Владимир Романовский - Полезный Груз

Еженедельные эти проповеди не приносили Кларетт радости, но и вредными не казались. Ей не было скучно, как другим штрихеткам, слушать тутумного пастора. Иногда она даже находила интересным то, что он говорил – когда понимала смысл того, что он говорит.

Выйдя через три месяца на свободу и не получив обещанные две тысячи (обещавшие не пожадничали, а просто забыли), она столкнулась с проблемой, с которой сталкиваются все бывшие штрихи и штрихетки – проблемой получения дохода. Легально доход можно получить, устроившись на какую-нибудь работу. Еще раз попробовать себя в роли проститутки она не решалась, поскольку твердо верила, что если с первого раза что-то не получается, значит, не судьба. Ее не взяли ни в один из супермаркетов в районе, не взяли секретаршей в больнице, не взяли курьером, не взяли в распределитель в прачечной, не взяли помощницей официантки в кафе. Читая объявления, она наткнулась на сообщение, что местному университету требуются уборщицы и полотерши. Она пришла и заполнила анкету обгрызанной кем-то ранее шариковой ручкой. Ей сказали, что с нею свяжутся. Она поблагодарила и повлеклась к выходу, но ее остановила женщина в форме уборщицы с отличительной полоской на рукаве, менеджер смены. Задав Кларетт несколько вопросов, она тут же повела ее к себе в подсобное помещение, объяснила цели и методы работы, хлопнула Кларетт по плечу и пожелала удачи.

И Кларетт начала – мыть полы и унитазы и пылесосить ковры и кресла в университете в вечернюю смену. Там она познакомилась со средних лет профессором, красивым черным мужчиной со слегка рассеянным видом – профессору положено иметь рассеянный вид, поскольку он все время в раздумьях, за которые ему платят. Было десять вечера, здание университета стояло пустое. На втором этаже оказалось несколько помещений, весьма подходящих для совокупления уборщиц с профессурой. Член у профессора был не очень большой, и у него пахло изо рта, но зато он оказался мужчиной внимательным и искушенным, и даже извращенцем в некоторой степени. Извращения не удручили Кларетт, но и в восторг не привели. Она просто сказала профессору равнодушным тоном, что никогда такого раньше не делала, и что это очень интересно. Выслушав ее, профессор обрадовался и даже, кажется, возгордился.

От профессора Кларетт узнала много нового, не только о сексе. Новых подруг у нее пока что не было, и поэтому знаниями своими она делилась с кассиршами в супермаркете, объясняя им, что все зло на земле – от хонников, что белый человек изобрел пистолеты, автоматы, танки и бомбы, что все хонники – бездушные, холодные, и трусливые, и захватили власть хитростью, и что придет время, когда власть у них отберут и они получат по заслугам. Говорила Кларетт открыто, не понижая голоса, и прислушивались к ее речам многие посетители супермаркета, некоторые из которых, будучи белыми, чувствовали себя во время ее речей неуютно.

Через три недели кто-то из администрации университета все-таки проверил документацию, навел справки, и менеджер смены вызвала Кларетт в подсобное помещение и сказала, что очень сожалеет. Менеджеры вообще часто о чем-то сожалеют. Вечером Кларетт встретилась со своим профессором и объяснила ему ситуацию. И выразила пожелание жить вместе. Он сделал скорбное лицо, потер ладонью широкий нос, и сказал, что и рад бы ей помочь, но, увы, он женат, и от богатой его жены зависят его карьера и личное благополучие. И никому без карьеры и благополучия он не нужен, даже ей, Кларетт. И она должна это понимать. Кларетт сказала, что понимает, но ей было грустно.

И снова она оказалась одна и без средств. Два дня спустя в баре ее узнала девушка, сидевшая с ней в тутумнике, и они разговорились. Девушка познакомила Кларетт со своим сводным братом, человеком целеустремленным и внимательным, и между ним и Кларетт сразу возникла взаимная приязнь. Более того, грувель этот вел себя с Кларетт открыто, искренне, и делился с ней своими страстями, одной из которых была страсть к оружию. На своем мотоцикле он возил Кларетт далеко за город, и они прекрасно проводили время, занятые пикником, вдохновенными соитиями, и стрельбой из разных видов оружия по жестяным банкам. Как-то раз он признался ей в любви и предложил выйти за него замуж. Кларетт дала согласие.

Через месяц после скромной свадьбы муж Кларетт объявил ей, что должен отлучиться на неделю. Кларетт спросила зачем и куда. Подумав, он объяснил ей, что намечается ограбление инкассатора, свой человек дал сведения. На это Кларетт сказала, что каждому мужчине нужна подруга жизни, и что мужчина должен все делать вместе с нею – и страдать, и радоваться, и если муж, например, попал в беду, подруга должна с ним разделить его участь. Поэтому Кларетт должна ехать с ним. Она и сама удивилась стройности этого рассуждения и неожиданности вывода. Немного подумав, он согласился, тем более, что Кларетт за это время научилась обращаться с оружием так ловко, и стрелять так метко, что вызывала восхищение мужа, человека бывалого.

На инкассаторский бронированный вуатюр они напали среди бела дня, в пригороде, у придорожного кафе, в котором инкассаторы покупали кофе и сандвичи с рыбой на вынос (они спешили) – подъехали на мотоциклах, вытащили дробовики. Пока один из инкассаторов открывал, тряся щеками и обильно потея, бронированную дверцу, второй, стоя лицом к борту вуатюра, сумел каким-то образом сориентироваться, извернуться, выхватить второй пистолет, который налетчики не обнаружили у него при скором обыске, и навести его на мужа Кларетт. Мгновение спустя дробовик Кларетт встал в ровень с головой инкассатора.

– Не стреляй, иначе ему белагра! – велел инкассатор.

– Стреляй! – крикнул муж. – Стреляй, чего ждешь!

Инкассатор был мужчина представительного вида, с внушительным голосом и небольшим брюшком. Первая реакция Кларетт была – послушаться инкассатора. Но муж – все-таки муж, к тому же инкассатора она видела первый раз в жизни, а мужа знала уже четыре месяца.

Два выстрела прозвучали одновременно. Пистолетная пуля вошла в грудь мужу Кларетт. Выстрел дробовика Кларетт с расстояния меньше метра снес инкассатору голову начисто.

После того, как оставшиеся в живых мужчины набили деньгами холщевые мешки и привязали их к мотоциклам, Кларетт отодвинули от мужа, лежащего на спине, и проверили лежащему дыхание и пульс. Мужу не повезло – так они сказали. Один из них посадил шокированную Кларетт позади себя на мотоцикл. Другой мужчина застрелил второго инкассатора. Моторы взревели, репьи и репейница устремились по пыльной дороге на восток и совершенно случайно на ухабистом перекрестке без светофора наскочили на гепардовый патруль из двух вуатюров. Приказ по мегафону грабители проигнорировали, и гепарды за ними погнались. Гепардов было по двое на вуатюр, то есть, у двух из них обе руки были свободны, и им было удобнее стрелять, чем грабителям, занятым управлением мотоциклов, поэтому через несколько минут погоня завершилась. Гепарды вызвали по рации подмогу и скорую помощь. Кларетт и двух оставшихся в живых грабителей арестовали.