Журнал «Фантастика и Детективы» - Фантастика и Детективы 2014-07

С этими словами он нанёс Чёрдду удар в челюсть. Тот свалился на землю как куль, тут же вскочил и пустился бежать.

— Первая часть нашего поручения исполнена, — сказал Холмс.

— Зачем вы позволили ему уйти? Наверняка туфли королевы у него.

Холмс покачал головой.

— Вы ошибаетесь, Уотсон. Если отсутствие месяца могло спровоцировать серьёзные волнения, на что и рассчитывал профессор Мориарти, то кража туфель тянет лишь на дерзкую выходку.

— Для чего же их украли?

— Мы скоро узнаем об этом, Уотсон. Кэбмен, Чубб-холл.

Вскоре мы уже шли по тисовой аллее одного из самых великолепных замков Британии. У парадного подъезда уже стояло несколько экипажей: гости съезжались на бал. Лакей провёл нас в кабинет его светлости. Лорд Чубб в сильном волнении вошёл в комнату, за ним следовал лорд Вэйкоул.

— У вас великолепный дом, сэр, — сказал Холмс, оглядывая кабинет. — Электричество — это так современно! А Вэйкоул-холл освещается газом?

— Нет, также электричеством, — растерянно сказал лорд Вэйкоул.

— Но не свечами?

— Разумеется, нет.

— Оставим эту тему. Какие у вас новости, мистер Холмс? — спросил премьер-министр.

— Самые хорошие, — улыбнулся мой друг. — Подойдите к окну.

Лорд Вэйкоул стремительно отбросил штору. Его лицо просияло.

— Слава Богу! А туфли королевы — где они? — премьер-министр хорошо владел собой, но по судорожным движениям рук было видно, как сильно он обеспокоен.

— Думаю, я могу разрешить и эту проблему.

— Вам известно, кто их похитил?

— Да.

— Мистер Холмс, — проговорил лорд Чубб, — умоляю вас, скажите, где они. Я места себе не нахожу.

— Почему бы вам не спросить об этом лорда Вэйкоула?

Я вздрогнул от изумления. Премьер-министр поглядел на моего друга так, словно не верил своим ушам.

— Мистер Холмс, сейчас неподходящее время для шуток.

Он обернулся к лорду Вэйкоулу. Молодой человек, бледный, как бумага, смотрел в пол.

— Как вы могли?! — воскликнул лорд Чубб. — Зачем вы это сделали?

— Я не могу вам этого сказать, — обречённо вымолвил лорд Вэйкоул.

— Я вам доверял, а вы меня предали! — премьер-министр выпрямился во весь свой немалый рост. — И я позабочусь, чтобы вы жалели об этом до конца своих дней.

Двери распахнулись, в кабинет вбежала прелестная девушка. Ей было не более семнадцати, нежное, полудетское лицо пылало румянцем, чёрные локоны разметались по плечам.

— Ах, папа, не браните лорда Вэйкоула! — воскликнула она, обращая к премьер-министру взор наполненных слезами глаз. — Это я во всём виновата! Мне так хотелось примерить эти туфельки! Я уговорила лорда Вэйкоула достать их для меня.

— Роксана! — проговорил изумлённый лорд Чубб.

— Возьмите их, отец, — красавица протянула премьер-министру ларец, открыла его, и точно, внутри, на бархатной подушке красовалась пара туфелек, переливавшихся драгоценными камнями. — Простите лорда Вэйкоула, он уступил моему капризу. Мы собирались вернуть их вечером, но не успели до вашего возвращения.

— Роксана, ты поступила ужасно, — лорд Чубб сдвинул косматые брови, но раскаяние на личике дочери смягчило его гнев: — Если бы ты только захотела, я заказал бы тебе такие же.

— В этом нет нужды, — проговорил лорд Вэйкуол. — Как только вы сказали о своём желании, дорогая Роксана, я тут же позволил себе… — он вышел и через минуту вернулся с ларцом, как две капли воды похожим на королевский. — Носите их, дорогая. Камни, которые их украшают, достойны сиять не только на королевских туфлях, но и в королевской короне.

— Нет, нет, мне не нужно, — проговорила красавица, заливаясь румянцем, — я и так… я и без туфелек…

— Понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, сэр, — сказал лорд Вэйкоул, — однако я не могу больше этого откладывать. Я прошу руки вашей дочери.

Лорд Чубб откашлялся.

— Я обдумаю этот вопрос, хотя, должен заметить, ваш возмутительный поступок говорит о вас не лучшим образом.

Леди Роксана сложила руки умоляющим жестом.

— Ну, хорошо, — сдался премьер-министр.

— Думаю, Уотсон, нам пора уходить, — прошептал Холмс, и мы тихо покинули кабинет.

— Никто не мог взять туфли, кроме Чубба и Вэйкоула, — говорил Холмс, когда мы тряслись в кэбе, возвращаясь на Бейкер-стрит. — Когда я увидел каплю воска на манжете лорда Вэйкоула, то сразу заподозрил, что он снял отпечатки с ключей Чубба. Его слова о том, что Вэйкоул-холл освещается электричеством, укрепили мою уверенность: если нет свечей, откуда воск? Но для чего лорду Вэйкоулу, одному из самых состоятельных холостяков Англии, понадобилось совершать такую нелепую кражу? Как только я услышал, что в деле замешана женщина, мотив стал для меня совершенно очевидным. Женщины, друг мой, лишают мужчин разума, даже лучшие из них — особенно лучшие, я бы сказал. Никогда не женитесь, Уотсон, если хотите сохранить свой ум ясным.

— Холмс, вы были великолепны! Но как же ваше вознаграждение?

— Надеюсь, когда наши высокопоставленные друзья придут в себя, они вспомнят о своём обещании, — сказал Холмс с лукавой искрой в глазах. — Если нет, вознаграждением мне станет интереснейшее дело и рождественский ужин в вашей компании, дорогой Уотсон.

Снег засыпал лондонскую грязь и выбелил закопчённые фасады зданий; белые столбы дыма поднимались в чистое тёмно-синее небо, где среди звёзд сиял спасённый месяц.

«При чём же здесь омела?» — спросите вы. А вот это как раз секрет.

Для современников Конан Дойла был очевиден чуть ироничный обыгрыш созвучия фамилии этого пражского ученого с именем другого знаменитого пражанина, рабби Лёва Бен Бецалеля, согласно легенде, создавшего Голема. Под теми или иными обличьями Лёв Бен Бецалель часто фигурирует в фантастике: от Густава Майринка до… А. и Б. Стругацких. Впрочем, современному читателю не менее интересно будет сравнить эксперименты Лёвенштейна — и профессора Преображенского из «Собачьего сердца» М. Булгакова. Дело в том, что и Конан Дойл, и Булгаков (оба — медики по образованию) по-разному отталкивались от одних и тех же массовых публикаций, посвященных вопросам омоложения и продления жизни. В дальнейшем большая часть этих исследований, восходящих к работам профессора С. Воронова, оказалась фикцией, немногие подлинные факты получили иное научное объяснение — но в 20-е годы XX в. тема «омоложения» была одной из самых модных. А этот рассказ — один из последних, принадлежащих к циклу о Шерлоке Холмсе, он был написан в 1926–1927 гг., даже позже, чем «Собачье сердце». (Прим. пер.)