Карина Пьянкова - Долго и счастливо

— Такео не знает, — прервала мои мысленные возмущения госпожа Кимико. — Он ничего не знает. Так лучше…

— Он же онмёдзи и сильный, — недоверчиво заметила я. — Как можно проклясть колдуна так, чтобы он об этом не знал?

Ватанабэ Кимико с грустью посмотрела на сына… и словно постарела разом лет на десять.

— Проклясть можно и в утробе матери. А если что-то с тобой всю жизнь, то ты этого уже и не замечаешь.

У меня сердце на миг замерло. Получается, Такео всю свою жизнь провел с таким вот «подарочком»?

— Но почему же он ничего не знает? — задала я вопрос.

Кимико опустила взгляд и тихо ответила мне:

— Мы не говорим ему. Никто не говорит. Мой младший сын проклят на смерть… Ему нелегко бы жилось с такой ношей. Но вы должны знать.

Мне стало плохо. По-настоящему плохо.

Я не могу его потерять. Я не хочу его потерять. Он — самый дорогой и самый важный человек в моей жизни, второго такого не будет. Никогда.

— Он умрет?

Голос дрожал.

Мать Такео с минуту помолчала, мучая меня тишиной, как самой страшной пыткой, а потом ответила:

— Я не стану вас обманывать. Он может умереть, Джулия-сан. Это проклятие не из тех, что снимает другой колдун. Слишком сильна оказалась ненависть того, кто его накладывал. Но Юкико-сан нашла способ уберечь моего сына, даже не снимая злых чар.

— Как? — выдохнула я, готовая к чему угодно. В тот момент казалось: скажи мне госпожа Кимико, что ради жизни Такео мне придется умереть, — и у меня бы просто тут же перестало биться сердце. Только ради него одного.

Она взглянула мне в глаза и сказала:

— Мой сын в безопасности, пока его любят. И чем сильней любовь к нему, тем слабее заклятие. Самым же надежным щитом для моего мальчика должна была стать искренняя беззаветная любовь женщины. Вы ведь любите его именно так? Больше жизни?

Я судорожно кивнула, соглашаясь:

— Больше жизни. Его легко любить.

Моя будущая свекровь удовлетворенно улыбнулась и ласково провела рукой по моей щеке. Как будто я на самом деле приходилась ей дочерью.

— Когда-то я была молода. И пожалуй, глупа, моя милая. А еще красива. Мне нравилось внимание поклонников и нравилось, что их немало. Когда пришло время выбирать, мое сердце указало на Кендзи-сана. Но оказалось, что я слишком сильно ранила душу еще одного мужчины. И он тоже владел магией.

Невеселая выходила история. Мой невезучий любимый оказался настолько невезучим, что умудрился получить проклятие по вине своей ветреной матери.

— Много раз тот мужчина пытался убить Кендзи-сана… Даже после замужества дурной человек просил меня оставить супруга, говорил, что в этом браке для меня не будет счастья. Но счастье было. Потом появились и дети. Сперва родился Юкио. Потом Рё. А я все еще была счастлива. Тогда ярость того человека достигла невиданной силы, и он проклял третьего моего ребенка, которого я тогда носила под сердцем. Такео вовсе не должен был появиться на свет.

Я не могла представить, что в мире не существует Такео. Подобное просто не укладывалось в голове. Что он не просто не встретился бы мне тогда, в офисе «Фейри стайл», а вообще бы не родился. Насколько меньше радости бы было в нашем мире без незадачливого, но невероятно талантливого певца Ватанабэ Такео.

— Как вам удалось…

— Спасти его? — завершила за меня вопрос Ватанабэ Кимико. — Юкико-сан никто не может превзойти в колдовском искусстве. Она нашла способ сдержать злые чары, хотя ей не удалось их развеять. Такео защищен от проклятия до тех пор, пока его любят. И чем сильней, тем лучше. Сперва я хотела беречь его, не подпускать к сыну посторонних людей, только чтобы его любили все, кто окружает. Но оказалось, этого не требуется, потому что… как вы сказали? Такео легко любить? Его действительно оказалось легко любить… А потом он начал заниматься музыкой, решил выйти на эстраду… и его полюбило еще больше людей.

Ну, теперь я хотя бы поняла, почему приличному мальчику из старой уважаемой семьи, вдруг решившему удариться в шоу-бизнес, родные и слова поперек не сказали. Получается, для Такео сцена стала не только смыслом жизни, но еще и способом выжить?

Предмет разговора сонно заворочался, нащупал мою руку и вцепился в нее мертвой хваткой. Хорошо все-таки, что мы с ним решили жить в одной комнате. Не представляю, как бы спала одна, не слыша его дыхания и не чувствуя тепла его тела.

Убедившись сквозь сон, что я рядом, и лишив меня возможности сбежать, Ватанабэ снова довольно засопел, явно намереваясь не открывать глаз как минимум до обеда.

— У него просто не может быть врагов, — ласково улыбнулась я. — Потому что он — солнце. Разве можно не любить солнце?

Ватанабэ Кимико горько усмехнулась:

— Последние события показали, что можно. Такео пытаются убить всеми возможными способами. Единственное, что его бережет от беды, — это ваша любовь. Она так сильна, что защищает не просто от старого проклятия, но и от других несчастий.

Мой ненаглядный постоянно твердил то же, что сейчас говорила его мать. «Пока ты меня любишь, со мной ничего не случится». А я все никак не могла поверить в столь нелепые слова. Все слишком смахивало на волшебную сказку, где любовь подчас становилась спасением от всех напастей.

— Вы разве не заметили, что мой младший сын внезапно стал падать в разы меньше? Как будто бы его вечная неуклюжесть начала отступать?

Неуклюжесть? При чем тут неуклюжесть?

— Уж не хотите ли вы сказать мне, что…

— Совершенно верно. Неуклюжесть Такео — это следствие его проклятия. Он должен был рано или поздно умереть после очередного несчастного случая, которые происходили с ним на каждом шагу всю жизнь. А потом год назад все как будто пошло на убыль. Тогда я и подумала, что мой мальчик нашел ее. Ту самую девушку. А теперь я вижу вас. Меня лишь немного смутило, что вы настолько сдержанны. Такео выражает чувства открыто, порой до неприличия, а вы — другое дело, вы прячете любовь, как раковина прячет жемчужину.

Теперь я поняла недовольство будущей свекрови и странный разговор про то, что я на самом деле не люблю свое несчастье… Она не хотела, чтобы рядом с сыном оставалась женщина, которая не испытывала бы к нему сильных чувств. Потому что от этого напрямую зависела жизнь Такео.

— Я люблю его. Очень, — потупившись, сказала я. — Мне порой самой страшно от этого. Без него я не выживу…

В глазах Ватанабэ Кимико было столько нежности… И я никак не могла разобрать, кому же она адресована — ее невероятному младшему сыну или все-таки мне… Возможно, что нам обоим.

— Поэтому я могу быть спокойна за Такео.

А вот я спокойной за жениха быть не могла. То, что якобы моя любовь спасает от старого проклятия, не означает, что она же убережет от пули в упор. В чудеса мне всегда удавалось верить с трудом. Даже если они связаны с Ватанабэ.