Ирина Скидневская - Алмазы Селона

— На десерт яблочный пирог и пудинг, бабуля, — добавила Ронда. — У них классная кухня. Полные холодильники еды. Только разморозить или подогреть.

Решив поухаживать за старушкой, Скальд приподнялся и положил ей на блюдо порцию хорошо прожаренного мяса, пропитанного ароматами трав, с гарниром из тушеной фасоли.

— Приятного аппетита, дорогая, э-э, Тревол, — вежливо сказал он.

Старуха подозрительно принюхалась и вонзила в Скальда испепеляющий взгляд.

— Вы хотите сказать, что это настоящее мясо? — Она взяла тарелку в руку. У Скальда даже появилось нехорошее подозрение относительно ее намерений. — Мясо из говядины?!

— Говядина из мяса, — невозмутимо ответил Йюл, отправляя в рот большущий ароматный кусок, истекающий прозрачным соком.

Глаза у старушки просто вылезли из орбит. Она завизжала так, что на мгновение перекрыла раскаты грома:

— Убийцы! А моя диета?! Меня хотят отравить! Я требую нормальной пищи! Где мое молекулярное молоко?! Дайте мне котлетку из синтезированных аминокислот с фруктами!

— Чтоб ты провалилась, старая карга! — закричал Йюл, от неожиданности подпрыгнувший на стуле. Он дико закашлялся, подавившись куском. — Напугала… до смерти…

Старуха вдруг уставилась куда-то за спину Скальда, на окно, схватилась за сердце, потом за горло.

— Всадник. Не отдам, — прохрипела она. Лицо у нее посинело, пальцы скрючились.

Все с шумом вскочили на ноги. Король быстро отдернул портьеру, наполовину закрывавшую окно — в него билась гроза, от раскатов грома сотрясался весь замок. Тучи в сумасшедшем танце плясали на небе, и лил дождь.

— Не отдам, — с отчаянной решимостью прошептала старушка. Она затряслась, повалилась лицом на стол и затихла.

Словно выдохнувшись, гроза вмиг кончилась. Наступила ужасающая тишина.

— Вы слышите? — пролепетала вдруг Ронда.

Со стороны дороги, ведущей к замку, доносился затихающий стук копыт. Ронда обвела всех растерянными глазами и закричала.

Всю ночь Анабелла с Рондой дежурили у постели старушки. К утру она тихо отошла в мир иной. Мужчины отнесли в саркофаг ее закоченевшее тело, завернутое в простыню. Настроив камеру на быстрое и глубокое замораживание, все повернулись лицом к замку, чтобы не видеть черный гроб и остальные шесть саркофагов, и для приличия немного постояли. На деревьях вдоль дороги так же, как вчера, молчаливо мокли птицы, зеленые холмы были пустынны и унылы.

— Зонтик вы в гроб положили, я видел. А алмазы? — спросил Скальд. — Извините, что я спрашиваю.

Все выглядели хмурыми и уставшими. Видно, не один Скальд сегодня ночью не сомкнул глаз.

— Ее заворачивали Ронда и Анабелла, спросите у них, — буркнул Гиз.

— Кажется, вы помогали им.

— А вам что до этого? — Красивое лицо Гиза дрогнуло, но он быстро погасил вспышку раздражения. — Да, я помог им перевернуть усопшую.

— Вы взяли хотя бы один алмаз? — голосом, лишенным какой-либо эмоциональной окраски, спросил Скальд.

Гиз хотел снова возмутиться, но у него не хватило сил на новую вспышку гнева.

— Я подумал — я второй на очереди, так какая разница, где я их возьму? Взял три штуки, для эксперимента.

— Покажите! — возбужденно попросил Йюл.

Гиз покатал на ладони три больших прозрачных камня — два бесцветных и один желтый. Йюл хотел их потрогать, но Скальд предостерегающе схватил его за руку.

— Черт, — растерянно пробормотал Йюл.

Гиз усмехнулся и спрятал камни.

— Глупости, — сказал вдруг король. — У старушки было больное сердце. Неудивительно, что загнулась. Пойдемте, пожалуй.

Мужчины оглянулись на саркофаг, так быстро ставший для бабки усыпальницей, и пошли к замку. Птицы снялись с веток и полетели следом.

— Помните, что говорили нам устроители конкурса? — сказал Гиз. — Что наша победа — это щедрый подарок судьбы, большая вкусная конфета к празднику.

— Я так не думал, честно сказать. На удачу надеялся, — отозвался Йюл. — Я вообще людям не верю, тем более этим. Все время перед глазами лицо той мерзкой бабы, которая была у них главной. Тощая, костлявая, того и гляди уколешься, с черными глазами, и ехидная…

— Зачем тогда поехали? — спросил Скальд.

— Тревол.

— Да, — согласился король. — Тревол останется жив и беспрепятственно уедет отсюда с кучей алмазов. Я тоже об этом все время думаю.

— Вам официально объявили об этом?

— Официально говорилось о большой удаче, которая на нас свалилась. О Треволе речи не шло. Просто все о нем знают и так. Это фигура, которую постоянно обсуждают в кулуарах. Там ведь есть старожилы конкурса, просто им не везет так, как повезло нам.

— Одно мы теперь знаем наверняка: бабка не была Треволом, она была госпожой неизвестной, — констатировал Йюл.

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, — хмуро сказал Гиз. — Нас всех греет мысль о существовании Тревола, но теперь у меня почему-то появилось другое ощущение. Не могу отделаться от мысли, что Тревол выбран заранее. — Все остановились. — Допустим, хозяин замка — маньяк. Тогда его психологический портрет предельно ясен. Ему нравится запугивать и убивать людей.

— Что вы на это скажете? — с интересом спросил Скальд короля.

— Понятия не имею, что я должен сказать, — сердито ответил тот.

— Чего проще убивать, когда за преступлением не следует наказание? — продолжал Гиз. — Одна смерть уже произошла. Мы просто подопытные кролики, которые его забавляют. Вы видите, как он нас обрядил? Я слышал, такие костюмированные представления возбуждают маньяков.

— Молодой человек, — повысил голос король, — не забывайтесь. У вас все-таки слишком… э-э… богатое воображение.

— Хорошо, — вмешался Скальд, — а зачем хозяину Тревол?

— А он так забавляется. Ему, видите ли, нравится быть слегка великодушным, только слегка. Поэтому одного он оставляет в живых. — Не замечая лужи, Гиз стоял прямо в ней в своих остроносых карикатурных туфлях.

— А знает ли Тревол, что он Тревол? — спросил Скальд.

— Знает.

— Интересно. Тогда в чем тут интрига? Не понимаю.

— Хозяину может не понравиться его поведение, ну, вдруг его избранник будет проявлять излишнюю щепетильность по отношению к другим или не впишется в сценарий, и тогда правила игры изменятся — сам Тревол может погибнуть, а другой, более ловкий, займет его место. Это заставляет его играть, крутиться, импровизировать, ведь он клоун, который должен развлекать. Этот Тревол сам ходит по лезвию ножа.

— Больно сложно, — возразил Йюл. — Тогда это вообще игра без правил.

— Хозяин — больной, — напомнил Гиз.

— Тише вы, — сказал король.

Все уставились на него. Король смутился.

— Мы должны выяснить, кто из нас Тревол, — продолжал Гиз.

— Зачем? — спросил Скальд.