Михаил Старинов - 4. Галактический маяк

ГАЛАКТИЧЕСКИЙ МАЯК

ПРОЛОГ

Мгновение назад она упивалась состоянием вселенского покоя: на панорамном голоэкране шлема царило безбрежное море пустоты. Спокойная пустота, обрамленная тонкой рамкой компьютерной сводки, на которой по-домашнему уютно перемигивались крохотные зеленые искорки.

И вдруг налетел шторм.

Тяжелый десантный бот, похожий на огромного, уродливо раздувшегося жука, с неотвратимостью судьбы падал на нее в мертвой давящей тишине, разворачиваясь в атаке широкой уродливой кормой. Он стремительно рос, заслоняя черное беззвездное небо. С неотвратимостью судьбы на нее надвигался иссеченный пробоинами корпус, ощетинившийся ломаным частоколом маневренных двигателей, контур которых подрагивал в неярких сполохах выхлопа. Из-за едва заметного мерцания силового поля казалось, что панцирь чудовищного насекомого лоснится от мерзкой жирной слизи.

Руки в тысячекратно повторенном и заученном движении пытались вскинуть лучемет, но ничего не получалось. Они стали чужими и неподъемными, вышли из повиновения. Оцепенели. А сам лучемет застыл на месте, может зацепился за что-то невидимое, кто знает? Из последних сил она тянула оружие к себе, ругаясь и бормоча что-то бессвязное, обливаясь холодным потом и всхлипывая от ненависти.

Том недвижимо лежал рядом, лицом вверх, на бугристой металлической плите, теряющейся за горизонтом. Пустой платформе, беззащитно висящей в открытом космосе. Руки были раскинуты в напрасном усилии, а мертвое лицо застыло в колючем свете равнодушных звезд. Чужие, остановившиеся глаза, в них не осталось даже намека на жизнь. И широко распахнутый оскаленный рот, который замер в беззвучном крике.

Больше никого не было. Каким-то образом сквозь непрозрачный шлем тяжелого десантного скафандра она видела искаженное от чудовищной боли лицо, казавшееся теперь незнакомым.

Жгучие слезы бессилия и отчаяния застилали глаза, ведь усиленный лучемет был способен пробить защиту корабля, а она не могла не то что поднять, не было сил даже сдвинуть его с места!

Борт, на котором страшным и красивым цветком раскрылись бутоны излучателей, дрогнул и на них покатилась огненная лавина, распухающее пурпурными волнами облако рвущейся на волю плазмы. Первым огненное щупальце коснулось Тома и его скафандр мгновенно вспыхнул. Этого не могло быть, она знала, что их скафандры не горят! Казалось целую вечность тело корчилось в кипящем огне, пока не исчезло бесследно в струях пламени. Последнее, что она видела, это беспомощно тянущиеся к ней черные обугленные руки...

Потом огонь куда-то исчез и она оказалась в густом лесу. Странные, похожие на исполинские зонтики деревья окружали ее со всех сторон. Длинными, неправдоподобно огромными прыжками она летела над ними, лишь изредка касаясь верхушек и испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение от стремительного полета. Три огромные тусклые луны, висящие очень низко, над самым горизонтом, освещали неверным светом колышущееся сине-зеленое море и редкие невысокие облака.

Счастливый полет длился недолго: неверная ветка хрустнула и не успев испугаться, она полетела вниз. Падение было долгим и когда она наконец достигла дна, то оказалась погребенной в массе жуткого киселя, в самом центре туго сплетенного клубка, из медленно копошащихся гигантских слизней, липнущих друг к другу. Они окружали ее со всех сторон, тяжким грузом давили сверху, не давая дышать.

Отчаянным рывком она сумела немного высвободить и приподнять голову, но не успела даже облегченно вздохнуть: прямо перед ней возник дикий оскал совсем уже неправдоподобной, жуткой уродины - огромный и ужасный монстр надвигался на нее. Вот он замер близко-близко, за тонкой прозрачной стеной. Не в силах отвести взгляда от страшной морды, она смотрела в безумно выпученные глаза. А уши закладывало от ужасного тонкого воя, от которого сначала нестерпимо заныли зубы, а потом из ушей закапала кровь, стекая по щеке липким теплым ручейком. Жуткое чудовище качаясь прижималось к стене и скребло ее когтями, оставляя в спектролите глубокие борозды.

Несмотря на дикий, ни с чем несравнимый облик, ей чудилось что-то знакомое, она отчаянно пыталась вспомнить, но воспоминание ускользало, поддразнивая и не даваясь. Сейчас, сейчас... еще совсем немного!

Отчаянный крик ударил, как бичом, непроизвольно заставив вздрогнуть: Эл, берегись! Сзади!!!

Что-то невидимое навалилось сверху, сильно ударив, придавило со страшной, нечеловеческой силой, так, что затрещали кости. Резкий толчок швырнул вперед и вбок, к жесткой неупругой стене. Она больно ударилась рукой и плечом и дрожа всем телом, вынырнула наконец из вязкого, как смола, болезненного сонного кошмара. Кошмара, больше похожего на обморок.

Эл? Какая Эл?

Сердце колотилось так, как будто хотело выскочить из груди. Открыв глаза, она с трудом проглотила застрявший в горле комок и зашлась в надсадном кашле: распухший язык горел, как будто ободранный наждаком. Некоторое время она бессмысленно таращилась на темный, низкий потолок, нависший над жестким неуютным ложем, пока не поняла, что на этот раз действительно проснулась. Испытывая невыразимое чувство облегчения, она резко мотнула головой, изгоняя остатки сонного морока.

Проснувшийся мозг быстро проанализировал обстановку и представил первые выводы: она лежала распластанная на спине, в узком, тесном и страшно неудобном ящике. Освещения не было, но это не мешало - она прекрасно обходилась без него. Заработала память и услужливо подсказала, что причин для беспокойства нет - в подобном месте она уже пробуждалась и не один раз.

Саркофаг! Это обычный медсаркофаг. Простая мысль сразу успокоила. Она в медцентре. Сейчас врачи, узнав, что она очнулась, откроют крышку и выпустят ее наружу. Наверняка, очередное ранение. Ничего страшного, не стоит волноваться из-за таких пустяков...

Однако что-то продолжало тревожить, память нудно царапало неясное воспоминание. Она даже покрутила головой, пытаясь поймать ускользающую мысль... А, вот в чем дело! Это штука совсем не походила на стандартный медицинский саркофаг. А тот, о котором она вспомнила вначале, вообще был другим. А главное, что было неизмеримо важнее, даже если это и был саркофаг, то он был отключен! Вокруг не было ничего похожего на работающие системы жизнеобеспечения, ее окружали глухие металлические стены.

Если то, что она видит, явь, то саркофаг не функционирует и она, по всем правилам, давно уже должна была задохнуться. Она попыталась пошевелиться. К затекшему телу постепенно возвращалась подвижность. Выставив перед собой непослушные руки, она крепко уперлась в крышку и так нажала, что та не выдержала и отлетела в сторону, с гулким протяжным звоном.