Владимир Романовский - Полезный Груз

– Кривой такой тип, с постной мордой? На тебя все время облизывался? Помню. Я скучал дико.

– Я тоже. Ужасно, когда кто-то пытается объяснять, а сам не понимает, и скучно ему. Скука заразительна.

– А он не понимал?

– Заметно было. И козлом от него пахло. Помню, он говорил, что касп – это временное смещение. Не пространственное, а временное. И помню – четыре уравнения писал, показывал.

– В одном из уравнений ошибка была. Я думал, что временных смещений в отрыве от пространства не бывает.

– Это смотря что брать за … дай мне тоже закурить … за точку отсчета.

– Тебе идет.

– Что именно?

– Сидишь голая по-турецки и куришь, запястье на коленке.

– Ты всем женщинам такое говоришь?

– Я вообще ничего такого женщинам не говорю. Я человек суровый, мне моя репутация дорога.

– А ты в зелайф как попал?

– Я родился в зелайфе. Отец был медвежатник…

– Профессиональный?

– Да. Мать умела разное … А отец серьезный был. Инструменты у него были любимые, он их берег, лелеял. Зарвался, заважничал. В тутумнике маялся, к нему какие-то разведчики заглянули, предложили что-то, солидные гонорары сулили. Не знаю, что из этого вышло. Мать путалась с кем попало потом. Мне было лет двенадцать, и я начал самостоятельную жизнь. В семнадцать чуть не нарвался по-крупному, но армия пришла к нам в предвариловку, поговорили со мной, взяли меня в оборот, определили в спецназ. Когда спохватились, сообразили, что я командам подчиняюсь плохо, был скандал. Выперли, но не забыли. Словечко замолвили в нужный момент, и вместо строгого режима попал Дубстер неприкаянный, несостоявшийся спецназовец, в Горную Землю.

– А потом?

– А потом от меня были рады избавиться. В Горной Земле – улицу не так перешел, тебя сразу на тот свет отправляют. Ну, я-то на тот свет отправляться не захотел, и они это очень скоро поняли. Что на тот свет меня можно отправить только в большой компании, включающей половину их паханов. Постеснялись, решили что дело того не стоит. Подвернулся набор в Пейлоуд, меня и сплавили.

– Не жалеешь? А? Нил! Не молчи.

– Знаешь, я так думаю … Вот встретились мы с тобой в Пейлоуде … Я многого тебе не сказал, вот об этом жалею. Если это действительно касп, и мы сейчас в каспе, значит, долго не продлится … а придется ли нам с тобой еще свидеться – не знаю. Надеюсь. Но не знаю. Встретил бы я тебя года четыре назад, или пять. Кто ж знает, что бы из меня вышло. Каким бы я стал. А, Ридси? Многое зависит от женщины. Я так думаю. Ну, что ты так смотришь? Ридси, не … Ну, вот. Не плачь, Ридси. Дай сюда сигарету … отдай, тебе говорят! Ну не плачь.

– Выйдем на терассу, Нил.

– Выйдем.

– Хочется спать.

– Да.

– Уснем – и все кончится, и опять…

– Да.

– Возьми меня на руки. Осторожнее! Медведь!

– Прости.

– Опять об косяк долбанул. Ну, не идиот ты?

– Идиот. Смотри, солнце высоко.

***

Кларетт замычала от злости. Пространство, подпространство, касп, говорят, говорят с умным видом! Козлы! Хонники сраные! Мать-перемать, как тошнит! В голове гудение и дребезжание! Все кругом мутно. Справа сидит дура жопастая … слева Грейви блюет … Чтоб вам всем … нет, если я выживу, то всех поубиваю … невозможно, невозможно! Все болит, саднит, и ноет! И дышать почти невозможно!

Кларетт рывком расстегнула оба ремня, вывалилась из кресла, и на четвереньках поползла к выходу из операторской. За все мои мучения! Надо взорвать кастрюлю вместе с грузом. Желательно, чтоб пострадало много людей! Чтоб они почувствовали, твари равнодушные, жующие, энергии требующие! Почувствовали, как мы здесь загибаемся.

Она добралась до душевой и стащила с себя – штаны, куртку скафандра, которую до того снять не управилась, майку, забралась в тубус, и включила воду. Когда вода поднялась до ребер, она не стала нажимать на слив, а замерла, и только дышала – короткими вдохами. И простояла в тубусе очень долгое время. В дверь грохотали, били ногами, может даже головой, но она не отзывалась. В конце концов дверь взломали – на пороге возник Грейви с ломом в руке, а позади него жопатая стерва Юридиси. Кларетт нажала слив, вышла из тубуса, зло посмотрела на них обоих, и сказала:

– Помыться не дадут.

Очень им нужно было меня спасать! Спасатели! Я теперь им что – до конца жизни обязана? Ах, какие вы добрые, сердобольные! Не допустили ухода подружки в пространство. Лицемеры. Свиньи.

Она наотмашь ударила Грейви по уху. Грейви бросил лом и двинул ей по щеке, а потом еще раз, и она дала сдачи, и Юридиси кинулась их разнимать, и получила по лбу и по затылку от Грейви, а Кларетт въехала Грейви по яйцам ногой, он заскулил, завыл, завертелся на месте, упал на бок. Юридиси схватила Кларетт за волосы, и Кларетт с удовольствием ляпнула кулаком – в глаз не попала, около, в скулу. Юридиси царапалась и пиналась, Кларетт рычала и молотила кулаками. Вскоре обе обмякли и откатились друг от друга.

***

Все-таки Грейви нашел нужные инструкции и усилил пропульки дозой груза с катализатором. После этого он допаял предохранитель и пошел его вставлять, и через полчаса восстановилась связь с Йоганесбургом, и дежурный на Земле поднял на ноги весь центр. Экипаж хвалили, экипажу льстили, экипажу обещали золотые горы. О капитане спросили один раз, и тут же забыли. Груз целый. Трюк с усилением пропулек приняли на ура, пересчитали, продиктовали инструкции, проконтролировали. По малой корректируя курс, кастрюля ровно и быстро шла к Земле, тормозясь через равные интервалы, каждые три часа. Спали теперь посменно.

Грейви махнул Юридиси рукой и вышел из операторской. Приготовленный мешок из толстого пластика ждал на второй полке в кладовой, лом лежал на полу. Грейви проследовал к каюте капитана. Сжав зубы и взяв лом в правую руку, он оттянул дверь. Капитана в каюте не было.

Грейви поспешил назад в операторскую.

– Как это – нет его? – Юридиси широко открыла глаза.

– Нет.

– Что ж он, встал и ушел? Своим ходом?

– Возможно. И теперь прячется.

– Грейви, ты шутишь.

– Если тебя это утешит – то да.

– Где Кларетт?

– Спит, наверное.

Сунулись к Кларетт. Она действительно спала. Разбудили.

– Чего, чего вы … – заворчала Кларетт.

– Когда ты видела его в последний раз?

– Не желаю его видеть, морду его хонниковую…

– Дура! Когда?

– Не помню. Ты последняя к нему ходила.

Грейви смотрел на них попеременно.

– Кто-то из вас, девочки, его убрал, – неприятным голосом сказал он. – Так?

– Что ты плетешь! – возмутилась Кларетт.

– Нет, – сказала Юридиси. – Грейви, может ты?

– Я собирался, – признался Грейви. – Но не успел. Ну и где он теперь?

– Может, прячется?

– Где? Как? И как он освободился? Чем перерезал ленты? Обо что перетер?

***