Ната Хаммер - Корпорация чесс. Международный детектив

– Чей подданный?

– Индийский.

– Индия не заметит потери.

– Да, но он у Принца служит.

– У нашего Принца?

– У нашего. За гаремом присматривает.

– Принца в обиду не дадим. Сейчас позвоню, скажу, чтобы вернули.

– Они так просто не вернут. Они за него десять миллионов хотят.

– Рублей?

– Нет. Твёрдо конвертируемой валюты.

– Молодцы. Это в корне меняет дело. Десять миллионов для депрессивного региона – это серьёзные деньги. А для нефтеносного Принца– сущая мелочь. Пусть заплатит. А я потом заставлю Ахметовых половину в бюджет отстегнуть.

– Принц в гневе. Платить отказывается. Говорит: хватит с вас Башни. Угрожает: не вернёшь евнуха– самого в песках похороню!

– Что он себе позволяет? Это же полный беспредел!

– С его запасами лёгкой и легко транспортируемой нефти Принц многое может себе позволить.

– Но вы ещё нужны Родине!

– Это обнадёживает.

– Я, собственно, потому и звоню. Есть мнение – поставить вас во главу партии.

– Польщён, Сам Самович, польщён. Как человек, стоявший по вашему указанию у истоков партии, торжественно обещаю вывести её на широкий фарватер.

– Вы какую партию имеете в виду, Сапсан Никанорович?

– Правящую, конечно, Сам Самович.

– Правящую, Сапсан Никанорович, каждый дурак может вывести. А вас я считаю умным человеком.

– А вы какую партию имеете в виду, Сам Самович?

– Условно-оппозиционную, Сапсан Никанорович.

– То есть «Несправедливую Россию»?

– А разве у нас есть другие оппозиционные партии?

– Извините меня, Сам Самович за такое уточнение. Жизнь кипит, не всегда успеваю за внутренними событиями. Живу в самолёте, летаю по миру, в России редко приземляюсь. Думал – может, что-то новенькое организовали.

– Зачем нам колёса изобретать? Старое нужно до ума довести.

– Благодарю вас за доверие и высокую оценку моих способностей. Однако мне кажется, будет сложно оправдать такой скорый и немотивированный переход из одной партии в другую.

– С мотивацией мы вам поможем. Начнём преследовать.

– Можно спросить за что?

– Найдём за что. Досье на вас большое. Я уже распорядился обыск в вашем шахматном банке организовать и репортаж про ваши инвестиции в иностранные экономики на ведущем канале сделать.

– Так инвестиции же не мои. Я – простой организатор пула.

– Это вы потом следователю расскажете.

– А как же моя миссия?

– В смысле?

– Ну, вы же мне поручили: собирать развединформацию по горячим точкам. Точек становится всё больше и больше.

– Одно другому не мешает. Вы же два десятка лет целой республикой руководили в дистантном режиме – теперь в той же манере поруководите партией.

– Республика у нас, Сам Самович, малочисленная и материальных ценностей не производит.

– А вы полагаете, что оппозиционная партия у нас многочисленнее? А вы затем и нужны, чтобы она ничего существенного не производила.

– Позволю себе напомнить вам – за мной ещё контакты с внеземным разумом.

– Всего два раза в месяц. Не вертитесь, Сапсан Никанорович, не отвертитесь.

– Что вы, Сам Самович, вы же знаете – я всегда ко всему готов. Нужно возглавить оппозицию– возглавлю. Если Принц не лишит меня физической оболочки раньше, чем я совершу переход из одной партии в другую.

– Мы к вам приставим охрану.

– Лучше бы все же, чтобы евнуха вернули. Он у нас, некоторым образом, ключевая фигура Чемпионата.

– В каком смысле?

– Видите ли, Принц побоялся свою дочь в нашу криминогенную башню отправлять. Евнухом заменил. И оказался прав. Иначе мы бы сейчас не евнуха, а Принцессы не досчитались.

– То есть евнуха умыкнули по ошибке?

