Закери Ронн - Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела

Зато с наступлением сумерек город словно просыпался. Жара отпускала на время накалившиеся улицы и люди покидали свои жилища. В Вудуристане жили практически только люди, причем чернокожие. Вообще, за все время пути до цирка, из белых были только эльфы и Рэрих. Ребята заметили несколько фурри, пару‑тройку лемуров и все. Даже гнома завалящего не встретилось. Зато среди местных попадались весьма колоритные личности. Один такой, как раз шел им навстречу.

Пожилой, высокий негр в пестрой хламиде, сшитой, видимо, из первых, попавшихся под руку тряпок, не спеша вышагивал по центру тротуара, ни сколько не заботясь, что встречным прохожим приходится его обходить. На голове у него красовалась помнившая и лучшие времена, шляпа, украшенная целой россыпью клыков разных животных. Прикрыв глаза, он негромко насвистывал, какой‑то непонятный мотивчик и пританцовывал в такт ему. Вместе с этим негр вел на поводке какое‑то совершенно фантастическое существо. Больше всего эта мерзость была похожа гигантскую личинку какого‑то мерзкого насекомого. Тварь покорно семенила за хозяином, время от времени задирая одну из шести лап и помечая встречающиеся по дороге столбы.

Негр шел так, как если бы вся улица принадлежала ему и никому уступать дорогу не собирался. Тристан тоже. Хана вовремя это поняла, и когда до негра с его чудищем оставалось меньше метра, она потянула за локоть гордого эльфа, и негр прошел мимо них, избежав столкновения. Даже не заметив этого, он продолжил свой путь и лишь его тварь обернулась на нахала, но тут же поспешила за хозяином, увлекаемая поводком.

— По этикету, он должен был уступить дорогу. — Подавив в себе гнев, сухо произнес светловолосый.

— Здесь свой этикет. — Резонно заметила госпожа Ханна. — И он предписывает уступать дорогу уважаемым жрецам вуду.

— Это был жрец вуду? — удивленно переспросил Рупперт.

— Один из сильнейших в городе. — Многозначительно сообщил Рэрих, подняв палец и продолжив шагать по деревянному тротуару.

— А с виду, как бомж какой‑то. — Усмехнулся Малуэр.

— В том‑то и заключается опасность, что по внешнему виду можно не угадать в местном жителе сильного и уважаемого шамана. — Продолжал разъяснять Клим. — Особенно чужестранцам.

— И если бы между вами и этим человеком произошла ссора, то на его сторону встало бы полгорода. А местные судьи даже разбираться не стали. Безоговорочно признали бы вас, милорд, виновным. — Добавила Ханна, поравнявшись с Тристаном. — Не думаю, что это принесло бы пользу нашему делу.

— Извините. — Смутился старший Самисэри.

— Вы ведь бывали уже в этой стране. — Продолжила кекропида, уже более мягче. — Разве вы не в курсе местных порядков.

— Мы тогда были совсем маленькими, — вместо брата вдруг ответил рыжий, — да и за периметр посольства нас старались не выпускать.

Остальной путь до огромного и пестрого шатра цирка прошел без происшествий.

Цирк‑шапито располагался ближе к окраине города, на огромном пустыре, за которым четко проглядывалось кладбище. Народ такое соседство нисколько не смущало, и он толпой валил в гостеприимно распахнутые ворота шатра. Два уродца, один толстый и низкий, другой тощий и высокий, во фраках на голые плечи, зазывали почтеннейшую публику. Хотя, почтеннейшей публика была в лучшем случае наполовину. Большая же часть была откровенным сбродом.

Билеты заранее госпожа Ханна не приобрела, поэтому пришлось немного задержаться у кассы, где и встретили первую за сегодня гномиху, которой оказалась кассирша. Места достались не очень удачные, почти самые дальние, но Норин этому даже обрадовался. Меньше будут привлекать к себе внимания, меньше на них будут глазеть. Хотя, пока добирались до своих мест, на них обратили внимание все кому не лень, и публика не стесняясь, что их услышат, больше обсуждала молоденьких, симпатичных эльфов, нежели предстоящее представление.

Гомон не смолк даже когда потух свет и одиночный прожектор выхватил в центре арены поджарого негра‑конферансье. Одет он был в явно маловатый ему фрак на голое тело. Мало того, фрак, по всему видать с чужого плеча, был перешит и из‑за аксельбанта и других нашивок больше напоминал гусарский метник времен колонизации.

Помимо фрака‑метника, конферансье был одет в полосатые штаны и туфли на босу ногу. На голове красовался потрепанный цилиндр, украшенный игральными картами так, что они образовывали подобие короны. Обод был сооружен из шестерок, а «зубцы» из тузов. На лице, с помощью грима была нанесена маска, имитирующая череп. Серебряный набалдашник трости в руках конферансье тоже был в виде черепа.

— Это и есть сам Барон Самети. — Шепнула на ухо Норину госпожа Ханна и эльф кивнул, давая понять, что расслышал.

Взмахнув тростью, Самети хорошо поставленным голосом призвал внимание почтеннейшей публики и представление началось.

Искушенные столичными театрами и салонами, имперцы не сказать, чтобы сильно впечатлились программой представленной коллективом цирка. Среди прочего сам Самети укрощал пантеру и, при этом арена совершенно не была огорожена решеткой, как то предписывают правила безопасности в цивилизованных странах.

Потом выступал жонглер‑акробат. Весьма колоритный парень. Чернокожий, хотя, правильно было бы сказать нежно‑шоколадного цвета, но при этом с ярко выраженными чертами лица белой расы. Однако волосы были типичными для чернокожих, скрученные в дреды, стянутые в хвост. Не трудно было догадаться о его смешанном происхождении. Одет он в просторные штаны и короткую кожаную куртку, которая практически не скрывала его гибкого подтянутого торса. Массивное ожерелье из клыков и когтей животных и то больше скрывало его тренированную грудь.

Этот юноша выделывал удивительные акробатические трюки, умудряясь одновременно с этим жонглировать кольцами, кеглями шляпами. Шляпы он на время позаимствовал у публики, сидящей в первых рядах. Причем делал он это не один. Его напарником была обезьяна, которая и собрала эти шляпы, а потом раздала обратно. Больше всего Норина удивило, что обезьяна запомнила, где, чья шляпа.

Потом выступала цыганка‑предсказательница с двухголовой кошкой. Маленький мутант доставал из цилиндра, который одолжил сам Самети, карты и цыганка зачитывала предсказания из них выбранным наугад зрителям. А может и не наугад. Уж больно точно все оказывалось.

Потом факир распиливал свою напарницу.

Все это время среди публики сновала маленькая пикси, одетая в газовое зеленое платьице и такой же зеленый цилиндр с брошкой в виде черепа. Она таскала большущий, раза в два больше ее самой кошелек, в который публика кидала мелочь. Таким образом, кроме платы за вход, Барон Самети не упускал возможность собрать еще немного денег. Удивляясь, как такая маленькая может тащить такую тяжесть, Норин кинул имперский серебряный реал в кошелек пикси, когда та пролетала мимо. Малютка удивилась такой щедрости элафа, задорно подмигнула ему и продолжила свой путь.