Станислав Рем - Пропавшая экспедиция

Как бы в подтверждение, самолёт, будто собака, почуяв след, «клюнул носом», слегка качнувшись, сделал лёгкий крен влево и тут же провалился в яму. Сергей моментально ощутил неприятную невесомость, которая, впрочем, тут же закончилась. Машина вздрогнула от соприкосновения с бетонной поверхностью, и Щетинина приятно вдавило в кресло от торможения двигателей. Через минуту «Яшка» «пришвартовался» невдалеке от служебного входа в здание аэропорта.

Спускаясь по трапу, старик поинтересовался:

— Куда поедем?

Сергей окинул взглядом освещённую прожекторами взлётную полосу, поёжился от свежего ночного воздуха, после чего ответил:

— В участок. Оттуда ты вызвонишь того, ради кого мы сюда прилетели. А он приедет к нам.

— Я бы поступил иначе.

СЧХ достал пачку сигарет, закурил.

— Аргументируй.

— За УВД скорее всего следят. Они не дураки, понимают, что ты здесь в скором времени появишься. А про меня не догадываются. На этом и предлагаю сыграть. — Матвей Харитонович спрыгнул с последней ступеньки. — Едем к нему. И не на вашем «бобике». На «частнике». Собьём собак со следа. От него позвонишь своим ментам. Кстати, у него и лодка имеется.

— Мне нужно, как минимум, три лодки.

— Не проблема. Так как?

Щетинин выбросил окурок.

— Поехали.

Вилен Иванович надавил на кнопку звонка несколько раз. Группа, что подбирала материал по Шонину Алексею Михайловичу, доложила: старик на данный момент проживал в трёхкомнатной московской квартире, на Садовом кольце. Один. Временно. Жена бывшего начальника ЗеяГЭСстроя выехала на две недели к сыну, в Питер. Днём пенсионер гулял, ходил в магазины за продуктами. Вечера проводил в домашней обстановке.

Генерал вскинул руку, посмотрел на часы: десять вечера. Исходя из полученной информации, хозяин квартиры в это время должен был находиться дома. Щетинин отругал себя: мыслить определёнными категориями стало для него привычкой. Что допустимо у простого военного, но недопустимо в их специфике. Разведчик должен мыслить свободно, пространственно. Исходя из информации, должен находиться… Да никому пенсионер Шонин ничего не должен. Потому как свой долг он давным-давно исполнил. И теперь имел полное право плюнуть на вечерний график, пойти поиграть в шахматы к соседу со второго этажа или попить пиво с соседом по площадке.

Вилен Иванович снова поднял руку к звонку, но так и не надавил на кнопку. Замер от неожиданной мысли.

А что если… Щетинин с силой провёл ладонью по ёжику седых волос на голове: никаких если! На девятнадцать ноль-ноль, по возвращении домой из ближайшего супермаркета, старик находился в полном здравии. Какого-либо слежения за ним группа не установила. В квартиру Шонина никто и никаких попыток проникновения не делал. А если с ним разобрались в магазине? В метро? Медленно действующий яд. Оцарапали руку. Прыснули специальным дезодорантом. Дьявол…

Палец с силой надавил на кнопку. Заливистый звонок в третий раз оглушил генерала. И Щетинин расслабленно выдохнул: за дверью послышался характерный шорох, за которым последовало покашливание.

— Кто? — донёсся до генерала знакомый голос. Слава богу…

— Щетинин Вилен Иванович. Комитет госбезопасности. Не помните такого?

Замок щёлкнул, дверное полотно распахнулось. На пороге стоял пожилой мужчина в джинсах и джинсовой куртке на голое тело. С морщинистым лицом, худенький, невысокого росточка. И огромными, светлыми глазами.

— Капитан, задержавший в Зее шпиона? — глаза выстрелили в Щетинина. — Помню, как же…

Вилен Иванович окинул хозяина квартиры долгим взглядом.

— Что, постарел? — улыбнувшись, поинтересовался Шонин.

— Ростом меньше стали. И плечи у же. А так всё в порядке.

Щетинин протянул руку для приветствия. Алексей Михайлович ответил сильным пожатием и похлопыванием по плечу.

— У меня уже далеко не всё в порядке. Желудок барахлит. Правая нога при ходьбе отказывает. Вены, чтоб их… Проходи в зал. На диван. Нечего в коридоре топтаться. И не разувайся. Тут итак…

Щетинин послушно прошёл внутрь квартиры. Убранство жилища бывшего начальника огромной, союзного значения, стройки было, по большей части, совдеповским. Чешская мебельная сборная «стенка», за которой в семидесятых нужно было отстоять очередь ночами. Журнальный столик, два кресла. Над столиком — огромная фотография Зейской ГЭС. Чёрно-белая. Контрастная. С противоположной стороны от «стенки» — два книжных шкафа, наполненные в основном подписками русской и зарубежной классики. Единственное, что выпирало из обстановки и бросалось в глаза — плазменный телевизор, стоящий у дальней стены, напротив кресел.

На одно из них хозяин кивнул головой:

— Садитесь. Каким ветром занесло? Только не говорите, будто вспомнили про старика на досуге и вот решили его навестить. У людей вашего ранга досуг наступит только на пенсии. А вот когда настанет пенсия — неизвестно. Так что не будем терять время. С чем пожаловали?

Хозяин квартиры с трудом опустился в соседнее кресло. «Ноги болят, — догадался генерал, — потому сразу и не открыл».

— А откуда вам известно о моём ранге?

Шонин рассмеялся. Тихо, с хрипотцой.

— Я хоть и отошёл от бурной жизни, но не настолько, чтобы ничего не замечать. Два месяца назад вас показали по телевизору.

— Я не выступал на телевидении.

— Мельком. Передача о событиях в Грузии. Вы попали в хронику.

«Точно, — тут же вспомнил Щетинин. — Было дело. Ай да память у старичка…»

— Простите, Алексей Михайлович, действительно, я пришёл по делу. Хотя должен бы был…

— Бросьте, — отмахнулся старик. — Для меня теперь приход любого гостя из прежней жизни в радость. Что случилось?

Щетинин снова посмотрел на фото ГЭС:

— Алексей Михайлович, я прекрасно помню, как вы возводили это сооружение. Хорошее было время.

— Время было хорошее, потому что мы были молоды. Так что интересует? Кстати, кофе? Чай? Или…

— Нет, спасибо. — Щетинин замотал головой. — В следующий раз. Обязательно приеду и мы…

— Ну, смотрите. Итак?

— Меня интересует, кто в Центральном Комитете партии, в Кабинете министров, в самом министерстве был ярым противником строительства Зейской ГЭС? Были такие? Или не помните?

Шонин запахнул на груди куртку.

— Противники… — Бывший директор положил ладонь на столик, несколько раз постучал пальцами по его поверхности. — Ну, это смотря что понимать под словом «противники». Аргументы против строительства ГЭС выдвигались довольно убедительные. Даже сегодня я не мог бы с ними не согласиться. Но назвать это активным сопротивлением…

— И всё-таки. Может, припомните? Вдруг у вас имели место некие стычки, которые доходили до вышестоящего руководства? И едва не отразились на судьбе станции?