Аарон Коннерс - Устройство «Пандора»

Я сделал хороший глоток и неторопливо осмотрел бар. Отменный бурбон — еще одно очко в пользу «Империала». Просторный зал. И не меньше дюжины посетителей различной степени алкогольного опьянения. Но, они так разбросаны, что бар ^выглядит практически пустым.

Уславливаясь с Реган о встрече, я знал, что доберусь до «Империала» за десять минут — просто хотел появиться в кабаке раньше Реган и провести рекогносцировку. Не было особых причин считать, что за нею следит АНБ, но я желал удостовериться.

Вроде бы здесь чисто. Я повернулся к бару и взял из большой хрустальной пепельницы полувыкуренную «Лаки». Через минуту, гася окурок, я учуял пленительный аромат, и слева от меня на вращающийся табурет опустилась Реган. Бармена точно подстегнули.

— Добрый вечер, миссис Мэдсен. Чего изволите?

— Бокал «пино нуар». А моему другу — что он захочет.

— Записать на ваш счет?

— Да, Дуглас, если можно.

Реган взглянула на мое отражение в зеркальной стенке бара. Голос ее звучал приглушенно, гипнотизирующе:

— Пожалуй, и впрямь недурное начало свидания.

Я взял стакан бурбона.

— Ну, не знаю, не знаю. Как насчет твоего мужа? А дети? Кстати, сколько их у тебя?

— Кажется, тринадцать или четырнадцать.

Бармен Дуглас выставил напитки. Реган, глядя на меня, приподняла бокал.

— За уникальную моральную устойчивость.

Мы выпили, словно совершили ритуал. Держа в руке бокал с вином, Реган другую руку сунула под табурет и взяла хозяйственную сумку.

— А не перейти ли нам в уголок потемнее?

Я положил сигареты в карман, допил первый стакан бурбона, встал, поднял рюкзачок, прихватил второй бурбон и пошел следом за Реган. Какая плавная походка, какая изящная фигура!.. Чем-то эта женщина напоминала тигренка, принесенного из лесу в дом. С виду — сама игривость и беззащитность, а попробуешь взять в руки — одной царапиной не отделаешься.

Мы облюбовали столик в углу, Реган выбрала ближайшее ко мне кресло. Впрочем, она села не слишком близко. Нагнулась в противоположную сторону от меня и достала из сумки элегантную косметичку, в которой почему-то оказались сигареты. Я зажег спичку и поднес к сигарете, уютно угнездившейся между спелых губ. И снова на мою грубую лапу легла прохладная ладонь. Реган затянулась, вынула сигарету изо рта и задула спичку. Мой желудок запрыгал, как рыба на палубе сейнера.

— Шкатулку принес?

Чтобы успокоиться, я тоже закурил.

— Да, только сначала надо кое-что обсудить.

Держа сигарету чисто по-женски — в вертикально поднятой руке, — она откинулась на спинку кресла и заложила ногу за ногу. Судя по ее манерам, дама ожидала беседы вовсе не на ту тему, что была у меня на уме.

— Расскажи о твоем отце.

Реган не заметила, что я перешел на серьезный тон.

— Это что, способ заигрывания? Надеюсь, он у тебя не единственный?

Она не собиралась идти на добровольное сотрудничество. Наверное, жизнь ее никогда серьезно не била.

— Расскажи о Мэллое. О Томасе Мэллое, твоем отце.

С лица Реган исчезла улыбка, точь-в-точь как с лица Кеннеди во время дорожной аварии. В глазах мелькнул страх, однако буквально через секунду она взяла себя в руки. Хладнокровия ей было не занимать, но сейчас я держал верх.

— Как ты докопался?

— Это несущественно. Главное, я теперь знаю, кто ты. И хочу поговорить по душам.

Реган затянулась. При этом рука, державшая сигарету, слегка дрожала. Видно, дочь Мэллоя не привыкла терять душевное равновесие. И от этого моя решимость слегка окрепла. Я поймал ее в силки и не собирался отпускать.

— У меня в офисе ты сказала, что Мэллой обречен. Согласись, такое не часто слышишь от любящих дочерей.

— Да, это правда, но он сам виноват. Я пыталась его предупредить… Он не послушал. Он никогда меня не слушал.

— На самом деле это не совсем так. Он мне сказал, что из-за тебя бросил курить.

Реган дернулась вперед.

— Ты с ним разговаривал? Когда? Где он?

Я закурил очередную сигарету. Может, все-таки стоит рассказать ей о судьбе отца? Она совершенно растеряна. Предположим, если расскажу, сумею разобраться в их отношениях?

Слишком холодный, слишком рассудочный план. Но другого в ту минуту у меня не было.

— С твоим отцом я разговаривал сегодня ночью.

— Где он? Я хочу с ним встретиться.

— Слишком поздно.

Прекрасное лицо побледнело.

— Что ты имеешь в виду? Он мертв?

Я кивнул и глотнул бурбона. Реган отвела взгляд. Она сидела, заложив ногу за ногу, слегка наклонясь вперед, уперев локоть в колено; правая ладонь под держивала подбородок.

Некоторое время я молча курил. Наконец Реган снова повернула ко мне голову, и две блестящие полоски пролегли от уголков глаз к уголкам рта. Она поставила бокал с вином, затем вытянула из-под него салфетку. Я изумлялся ее выдержке. Реган промокнула глаза и нос, пригубила «пино» и, слегка запинаясь, заговорила.

Я никогда не представлял, как должен себя вести мужчина при виде плачущей женщины. Было сильное желание обнять ее и сказать, что все будет хорошо, что я о ней позабочусь… Но я этого не сделал. Не смог себе позволить. Мерзкая штука цинизм — так въедается в душу, что ничем потом не вытравишь. Я смотрел, как она плачет, и хотел ее утешить, но при этом напоминал себе: ты будешь далеко не первым лохом, который купился на бабьи слезы. Мною руководил рассудок: сомневаясь, сомневайся.

— Я на минутку, — дрогнувшим голосом сказала Реган. — Ты не против?

И она направилась к дамской комнате. Я проводил ее взглядом до двери, а затем повернулся к своему дистиллированному и выдержанному приятелю. И тут обнаружил, что она оставила ридикюль и хозяйственную сумку. Я нагнулся и заглянул в сумку. Там лежала шкатулка, очень похожая на мою. Я выпрямил спину и затянулся. Значит, Реган играет по-честному. Меня редко подводит инстинкт частного сыщика. Вот только срабатывает он почему-то далеко не всегда. С другой стороны, мои представления о человеческой натуре ужасающе наивны, что наглядно подтверждается выбором жен и биржевых маклеров. Правда, на этот раз я не ошибся. Реган так разволновалась, что напрочь позабыла, зачем сюда пришла. Если б я не выбил ее из колеи, она бы ни за что не упустила шкатулку из виду.

Я привлек внимание бармена и заказал нам с Реган еще по одной.

Через несколько минут она вернулась к столику. Неопытному глазу показалось бы, что с ней ничего не случилось. Завидная сила воли. Все-таки хотелось бы с ней познакомиться поближе… Я произнес шелковым голосом:

— Мне очень жаль.

Реган отвела взгляд от бокала и вымученно улыбнулась.

— Мне тоже.

Мы надолго замолчали.

— Ты еще хочешь со мной разговаривать? — спросил я наконец. — Или заглянуть попозже?

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Плечи ее расправились, улыбка казалась уже не такой натянутой.