Наталья Тимошенко - Галерея последних портретов

– Полагаю, нам нужна какая-то из этих коробок, – Саша огляделась по сторонам. – Давай искать. Будет подписана либо «бабушка Саша», либо «Александра Константиновна», либо как-то так.

Они принялись просматривать коробки и надписи на них, некоторые приходилось двигать, чтобы увидеть надпись. Потревоженная пыль взмывала в воздух, липла к одежде, клоками цеплялась к волосам, когда Войтех откидывал назад мешающую челку.

Коробка нашлась у дальней стены. Войтех без труда раскрыл ее: клей на липкой ленте за эти годы почти высох.

– Кажется, это оно, – предположил Войтех, осматривая блокноты и тетради, которые лежали сверху.

Чувствуя, как дрожат от волнения руки, Саша вытащила из коробки большую плоскую шкатулку, в которой вполне мог поместиться блокнот или ежедневник. Она замерла, глядя на нее и почему-то не решаясь открыть, хотя здесь наконец-то были ответы на те вопросы, которые мучили ее последние дни.

– Давай спустимся вниз, – предложила она Войтеху. – На кухне есть чай, там и почитаем.

Мне понадобился не один год, чтобы узнать то, с чего все началось, и то во всей истории осталось много белых пятен, но спустя двести лет крайне сложно собрать картину целиком. Что-то я находила в письмах, которые писали друг другу члены нашей и других семей, что-то – в архивах, что-то даже в газетах и книгах. Информация собиралась по мелким крупицам, но в итоге более или менее сложилась.

Все произошло примерно в 1780 году. Та, которая все устроила, была родом то ли из очень мелких, то ли разорившихся дворян, но, как я могу судить, замуж вышла по любви, что стало приговором и для нее, и для всех нас. Мне не удалось установить ее имя, но, если честно, я не хочу его знать. Ее дочери Елизавете, портрет которой идет первым в альбоме, было около трех лет, когда муж охладел к ней. Едва ли бросил совсем, скорее просто завел любовницу. Впрочем, этого я доподлинно не установила. Женщина не придумала ничего лучше, чем вернуть мужа с помощью магии Темных Ангелов. Что это такое, я знаю лишь в общих чертах, поскольку смогла найти только одного человека, который согласился мне немного рассказать, того самого из Астрахани, о котором я писала выше. В желтом конверте ты найдешь описание этой магии, но, к сожалению, мне известно не так много.

Она связалась с одним из Ангелов, прося вернуть ей любовь мужа, но взамен тот потребовал отдать ему Елизавету. Эти силы никогда не остаются в проигрыше, забирая у нас то, что нам больше всего дорого. Впрочем, я сомневаюсь в том, что ребенок был ей так дорог, раз она рискнула им, или же я просто не понимаю реалий того времени. Возможно, если бы я была свидетелем той истории, знала все детали, я бы и поняла ее. Мой отец всегда говорил, что мы не имеем права судить людей, поскольку никогда не узнаем всех их мотивов.

По крайней мере, она постаралась защитить дочь. Ангел должен был забрать ее в четвертый день рождения, но к тому времени она нашла колдуна, практикующего Магию Ангелов на должном уровне, и тот за хорошую плату изготовил для девочки защитный кулон. Колдун вложил в него прядь ее волос, отрезанных еще до четырехлетия, и с помощью защитного символа и ритуала спрятал ее от Ангела. Когда тот пришел за ней, он уже не мог ее найти.

Думаю, несложно представить, в какое бешенство он пришел, когда понял, что его обманули. Он пообещал рано или поздно забрать обещанный ему долг вместе со всеми остальными девочками, которых произведет на свет Елизавета и ее потомки. Девочек, в которых будет течь ее кровь. К сожалению, кулон только один. Не знаю, почему они не сделали больше. То ли у нее не хватило денег, то ли просто не подумали. Повторить его теперь не представляется возможным. Поэтому накануне четырехлетия девочки всем нам приходится решать: я или она.

26 октября 2013 года, 21:30

д. Оредеж

Ленинградская область

На улице снова начал моросить мелкий дождь, больше напоминающий влажную пыль, висящую в воздухе, но Сашу это не остановило. Она выскочила наружу в одном только свитере, прижимая к груди альбом, который привезла с собой. Швырнув его в мангал, она щедро полила его жидкостью для розжига, которую отец забыл убрать в сарай, оставив здесь же, под скамейкой, вытащила из кармана зажигалку и подожгла край газеты, в которой альбом лежал среди старых книг почти двадцать пять лет. Веселый оранжевый огонек лизнул пожелтевшую от времени бумагу, с удовольствием вгрызаясь в ее край.

Саша швырнула разгоревшуюся газету в мангал, и оттуда мгновенно взвилось ввысь огненное зарево, рассыпая по сторонам столпы искр. Только теперь она вспомнила, что ей все еще нужно дышать. Так бывало почти всегда: она редко плакала, вместо этого дыхательный центр, захлебнувшись болью, словно выключался, забывая о том, что дыхание все еще необходимо живому организму. Каждый вдох и выдох Саше приходилось делать сознательно, иначе об этом напоминало только жжение в груди.

Она слышала, как хлопнула дверь дома, и с крыльца торопливо спустился Войтех, но так и не обернулась к нему, завороженно глядя на то, как исчезают в огне лица шести ее предшественниц.

Войтех замедлил шаг и подошел ближе, ежась от порыва холодного ветра, но даже не замечая этого. Его взгляд приковал к себе вид полыхающего альбома, и даже когда он чуть повернул голову в сторону Саши, чтобы посмотреть, как она, его глаза продолжали цепляться за содержимое мангала.

– Не думаю, что это сильно поможет делу, но на твоем месте я, наверное, поступил бы так же.

Саша кивнула, тоже глядя на альбом, и обхватила себя руками, чтобы спрятаться от порывов ветра.

– Я не хочу быть следующей, – тихо сказала она, но голос все равно дрожал, и было понятно, что не холод тому причина. – Я не собираюсь вклеивать в этот мемориал свой портрет и передавать весь этот кошмар своей дочери. Или внучке. Или правнучке, как повезет. Неважно. Не хочу. Это давно нужно было прекратить. И если ни у кого из них, – она кивнула в сторону мангала, где огонь доедал последние страницы альбома, – не хватило ума это сделать, то сделаю я. Все закончится на мне. Я никому этого не передам. Потому что… это нечестно. Несправедливо.

Войтех обнял ее одной рукой за плечи, слегка сжав их в знак поддержки.

– Может быть, Нев сможет что-то сделать. Я, правда, не уверен, что ему по зубам Темный Ангел, но наверняка можно что-то придумать.

Саша вдруг повернулась к нему и обхватила его обеими руками, прижавшись щекой к его плечу и прячась в его объятиях.

– Почему именно сейчас? – прошептала она. – Почему я не узнала обо всем раньше? Лет в шестнадцать. Или двадцать. Год назад, полгода назад. Почему именно сейчас?