Габриэль Зевин - Право на рождение. Дилогия (ЛП)

— Я чувствую себя ужасно, Аня. Я не должна была отпускать тебя в церковь без меня. Думала, все будет отлично. В конце концов, это же церковь.

— Все отлично, Дейзи.

— Я пойму, если ты меня уволишь, — сказала Дейзи Гоголь.

Я не хотела ее увольнять, а только узнать, забрала ли она мое оружие.

— Оно у меня, — сказала она. — Но я не могу тебе его отдать.

— О, Бога ради.

— Мне жаль. