Евгений Филенко - Энигмастер Мария Тимофеева

Теперь Маша лежала на спине и боялась вздохнуть. Ей было больно. Над нею в просветах древесных крон величественно парила паутина орбитальной энергостанции, белая на слепяще-синем. Величие человеческого гения взирало с невообразимых высот на человеческую же ничтожность. Маша чувствовала себя самым несчастным существом во вселенной. И самым глупым тоже. Вот теперь в самую пору было и разреветься.

Ну почему, почему это должно было случиться именно сейчас? Дома, в кругу родных и близких?! В то время как на работе, на краю Галактики, на дне океана, в жерле вулкана все страсти-мордасти отскакивали от нее, как горох от стенки. Хищные вирусы лишались последних зубов. Дивовидные монстры расползались, в ужасе поджав все наличные хвосты. А в обычной жизни непременно нужно было сначала залезть на чердак, а потом оттуда сверзиться… Она что, злым глазом изуроченная?!

Между тем, мир под Машей понемногу успокаивался. Колыхнувшись разок-другой, застыл – теперь, по всей видимости, окончательно. Должно быть, киты вдоволь наохотились и вернулись к исполнению обязанностей.

Все закончилось.

Маша подобрала ноги и села. Прислушалась к ощущениям.

– Интересненько, – наконец произнесла она неповинующимися губами. – Что это такое было? Землетрясение?

Она подняла глаза и увидела кошку Аленку, которая сидела в чердачном проеме и с демонстративным спокойствием умывалась.

– Если кошка не нервничает, – рассуждала Маша вслух, – то почему я-то чебурахнулась? Землетрясение на одну персону? Что-то новенькое. И если я разбилась, то… почему я цела?!

С правой лодыжкой все было в порядке. Да и с левой тоже. Никаких кровоточащих ран на предплечье не обнаружилось. Лицо, разумеется, горело, но не от царапин, а от избытка переживаний.

В волосах, однако, полно было разнообразного мусора, как же без этого.

– А то, что я без конца болтаю сама с собой, – продолжала Маша, – это нормально? Или оттого, что я стукнулась головой?

Но призраки прежних невзгод пугливо отступали в небытие, делая Машины подозрения пустыми и ненужными.

«Вот сейчас явлюсь в таком ужасном виде, – с легким злорадством думала Маша, поднимаясь и отряхивая сарафанчик. – И все сразу догадаются, с каким чудом в чешуе связались».

Умом она понимала, что так поступать не следует, что она благовоспитанная señorita, а не чучело огородное. И не ведьма косматая. И не чучело ведьмы. Что нужно переодеться, причесаться, сделать яркий макияж и быть неотразимой. Но не могла отказать себе в маленьком удовольствии увидеть первую реакцию Эвариста Гарина на свой парад-алле.

Наверное, стоило бы при этом выглядеть несчастной, чтобы он знал, как ей было плохо.

Но трудно притворяться несчастной, когда ты счастлива по уши.

Герман МЕЛВИЛЛ. Моби-Дик, или Белый Кит. Перевод И. Бернштейн.

Томас МАЙН РИД. Затерянные в океане. Перевод Н. Аверьяновой и Н. Миллер-Будницкой.

Солнышко ( испанск .)

Станислав Ежи Лец.

Черт! Тысяча чертей! ( испанск .).

Евгений Шварц. Золушка.

Перефразировка известного эпизода из романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

А. и Б. Стругацкие. Трудно быть богом.

Чокнутые ( испанск .).

Фонема – минимальная языковая единица, звук речи. Визема – выражение лица и положение губ, соответствующее фонеме.

«Прощай, прощай и помни обо мне». Шекспир. Гамлет, принц датский.

Андре Шенье. Пер. Е. Гречаной.

Шарлотта Бронте. Жизнь. Пер. Н. Шошунова.

Чертов зануда ( испанск .).

Дерзай! ( япон .).

Александр Вертинский. Безноженька.

Семен Кирсанов. Поэма о роботе.

Джон Мильтон. Il Penseroso. Пер. Ю. Корнеева. Стола – одеяние римской матроны.

Уолт Уитмен. Прощай, мое Вдохновенье! Пер. Н. Банникова.

Друг познаётся по любви, нраву, лицу, деянию ( лат .).

«Полагаешь, ничего страшного, если мальчик останется с дядей Эрни? Да, я думаю, все в порядке». Рок-опера «Томми» (1969) группы The Who.

Черт побери этого мужчину! ( испанск .).

Шекспир. Гамлет, принц датский. Пер. Б. Пастернака.

Александр Грин. Алые паруса.

Многие имена собственные, в частности – топонимы, упоминаемые в тексте, не имеют аналогов в реальности. Действие происходит в той Японии, которая существует лишь в воображении автора. Установление границ между правдой и вымыслом предполагается дополнительным развлечением для пытливого читателя.

«Чудесатее и чудесатее». Льюис Кэрролл. Алиса в Стране чудес.

Я люблю тебя ( франц .).