Наталья Тимошенко - Хозяин гиблого места

— Конечно, нет, — вежливо ответил он, хотя в настоящий момент предпочел бы снова остаться один. Привыкнув за последние годы к одиночеству, он заметил, что интенсивное общение даже с самыми приятными людьми стало почему-то быстро утомлять его. Именно поэтому он сбежал сюда и надеялся, что его отсутствие не заметят дольше.

Впрочем, из всех возможных вариантов, общество Саши как раз напрягало его меньше всего.

— Я вообще-то покурить вышла, но здесь такой умопомрачительный запах, что курить уже не хочется, — призналась она, все же вытащив из кармана и положив на перила сигареты и зажигалку. В кармане остался только сложенный вчетверо лист бумаги. — А еще у меня к тебе дело.

Войтех настороженно покосился на нее, не зная, что ожидать. В голосе Саши проскальзывали странные нотки, которые он не мог идентифицировать. В его голове лениво промелькнула мысль, что если дело важное, то ей стоило обратиться с ним до того, как он поддался уговорам Вани и выпил гораздо больше, чем обычно позволял себе.

— Надеюсь, дело не очень сложное? — Он продемонстрировал ей свой бокал.

— Дело очень важное, — улыбнулась в ответ она, вытаскивая из кармана лист бумаги и протягивая ему. — С днем рождения, Войтех.

Ему показалось, что он ослышался. Последние десять минут, стоя на этой террасе, он как раз размышлял о своем дне рождения и о том, к чему пришел к тридцати трем годам, но остальные не должны были знать об этом. Несколько долгих секунд Войтех, нахмурившись, смотрел на сложенный лист бумаги в ее руке и ничего не делал. Потом он опомнился и взял свой подарок, одновременно с этим понимая:

— Сидоров рассказал, да?

— Нет, — Саша покачала головой. — Думаю, он не знает, иначе уже сто раз пошутил бы на эту тему. Как же, Войтех Дворжак родился восьмого марта.

Она не стала говорить ему, что узнала только сегодня ночью. Дата его рождения как раз попалась ей на глаза, когда она после их разговора не могла уснуть и читала в Интернете статьи об инциденте на МКС. Пройти мимо этого факта Саша не могла, тем более идея подарка сама пришла ей на ум.

Однако Войтех, видимо, совсем этому не обрадовался.

— Я не должна была, да? — уточнила Саша, внимательно разглядывая его лицо. — Здесь нет ничего особенного, — она кивнула на лист в его руках. — Просто… маленький подарок, который я все равно давно обещала тебе.

Войтех только сейчас понял, как грубо выглядела его реакция. Наверное, у нее сложилось впечатление, что он недоволен, хотя на самом деле он был просто очень удивлен. Немного смутившись, он машинально сделал еще один глоток вина, после чего поставил бокал на широкие перила и развернул лист бумаги, который она ему вручила, одновременно с этим пытаясь как-то сгладить свою грубость:

— Да нет, я не имею ничего против. К тому же Сидоров совершенно точно знает, — он усмехнулся. — Я и сам не понимаю, почему он до сих пор… — Войтех замолчал на полуслове, увлекшись распечатанным на бумаге текстом. — Это билеты в Эрмитаж? — удивленно уточнил он, все еще вчитываясь в полутьме террасы в мелкие строчки.

— Я же обещала сводить тебя в Эрмитаж, когда ты опять приедешь в Питер. — Саша снова улыбнулась. — Но за всю зиму ты так ни разу и не приехал. Может быть, если у тебя будут билеты, ты все-таки найдешь время?

— Здесь два билета, — наконец смог разобрать Войтех. Он поднял на нее взгляд, улыбаясь теперь искренне и вместе с тем немного игриво. — Ты пойдешь со мной?

Саша рассмеялась.

— Я надеялась, что у тебя не хватит совести позвать кого-то другого. Это же мое обещание, поэтому, конечно, я пойду с тобой.

— Максим не будет против?

— Дворжак, это Питер. Поход в Эрмитаж не считается свиданием.

— А жаль, — он снова перевел взгляд на лист бумаги в своих руках.

Саша удивленно подняла бровь.

— Ты хотел позвать меня на свидание?

— А ты бы пошла?

— А ты пригласи, узнаешь. — Теперь уже и ее улыбка стала игривой, и даже самой себе Саша не могла больше врать: она откровенно флиртовала с Войтехом, что было для нее совсем нетипично.

Войтех нарочито медленно сложил лист бумаги по сгибам, потом убрал его во внутренний карман куртки и, сцепив освободившиеся руки в замок за спиной, неожиданно шагнул к ней ближе, не совсем понимая, что он делает и зачем.

— Тогда как насчет ужина со мной после Эрмитажа? Или ужин после Эрмитажа в Питере считается просто едой, а не свиданием?

— Нет, ужин после Эрмитажа — это уже определенно свидание, — кивнула Саша, продолжая улыбаться. — И я с удовольствием с тобой поужинаю.

— Надо же, — тихо протянул Войтех, глядя в ее глаза и пытаясь понять хотя бы, что делает она и зачем, раз уж собственное поведение ему не удавалось проанализировать. — Думал, ты откажешься.

— Значит, ты ошибался, — Саша пожала плечами, словно не видела в своем согласии пойти с ним на свидание ничего необычного и неправильного.

— Тогда можно личную просьбу? — его голос все еще звучал непривычно, он думал, что уже разучился разговаривать с женщинами этим тоном, хотя когда-то довольно активно его использовал.

— Попробуй.

— Не выпрямляй волосы, когда пойдем в Эрмитаж, — он покосился на ее беспорядочно торчащие кудряшки. — Оставь их так.

— Вот так? — Саша коснулась рукой своих волос. — Тебе что, правда, нравится?

— Конечно, — он кивнул. — Я вообще не понимаю, зачем ты их выпрямляешь.

— Максиму больше нравятся прямые. Он говорит, это придает мне немного серьезности.

— Твой муж ничего в тебе не понимает, — нагло заявил Войтех. Какая-то часть него только удивленно наблюдала за тем, что он делал и как говорил. — Серьезность тебе не к лицу. Будем считать, что на нашем свидании, мое мнение приоритетнее мнения твоего мужа.

Саша никак не ожидала от него подобного нахальства. Это был словно какой-то другой, незнакомый ей Войтех. Никогда раньше она не замечала за ним такого взгляда и такого тона. Но этот Войтех ей определенно нравился.

Или это просто красное сухое говорило в каждом из них.

— Тогда у меня встречная просьба, — заявила она.

— Внимательно тебя слушаю.

— Можно мне называть тебя Тешей?

Его брови удивленно взметнулись вверх.

— Серьезно?

— А почему нет? Это очень… мило.

Войтех неожиданно оказался совсем близко, даже сам не заметив, когда сделал еще один шаг. Немного тише, чем до этого, он ответил:

— Даже моя невеста никогда меня так не называла. Впрочем, ни одна другая женщина тоже. Но тебе, — он сделал вид, что на какое-то время задумался, — да, тебе, пожалуй, можно.

— Хм, — Саша попыталась изобразить серьезность, глядя ему в глаза, хотя на таком расстоянии ей это уже не удавалось, — еще немного, и я подумаю, что нравлюсь тебе.

— И ты будешь недалека от истины, — на этот раз почти прошептал он, внезапно наклоняясь к ее губам.