то вроде пословицы: «как Человек-Без-Лица поработал». Это значит: кто-то пал жертвой Большой Игры, сработано чисто, концы в воду, а легавые, соответственно, могут отдыхать. Человека-Без-Лица невозможно поймать, и, тем более, привлечь к уголовной ответственности. Настолько чисто он работает. Но не это самое дерьмовое в данной ситуации.

— А что? — осведомился я.

— А то, что так называемый «фольклор» оказался правдой. Этот неуловимый и безжалостный убийца существует на самом деле, и не где-то на другой планете, а здесь. В нашем городе. И если он замешан в этом деле, нетрудно догадаться, кто станет следующей жертвой.

— То есть, ты боишься, — заключил я, — и, как говорят в ваших кругах, «выходишь из игры». Надеешься в уголке отсидеться.

— И да, и нет, — молвил Рик Ястреб, — да, я боюсь. И, да, надеюсь отсидеться, хотя этой надежды немного. Если Человек-Без-Лица решил тебя достать, прятаться бесполезно. Ну а насчет выхода из игры я еще не определился.

— Даже так?

— И денег хочется, и искать на разные части тела приключений как-то не тянет. Я свяжусь с тобой, когда решу.

— То есть, как я понял, ты еще не прочь подхалтурить на «нехилой сенсации», однако не собираешься больше помогать мне в поиске убийц Германа Ли. Рассчитываешь на то, что Человек-Без-Лица сочтет тебя неопасным и не тронет. Так?

— В общем-то, да. Ты, пойми, журналюга, если в дело вступает Человек-Без-Лица, значит, в нем замешаны такие люди, которым мы — на один зуб. Проглотят и не подавятся. А я… а мне жить все же больше хочется, чем умирать. Даже на Нэфусе. Что касается тюрьмы, и даже добывающего поселка, которым ты меня стращал… я согласен даже на такую, но жизнь. Так что не обессудь, журналюга.

— А ты не слишком наивен для человека с двумя судимостями? — ехидно поинтересовался я. Рик нахмурился и даже помрачнел.

— Ты о чем? — спросил он столь же мрачным голосом.

— Вроде все правильно рассчитал, а одного не учел. Ты можешь сидеть и дрожать, не лезть в это дело, и твой «фольклорный элемент» сочтет тебя неопасным. Может быть… Может быть тебе бы это помогло, действуй убийца самостоятельно. Но ты сам сказал: «такие люди», трали-вали. Допустим, Человек-Без-Лица счел тебя неопасным. Но «такие люди» ему говорят: нет, голубчик, он опасен уже тем, что «много знает». Это правда, ты действительно «много знаешь». Ты знаешь, что Германа убил не Игорь Сальваторе, журналист с Земли. Ты в курсе схемы, с помощью которой меня подставили. Наконец, ты знаешь, что Человек-Без-Лица — правда, а не выдумки пьяной уголты из бара «Ракуда». И «такие люди» решают, что «этого зэка» надо убрать хотя бы на всякий случай.