– По ошибке.

– А за Принцессу, значит, в два раза больше хотели.

– Их расценок я не знаю.

– Зато я знаю. На эти деньги всем бюджетникам региона зарплаты выдали бы. Может, вам самому организовать похищение Принцессы?

– Увольте, Сам Самович. Я в этот бизнес не полезу. Голову свернут тут же. Никакая охрана не поможет.

– Ну, хорошо, считайте, что я пошутил. Не стану настаивать. Но партия – за вами.

– Конечно. Если уцелею после Чемпионата…

– У вас, Сапсан Никанорович, – колоссальный опыт выживания и большая изобретательность. Выживете.

– Спасибо на добром слове, Сам Самович!

– Не за что. На слова я всегда щедр. Успехов!

– Благодарю вас!

Любоженов осторожно положил трубку и на цыпочках отошёл от стола. Голова кипела от избытка мыслей. Шум в черепной коробке усиливался. Сапсан медленно приземлился на диван. Что-то твёрдое врезалось ему в ягодицу. Он пошарил под собой рукой и извлёк «Незнайку на Луне». Это был второй литературный герой, наравне с Остапом Бендером, с которым отождествлял себя Любоженов.

Сапсан открыл книгу наугад. Он часто так делал в трудных ситуациях.

«– Знаете, кто вы? – Кто? – с испугом спросил Незнайка. – Знаменитый бандит и налётчик, по имени Красавчик, совершивший шестнадцать ограблений поездов, десять вооружённых налётов на банки, семь побегов из тюрем (последний раз бежал в прошлом году, подкупив стражу) и укравший в общей сложности ценностей на сумму двадцать миллионов фертингов! – с радостной улыбкой сообщил Мигль. Незнайка в смущении замахал руками. – Да что вы! Что вы! Это не я! – сказал он. – Да нет, вы, господин Красавчик! Чего вы стесняетесь? С этакими деньжищами, как у вас, вам совершенно нечего стесняться. Думаю, что от двадцати миллионов у вас кое-что осталось. Кое-что вы, несомненно, припрятали. Да дайте вы мне из этих ваших миллионов хотя бы сто тысяч, и я отпущу вас. Ведь никто, кроме меня, не знает, что вы– знаменитый грабитель Красавчик. А вместо вас я засажу в тюрьму какого-нибудь бродяжку, и все будет в порядке, честное слово! – Уверяю вас, вы ошибаетесь! – сказал Незнайка. – Ну вот! Стыдно вам, господин Красавчик! Неужели вам жалко каких-то там сто тысяч? При таких доходах, как ваши, я бы и двухсот не пожалел, лишь бы быть на свободе. Ну дайте хоть пятьдесят тысяч… Ну, двадцать… Меньше не могу, честное слово! Дайте двадцать тысяч – и убирайтесь себе на все четыре стороны».

«Да, Незнайка, – подумал Сапсан, – мы с тобой снова в интересном положении, со всех сторон сплошной шантаж». Он отложил книжку и взялся за телефон. Нужно срочно связаться с Сосницким, придётся ввести главного судью в курс дела. Сапсан поморщился. Сосницкого он знал, как облупленного. Начнёт теперь причитать: «Сапсан, я не хочу ничего знать про ваш шахер-махер. Не хочу! Ваши хохмочки оставьте при себе. Я дистанцируюсь. Я старый, больной человек. У меня может случиться приступ. И кто тогда будет судить вашу Принцессу? Может быть, вы? Так уже идите и судите, а я пока чаю попью…» Но ожидаемого монолога Сапсан не услышал. Телефон Сосницкого был недоступен. И это было странно. В утреннее время до начала соревнований они регулярно созванивались, и не было ещё случая, чтобы Артур Львович не ответил на телефонный вызов шахматного президента. Сапсан попросил помощника выяснить, кто и когда видел арбитра в последний раз. Не хватало ещё, чтобы вместе с евнухом Ахметовы прихватили и главного судью.