Закери Ронн - Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела

Довольный произведенным впечатлением, Самети откинулся на спинку кресла, снял с головы цилиндр, небрежно бросив на столик по соседству, и, с явным удовольствием, стал наблюдать за эмоциями эльфов, потягивая вино.

Упоминание хозяина Константинополя несколько озадачило не только юных свибов, но и их руководителя. Они даже на кое‑то время забыли цель своего визита к одной из самых значимых фигур в теневом правлении Вудуристана, размышляя о том, что Император без сомнений фигура интересная, но никто бы из них не дал ему тех способностей, которые приписывает Самети. Скорей всего, после своей оговорки, Барон пытается увести разговор совершенно в другое русло, — предположил Норин, вспомнив зачем, собственно, они здесь. Он уже собрался было снова огорошить хозяина цирка каверзным вопросом, но тот опередил эльфа.

— Представление длилось долго, — деликатно заявил Барон, — время близиться к полуночи и если я посмею еще больше задержать вас у себя, то это будет непростительно с моей стороны. Криминальная обстановка в нашем городе, к сожалению, оставляет желать лучшего, так, что вам стоит поспешить под защиту стен вашей дипломатической миссии. Пока еще не совсем поздно. — Добавил он с кривой усмешкой.

За время службы майору Ил'Наррия приходилось разговаривать с совершенно разными субъектами, но так деликатно на дверь ему еще не указывали. Последнему хаффлингу было понятно, от Барона добиться больше ничего не получиться.

Поднявшись, он уже было развернулся к двери, как в разговор вступила двухголовая кошка. Та самая, что вместе с цыганкой на арене развлекала публику предсказаниями. Оказывается все это время, она сидела на пуфике у стены в тени, не замеченная гостями Барона и не встревала в разговор. Теперь же, спрыгнув на пол, она медленно и спокойно вышла на свет и внимательно поглядела на глупых эльфов.

То, что эльфы глупые отчетливо читалось в глазах одной из ее голов. Во взгляде второй головы ничего не читалось, потому, что она была слепой. Выйдя на середину комнаты, кошка села, и зрячая голова стала вылизываться, как, и положено любой нормальной кошке. Зато вторая, слепая уставилась на Норина, и от этого ему стало немного жутковато. Непонятно было, как, но невидящий взгляд уставился прямо на майора. Еще больше Норин поразился, когда слепая заговорила.

— Найдешь ты тех, кого искал в песках пустыни. — Голос у кошки оказался низкий, гулкий, как из бочки. — Они никогда не сидят долго на месте и кочуют от оазиса к оазису. Но пленник сковывает их движения сейчас. Найдешь же их в Ассль‑Катиде.

Вымолвив это, кошка поднялась и медленно удалилась на свое прежнее место, а в комнате повисла тишина. Было настолько тихо, что было слышно, как урчит в пузе проголодавшегося Тристана.

Барон ни слова не произнес по поводу откровений своей прорицательницы. Он сидел, ссутулившись в своем кресле, мрачно уставившись на гостей, и явно думал о чем‑то своем. Акробат со своей обезьяной тоже были угрюмы и молчаливы. Только девушка‑служанка у ног своего господина удивленно смотрела то на кошку, то на гостей, то на самого Самети.

Норин не стал более злоупотреблять гостеприимством Барона, кивком давая понять своим парням, что пора выметаться.

Но когда эльфы уже почти покинули гримерку, хозяин цирка сказал вдогонку Норину:

— Зря вы влезли в это дело. — Норин остановился в дверях и обернулся к Барону. — Погонщики Смерти это настоящая секта. Они практикуют людские жертвоприношения без оглядки на расу. Они давно промышляют торговлей разного рода историческими и культурными ценностями для финансирования своей секты. Ни официальная религия, ни власть не поддерживают их, но и никак не противодействуют. Не собираюсь в это ввязываться и я. Просто учтите, в этой стране вам никто не поможет.

Сказав это, Барон снова нахохлился, как воробей, делая вид, будто ему очень интересно разглядывать свои ноги.

Норин кивнул в ответ и повернулся к двери.

— Да, и прости уже себя за смерть друга. — Вновь раздался голос кошки. — Ты в этом не виноват.

Норин выскочил из цирка, как ошпаренный. Если бы его молодые коллеги не были впечатлены заявлениями слепой головы необычной кошки, то они наверняка заметили бы то состояние волнения, в котором пребывало начальство.

— Вы видели!.. — восклицал Малуэр, взмахивая руками, — предсказательница, настоящий оракул.

— Феномен оракула идет в противоречие с фундаментальной наукой. — Тоном матерого профессора заявил Рупперт. — Ни одного доподлинного случая не было зарегистрировано.

— И вот, мы первые его свидетели… — продолжил было восторгаться чернявый, но Тристан осадил его пыл.

— Слова, пусть и необычной говорящей кошки, еще ничего не доказывают. Может быть это ловушка.

— Вы, стриженные все такие зануды? — укоризненно взглянув на друзей, ехидно поинтересовался Малуэр.

— Ну, как успехи? — поинтересовался Клим Рэрих, вместе с госпожой Ханной подходя к свибам. Все это время они терпеливо дожидались их неподалеку от шатра цирка.

— Вы довольно долго были на аудиенции с Бароном, и у меня закралась надежда, что разговор ваш был не напрасным. — Добавила кекропида.

— Очень даже не напрасным. — Спокойно произнес Норин. Он уже справился с волнением, охватившим его после слов кошки о смерти Дункана, и профессионально спрятал эмоции. — Узнали много полезного.

— Например? — полюбопытствовала Ханна, цепляя майора под локоток.

— Например, что в этом городе нам никто не поможет.

— Тоже мне новость. — Фыркнула змеелюд. — Я вам об этом с самого начала говорила.

Пока прогулочным шагом, топали от цирка до посольства, Норин сообщил госпоже Ханне подробности разговора с Бароном Самети, опустив самую последнюю деталь. Судьба Дункана к нынешнему делу не имела никакого отношения. Мальчишки, шагавшие чуть позади, рассказали Рэриху то же самое, только в более эмоциональных красках. Между Малуэром и Руппертом даже завязался спор — действительно ли кошка настоящий оракул или это дешевый цирковой трюк.

Пока они препирались, внимание Тристана привлекла группа барышень, скучающих в переулке. Три чернокожих, весьма откровенно одетых девицы, скучали, негромко переговариваясь друг с другом. Тристану показалось они какими‑то грустными, и он решил чуть приободрить их и подмигнул. Этого оказалось достаточно. Путанам словно дали команду и они как хищницы кинулись к привлекательному эльфу. Лопоча как сороки на своем языке, которого Тристан и слова не разбирал, девицы окружили его со всех сторон и, нежно поглаживая по всем местам ненавязчиво, но неуклонно повлекли в свой переулок.

Ошеломленный и откровенно обалдевший, от такой наглости, Тристан даже и не подумал сопротивляться. Он ни слова не понимал, что ему говорили, но тембр проституток был настолько воркующим, почти гипнотическим. Они вчетвером уже почти скрылись в переулке, когда короткая, пухлая, но на удивление хваткая и сильная рука схватила бестолкового эльфа за шиворот и вытащила его из цепких лапок ночных бабочек.