Павел Шабарин - Гимн Беглецов

Вор извлек из сумки небольшую монтировку. Ценнейший инструмент, пусть и не легкий. Отменная сталь, мастерская работа. В былые времена меч не каждого рыцаря отличался таким качеством. А обычным ворам приходилось пользоваться дешевыми железками. Старик сделал шаг к саркофагу и вдруг замер. Нет, это неправильно. Достаточно одного взгляда на все это изысканное убранство, чтобы понять: детектив Раймонд любил свою жену. Он бы не стал прятать ничего ценного в ее могиле. Он бы не стал беспокоить ее останки. Убрав монтировку, Томас подошел к барельефу, бегло осмотрел его, затем вышел. Смерив шагами соседний склеп, он вернулся и проделал то же самое тут. Четверти метра не хватало. Барельеф не был вырезан в стене, он был на нее наложен. Вор вновь осмотрел его и достаточно быстро нашел, что искал. Изображение Шпиля немного отличалось по цвету от остального камня. Томас слегка нажал на него, и панель открылась. Внутри оказалась металлическая пластина с замочной скважиной. Действительно, Поль был мастером своего дела. Томас извлек отмычки и начал возиться с замком. Должно быть, детектив заказал этот барельеф у мастера, чтобы закрыть механизм, который он установил до этого самостоятельно. Спустя несколько минут замок поддался, и со щелчком барельеф выехал вперед, затем Томас отворил его подобно двери. Пространство за ним было обычным стеллажом, уставленным баночками и мешочками. Судя по надписям, это были разнообразные соли. Было тут несколько пистолетов и ножей – все с бирками. Кроме всего прочего, на полках лежал подсвечник, кусок зеленого стекла, картина-миниатюра, изображающая сельский дом в грозу, пара кожаных перчаток и синяя театральная маска. В самом центре этой престранной коллекции находилась объемная книга в кожаном переплете. Ее страницы были неровными, а обложку стягивал старый армейский ремень.

Томас извлек книгу, после чего затворил тайный шкаф. Он уже собирался уйти, чтобы не попадаться тут никому на глаза, но любопытство взяло верх над здравым смыслом. Старик поправил лампу, сел на скамейку и открыл книгу.

Чтение выдалось не из легких. Страницы были из разных книг, блокнотов. Иногда это оказывались какие-то зарисовки, причем разных авторов. Печатный текст перемежался рукописным. Повсюду были пометки на полях, меж страниц попадались вложенные листы с замечаниями. В качестве закладки использовался грубо обрезанный кусок расшитого гобелена.

Внимание Томаса привлек знакомый ему знак в виде черной масляной лампы. Стрелочка вела к нему от другого знака, в виде сложенных ладоней, несущих языки черного огня, а к нему от третьего, где изображался только этот огонь.

– Зажигающие пламя, несущие пламя, черные лампы, – прочитал подписи Томас.

Он внимательней изучил ближайшие страницы. Судя по всему, речь шла о тайной организации. «Зажигающие» формировали курьерские ячейки – «несущих», те в свою очередь создавали оперативные ячейки – лампы. После этого курьеров устраняли, чтобы никто не смог выйти на «зажигающих» и тех, кто стоял за ними. Именно поэтому троим беглецам удалось выдать себя за детективов из Многоречья: те, кто завербовал их изначально, сейчас уже были мертвы.

Судя по другим записям, детектив в начале своего расследования предполагал, что убийца работает на «зажигающих» и что он устраняет курьеров для них. Но после того как Амок убил местного торговца вином, которого детектив подозревал в организации всей кретчийской сети, эта версия отошла на второй план. Амок предавал ножу без исключения всех, кто был напрямую или косвенно связан с «черным огнем». Убийства было легко связать друг с другом – все они носили одинаковый ритуальный характер. Раймонд писал, что это может делаться из религиозных соображений – руны, вырезанные на телах, совпадали с некоторыми орнаментами храма Высших. Но основной версией было то, что таким образом Амок оставлял своим врагам послание. Он охотился на агентов «черного огня», и охота эта продолжалась не один год. Первое упоминание о подобных убийствах датировалось двадцатилетней давностью. Самое удивительное, что все эти годы официальные власти закрывали глаза на все происходящее. После Ночи Цветов убийства участились. Томас предположил, что в этот кризисный период активность тайной организации возросла. Усилилось и противодействие со стороны Амока. Новые власти Кретча заинтересовались убийцей только после смерти Майкла Артхейта, сына того самого оружейного магната.

Томас отложил книгу и задумался. Кем бы ни был этот Амок, он защищал Кретч от чего-то огромного и ужасного. Но делал он это своими чудовищными методами, которые не имели никакого оправдания. Прошлая власть закрывала на это глаза, а новая…

Наконец-то кусочки мозаики начинали становиться на свои места. Кто-то из нынешних советников был связан с «черным огнем». Навряд ли это был Артхейт-старший. Скорее всего, его сына завербовали, чтобы подобраться к отцу. После смерти Майкла именно он привлек для расследования Поля Раймонда. Тот не имел никакого отношения к организации и постепенно начал докапываться до правды. Тогда его упекли в форт Мейсер. На смену Раймонду пришли уже совсем другие люди. Детективы из Многоречья сами были черными лампами. Они должны были нейтрализовать Амока и не выдать всю организацию. Очевидно, не все в совете были за «черный огонь», иначе к чему вся эта секретность?

От размышлений Томаса отвлек какой-то еле слышимый звук. Он тут же затушил лампу и, закинув книгу в свою сумку, вжался в стену возле декоративной колонны. Будет нехорошо, если кто-то его тут заметит. К его удивлению, темнота вокруг не была абсолютной. Стены гробницы местами поросли каким-то грибком, тот излучал мягкое белое свечение. Старик ждал, что это свечение вот-вот вновь исчезнет, прячась от более яркого света лампы, но этого не происходило. Быть может, ему просто показалось и здесь нет никого, кроме него? Но вдруг недалеко от укрытия старого вора послышались мягкие шаги, скорее даже легкий шорох. Если бы не абсолютная тишина кладбища, Томас их не услышал бы. Мимо него в темноте прошла человеческая фигура. Она двигалась быстро и почти бесшумно, будто плыла в воздухе. Было невозможно разглядеть детали, но фигура определенно была женской. В руках у нее были три сияющих в темноте цветка – пламецвета. Холодок пробежал по спине Томаса. Кто будет ходить по склепу без фонаря?

Когда фигура прошла мимо, Томас подождал еще несколько мгновений, затем выглянул из укрытия. Таинственная женщина дошла до одного из склепов и зашла внутрь. Но за секунду до этого она бросила взгляд назад, туда, где стоял Томас, и старик увидел два глаза цвета желтого изумруда. Томас вдруг осознал, что эта женщина – Амира и что именно ее он принял за какое-то чудовище в подземелье особняка Гирхарт.