Дарья Кузнецова - Дым и зеркала

— Ладно, тогда пусть я об этом разговоре не узнаю. Хотя… Толку-то? Я и так буквально вижу перед собой его довольную ехидную физиономию, — смирилась с неизбежным я. В конце концов, Тахир слишком много для меня сделал, чтобы отказывать хорошему человеку в маленьких удовольствиях.

Чтобы не сидеть просто так, а заняться наконец-то чем-то полезным, я закопалась в чемодан и принялась доставать оттуда книжки. Смущение при мысли о «Бархатном пути» меня всё ещё посещало, но, к счастью, не настолько сокрушительное. Может, и к лучшему, что Разрушитель книжку эту уже увидел и уже посмеялся, а то представляю, как бы я прятала её в кабинете.

— Как ты тут? Не совсем устала от скуки? — переводя тему, почти светским тоном поинтересовался Зирц-ай-Реттер.

— Ну, у меня книжки были. А ещё меня немного развлекли, — усмехнулась я, вспоминая собственный завтрак. — Представляешь, мне довелось познакомиться с твоей поклонницей.

— С кем? — удивлённо переспросил мужчина.

— С некой Хайят, она тут помощницей следователя работает.

— А почему «поклонницей»? — продолжил недоумевать он.

— Ну, строго говоря, это Халим предположил; а так по её поведению действительно было похоже, что она тебя ко мне приревновала, — настала моя очередь ехидничать, потому что очень уж потешно выглядел строгий Разрушитель с до крайности озадаченным выражением на лице.

— Кхм, — наконец, очнулся он. — Лучше бы я не спрашивал.

— Да ладно, почему тебя это так шокировало? — улыбнулась я. — Мне кажется, после моей… истории со мной, уже ничему не стоит удивляться. Даже наоборот, закономерно, что не я одна такая.

Насмешка испарилась, и в воздухе повисло неловкое молчание. Точнее, с моей стороны неловкое; а мужчина по-моему вполне спокойно ел. И правильно делал.

Я волевым усилием отогнала недостойные мысли (да, говорила во мне ревность, и я прекрасно это понимала, как понимала её полную беспочвенность; я даже, кажется, случай этот вспомнила, чтобы проверить реакцию Дагора, и теперь устыдилась) и вернулась к книгам. Очень хотелось задать Разрушителю несколько важных вопросов, но я решила его не отвлекать. Мужчинам надо есть много и регулярно, это я уже выучила по своим кровникам.

— Дагор, а что ты думаешь про это «истинное предназначение дара», о котором говорил Тахир? — наконец, я не выдержала повисшей тишины и, вытянув из чемодана очередную книгу, возложила её на колени, задумчиво глядя через стол на хозяина кабинета. С едой он закончил, но опять закопался в бумаги.

— Я с ним согласен, — он пожал плечами. — Дом Иллюзий действительно очень от него отдалился. Чем ближе я с ним знакомлюсь, тем сильнее недоумеваю: как среди таких наставников умудрились вырасти такие люди, как ты или Пирлан. Или ты не об этом?

— Не совсем, но я тебя поняла, — вздохнула я, возвращая внимание книге на коленях. И даже почти не удивилась, что это оказался пресловутый «Бархатный путь». Философски хмыкнув, наугад открыла книжку. Хоть удовлетворю свою любопытство, что же там за иллюстрации такие?

Кхм. Они оказались действительно очень красивые, художник определённо обладал талантом. И ещё очень подробные. Я рассмотрела одну картинку, перевернула страницу…

— Лейла, а что ты знаешь про Маарифа Идар-ай-Аля? — подал голос мужчина. — Ты чего? — озадаченно уточнил он, потому что от неожиданности я подпрыгнула на месте как застигнутый на месте преступления незадачливый вор, и торопливо захлопнула книгу, опять чувствуя, что щекам моим горячо.

И на этот раз смущение было более чем оправданным, потому что вызвано оно было не книжкой, и даже не картинками, а всяческими неприличными мыслями, возникшими в моей голове при взгляде на иллюстрации. Наверное, нет ничего удивительного, что мысли эти касались хозяина кабинета. И даже, наверное, вполне закономерно, что я попыталась представить в реальности то, что было изображено на картинке. Но кому от этого легче?

— Идар-ай-Аль? — торопливо переспросила я, пытаясь взять себя в руки. — Он с учениками никогда не возился, так что я видела его только мельком. Мне показалось, он очень гордый и надменный. Ну и так, немного сплетен слышала.

— Какого характера?

— В основном, личного. Он очень хочет себе наследника-мага и довольно пренебрежительно относится к обычным людям. Первую жену он потому и бросил, что оба ребёнка оказались без дара, причём буквально выбросил на улицу. Говорят, года два назад снова женился на какой-то Иллюзионистке, совсем ещё девчонке, она ещё даже обучение тогда не закончила. А больше я о нём ничего вспомнить не могу; вроде как маг не просто талантливый, а гениальный, и всё. А что, он тоже как-то замешан? — удивилась я.

— Предположительно, — уклончиво ответил мужчина, возвращаясь к своим бумагам.

Я же, затолкав злополучное творчество Максуда Ненасытного на самое дно чемодана, обложилась книгами прямо на диване, разложила на коленях записи… и поняла, что письменных принадлежностей у меня нет.

Тяжело вздохнув, выбралась из-под груза знаний и памяти и подошла к столу, окидывая его ищущим взглядом.

— Ты чего? — в очередной раз отвлёкся на меня Разрушитель.

— Не обращай внимания, я просто ручку ищу, — успокоила я его. Мужчина тоже окинул стол взглядом, с сомнением покосился на ту ручку, которой писал сам. Но на такую жертву оказался не готов, поэтому пришлось всё-таки отложить свои дела и помогать мне с поисками. Правда, у сыскаря получилось лучше; видимо, он просто знал, где у него что лежит, и из-под стопки каких-то старых пожелтевших документов была, наконец, добыта нужная вещь.

Угнездившись на диване и опять обложившись книгами, я вдруг поймала себя на странном движении: попытке нащупать что-то непонятное в непосредственной близости от собственной руки. Через мгновение до меня дошло, что я просто хочу кофе. Пришлось снова вставать и идти к шкафу.

— Будешь кофе? — осторожно позвала я задумчивого Зирц-ай-Реттера.

— Да, если не сложно, — откликнулся он, не вынимая носа из кипы бумаг.

Тёплый горький запах заполнил кабинет очень быстро, сразу добавляя в старые обшарпанные стены уюта. Вполглаза наблюдая за процессом, я то и дело через плечо косилась на мужчину, отмечая мелкие детали, которые почему-то казались мне ужасно трогательными. Например, занимаясь бумажной работой, он закатывал рукава, как делают некоторые перед сложной физической нагрузкой, и можно было подробно рассмотреть очень широкие и тяжёлые металлические браслеты на запястьях, чем-то жутковато похожие на кандалы. И ручку держал как-то непривычно, щепотью, очень аккуратно, будто боялся сломать. Задумавшись, начинал тереть двумя пальцами висок. Начав что-то записывать, часто останавливался, явно подбирая слова и перечитывая уже написанное.