Михаил Старинов - Истинные боги

Две остальные ветви Синдиката также оказались втянуты в подобную разборку. Хотя там акции были не такими масштабными, все они закончились практически одинаково. Кто начал первым, сейчас сказать трудно. Однако в результате все высшие руководители находятся сейчас в клиниках, в реанимационных саркофагах. В следующих выпусках мы дадим полную реконструкцию всех нападений.

В своем коротком выступлении пресс-секретарь главы службы Безопасности отметил, что его ведомство предельно быстро и жестко отреагирует на это происшествие. Тот вооруженный нейтралитет, который существует в обществе между традиционными кланами и госслужбами, не дает им никакого права так нагло нарушать общественный порядок. Генерал подтвердил, что его помощники в самое ближайшее время проведут неофициальные встречи со всеми оставшимися в живых главами отделений Синдиката и постараются довести до них точку зрения руководства Федерации. Мы найдем способы вразумить некоторых наших зарвавшихся граждан, процитировал пресс-секретарь в заключение. Они должны понимать, что живут в обществе, а не вне его.

Комментатор исчез. Камера вновь поплыла в воздухе, повторяя детальную картину разгрома.

– Пора идти, – сказал Алексей, вставая. – Знаешь, Кэт… Думаю, что тебе не стоит заострять внимание Эвелин на этих ночных происшествиях. У нее и так полон рот забот.

– При чем здесь Эви? – недоуменно спросила Кэтрин.

– Абсолютно не причем, – ответил Алексей и посмотрел ей прямо в глаза. – Однако полагаю, что теперь вряд-ли остались охотники ей мешать.

Он взял куртку и кивнув жене, пошел к двери.

– Алеша, погоди, – тихо произнесла Кэтрин. В глазах ее мелькнула тень страха. – Ты знаешь, я всегда довольствовалась тем, что ты рассказывал сам и никогда не расспрашивала тебя о твоей… бывшей работе. Мы договорились так с самого начала и даже после того, страшного случая… Согласись, ведь ты тогда чудом избежал смерти! Но я никогда не нарушала уговор.

Муж внимательно посмотрел на нее.

– Тебя что-то тревожит? – спросил он мягко.

– Да, мне стало страшно. Этот Квадро… он ведь глава всего Синдиката?

– Одной из трех его ветвей, – поправил ее муж.

– Все равно. Он ведь там самый главный?

– Был, – невозмутимо ответил Алексей. – У инфор-сети не совсем точные сведения. Он умер в больнице, еще ночью.

– Но ведь это… это же был сам Квадро! И вот он… его… И те, остальные…

Как-будто смахнули со стола ненужную тряпку. Кто же тогда тот человек… с которым ты обещал поговорить?

Алексей подошел к ней, шутливо сложил пальцы и приложил их к губам жены, а потом убрал руку и нежно поцеловал ее.

– Давай забудем об этом, милая, – мягко сказал он. – Хорошо? Это простое совпадение и ничего больше. Я просто встретился с бывшими товарищами по работе. И мои слова абсолютно ничего не значат. Твой муж давно уже простой государственный служащий, так что пожалуйста, перестань понапрасну забивать себе голову всякими страшными мыслями.

– Мама…

Эвелин крепко прижалась к матери. Мать подняла к ней заплаканное лицо.

– Хочу пожелать тебе удачи, дочка. Но не могу, на самом деле не могу. В глубине души я ни на гран не верю в успех этой безнадежной затеи. Но все равно, пусть хотя бы тебе повезет.

– Ма! – Эвелин вскочила и порывисто обняла мать. Некоторое время они стояли, тесно обнявшись и прижавшись друг к другу мокрыми щеками. Эвелин не заметила, как сама расплакалась.

– Ну зачем ты так, ма? Разве ты не желаешь мне счастья?

Она нежно гладила ее, стараясь удержаться от рыданий.

– Прости меня, Эви, – мать судорожно вздохнула. – Прости, я никогда не понимала тебя. И теперь уже наверное так не пойму.

– Мама, ну зачем ты…

– Потому что это правда. Виновата не ты, а я. Я всегда почему-то была в стороне. А теперь, когда не стало отца, ты тоже покидаешь меня. Моя жизнь теряет всякий смысл. Я теперь останусь совсем одна.

Эвелин встала и подошла к окну. Раньше она так любила этот вид. Сейчас она смотрела на знакомые места, не видя того, на что смотрит. Перед глазами стояла больничная койка и задыхающийся Дэвид.

– Я люблю его, мама, – просто сказала Эвелин. – Больше жизни. И ни о чем больше не могу думать. Разве это не объясняет? Пойми, я не могу иначе. Думаю, что на моем месте ты сделала бы тоже самое.

Они помолчали. Потом мать подняла лицо и посмотрела ей прямо в глаза.

– Наверное, это так, девочка. Иди, тебе пора.

Эвелин последний раз прижалась к матери и глотая слезы, постаралась улыбнуться.

– Я верю, ма, что мы обязательно увидимся. Ты должна дождаться меня, обещай. Ты мне веришь?

Мать ничего не ответила.

– До свиданья. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Эви, – мать с трудом подняла руку и уронила ее.

– Прощай, – тихо произнесла она вслед уходящей дочери, когда дверь захлопнулась. – И храни тебя бог…

– Что сказала мама? – осторожно спросила Кэтрин. – Ты была у нее?

– Была, – ответила Эвелин. В ее голосе сквозила усталость.

– Что она сказала?

– Она сказала, что не верит, что у меня получится.

– И ты не взорвалась в ответ? – с полуулыбкой спросила Кэтрин.

– Нет, – вздохнула Эвелин. – Наоборот. Она плакала, я ее утешала и не заметила, как расплакалась сама. Маме очень тяжело. Такое впечатление, что после смерти отца она потеряла всякую опору в жизни. Мне очень ее жаль, Кэт, очень. Так не хочется оставлять ее одну…

Кэтрин придвинулась поближе.

– Бедненькая, ты наверное так устала. Не хочешь, чтобы я приехала завтра проводить тебя?

Эвелин мотнула головой.

– Нет. Давай простимся прямо здесь, Кэт. Там, у саркофага, я хочу быть одна.

– Понимаю, – Кэтрин крепко обняла ее.

– Так жалко, что нет Алексея, – со вздохом сказала Эвелин. – Я так ему благодарна, просто нет слов!

– Поверь, ему тоже было очень жаль, что пришлось улететь, – ответила Кэтрин и наконец разжала руки. – Увы, ничего нельзя было сделать. Он просил передать тебе, что целиком уверен в успехе. От всего сердца желаю тебе удачи, сестренка. Большой удачи. И помни, мы всегда будем тебя ждать.

Кабинет Главного Охранителя был невелик и строго функционален. Гартингу он сразу напомнил похожие кабинеты на Земле. Он невольно улыбнулся.

– Х'танг скоро будет, – сказал Главный, неправильно истолковав его улыбку. – За ним послали.

Гартинг слегка поклонился, в знак того, что он понял и продолжил пить маленькими глотками прохладительный напиток, которым его угостили. Наконец прозвенел тихий колокольчик, сообщающий, что к ним посетитель и в кабинет величаво вошел осанистый даррон.

– Вы меня звали? – вошедший смотрел только на своего соплеменника. Присутствие землянина он полностью проигнорировал и вообще ничем не показал, что в кабинете находится еще кто-то, кроме них двоих.