Андрей Бондаренко - Чёрный помидор

— Встречаемся. Уговорил, речистый. Будем мириться. Будем. Раз обещала. Может, даже отгул на завтра у начальства выпрошу. Мол, в честь полной и безоговорочной победы над гадким наркоторговцем, развратителем нашей «золотой молодёжи».

Артём, даже и не пытаясь скрывать широченной радостной улыбки, неуклонно расползавшейся по его щекастой физиономии, достал из кармана куртки пульт управления и — коротким щелчком — перевёл ярко-бордовый тумблер в положение «выкл.».

Через пять-шесть секунд янтарно-малиновое зарево-марево, висевшее в северной части небосклона, погасло. Только что было, а уже и нету его: только скучные грязно-серые облака неторопливо ползут-перемещаются на юг.

— Гений ты у меня, что ни говори, — восхищённо покрутила головой Кристи. — Талантливый весь такой из себя. И неповторимый. Местами, понятное дело.

— А то…

Он уже заканчивал паковать приборы, разъёмы и провода по клетчатым хозяйственным сумкам, когда зазвучала знаковая мелодия шведского ансамбля «АББА»:

— Мани, мани, мани…

— Хм, деньгами запахло, — запуская правую ладонь в бездонный карман куртки, хищно усмехнулся Артём. — И это, надо признать, радует.

Надрывался жёлто-золотистый мобильник, предназначенный сугубо для деловых разговоров с проверенными «действующими» клиентами. Судя по высветившемуся на светло-сером экранчике номеру абонента, беспокоил Рыжий (какие официальные Ф.И.О. были у этого человека Мисти не знал, да и знать не хотел), один из руководителей фан-сообщества питерского «Зенита».

— Привет, Рыжий, — поднёся к уху «денежный» аппарат, поздоровался Артём.

— Здорово, Мисти, — солидно пророкотал в трубке мужественный бас. — Спасибо от пацанов за помощь. Здорово ты Володьку «приподнял». Уважил, что называется, братву…

— Стоп-стоп. Мы же с тобой договаривались — беседовать по этому номеру только о делах. Причём, коротко и сжато.

— Да, помню, помню. Я тебе, собственно, по делу и звоню.

— Так излагай, не стесняйся.

— Тут один хороший человек хочет тебе заказ сделать. Обратился ко мне за рекомендацией.

— Точно — хороший? — въедливо уточнил Артём.

— По крайней мере, лет пять-шесть назад был таковым, — слегка притормозил Рыжий. — Когда мы с ним вместе служили в одной славной Конторе.

— В ФСБ?

— Так точно. Хотя, как я помню, «грушники» к нам всегда относились настороженно…

— Ладно, старина, не ворчи. Проехали…. Расскажи-ка чуток про своего протеже. Кто он? Что он? Чем сейчас занимается?

— Михаил Абрамович Михельсон. Возглавляет «Службу безопасности» строительной корпорации «СМУ-Сигма».

— Нормальный вариант, — одобрительно присвистнул Мисти. — Известная компания, на слуху. Значит, денежная.

— Это точно, — понимающе хохотнул Рыжий. — Натуральные лощёные буржуины. Бабки лопатами гребут. И, что характерно, совковыми…. Значит, встретишься с Абрамычем? Переговоришь?

— Не вопрос.

— А сегодня сможешь? У них там (Абрамыч с напарником будет), что-то горящее…

— Извини, брат, но сегодня не получится. Никак. Только завтра. В девять вечера. В «Капитанах». За тем столиком, за которым мы с тобой в прошлый раз «тёрли». Пароль-отзыв прежние. И, пожалуйста, без всяких пафосных глупостей. По-тихому всё должно быть. Без автомобильных кортежей и охранников-мордоворотов, я имею в виду. Скромность, она украшает человека. Любого. Хоть богатого, хоть бедного.

— Всё понял. Передам.

— Бывай, Рыжий.

— Покедова, Мисти. «Зенит» — чемпион!

— Без вопросов…

— Горит у них, видите ли, — отключив мобильник, принялся незлобиво ворчать Артём. — Сегодня, понимаешь. Хрена лысого вам всем. Дела у меня сегодня образовались. Важные-важные. Важней, просто-напросто, не бывает. А ещё и очень приятные. Очень-очень-очень…. И завтра, возможно, они продолжатся. Если, понятное дело, строгое и вредное начальство выпишет моей Кристи отгул…

Пожилой шаман — высокий, плечистый, облачённый в длинный тёмно-бордовый малахай, щедро расшитый разноцветным бисером и украшенный многочисленными разнообразными монетами, — неторопливо брёл по «железному лабиринту».

Что это такое — «железный лабиринт»?

Обыкновенный лабиринт — очень обширный и запутанный.

Впрочем, не совсем обыкновенный, а выстроенный — несколько веков тому назад — исчезнувшим ныне народом «чудь». То бишь, сложенный из разнообразных железных руд, в состав которых входили (и входят), следующие горные минералы: магнитный железняк, красный железняк, бурый железняк и шпатовый железняк.

Итак, пожилой алтайский шаман, опираясь на массивный чёрный посох, неторопливо брёл по «чудскому железному лабиринту» и негромко бормотал под нос:

— Зачастили, что-то, мои друзья «параллельные». Зачастили, однако. Помоги в том. Помоги в этом. Приставучие такие, однако, слов не хватает. Дай, понимаешь, ложку. Да и бочку со сладким мёдом прикатить не забудь, однако. Совсем обнаглели…. Впрочем, однако, помогу. Глядишь, и пригодится когда-нибудь. Мол, долг, как известно, он платежом красен, однако…

В Купчино (это такой неформальный район Санкт-Петербурга), насчитывалось шесть приметных и общеизвестных достопримечательностей. Первая — бронзовый (вроде бы), памятник бравому солдату Швейку с ярко-начищенным — до зеркального блеска — носом. Мол, если хорошенько потереть пальцами этот самый нос, то денег — обязательно и всенепременно — прибудет. Вот, все, кому только не лень, и тёрли…. Вторая — знаменитый питерский певец и музыкант Билли Новик, который изредка — по старой памяти — наведывался в места, где прошли его детские и юношеские годы. Третья — известный писатель-фантаст Сергей Хрусталёв. Четвёртая — легендарный «мент в законе» Павел Сомов, некогда возглавлявший Фрунзенское РУВД. Пятая — Пашкина жена-красавица Александра Сомова, главный редактор газеты «Новейшие новости». И, наконец, шестая — пивной бар «Два капитана».

Почему, интересуетесь, только шесть? Ведь, по аналогии с «семью чудесами Света», должно быть семь? А их и было — семь. Ровно семь купчинских достопримечательностей. Просто Мисти был плотно-плотно законспирирован и в общенародном признании не нуждался. Ну, ни капельки. Мистификатор — профессия особая, нестандартная и специфичная, чуждая широкой публичности…

Впрочем, вернёмся к пивному бару, в интерьере которого, несмотря на «капитанское» название, ничего морского — ровным счётом — не наблюдалось: стены, наспех обшитые неряшливым бело-красным пластиком, обшарпанные квадратные столики, разномастные убогие стулья, заплёванный грязный пол, мрачные официанты в скучных тёмно-коричневых костюмах. Единственным светлым пятном заведения неизменно выступала телевизионная плазменная панель — полтора метра на метр.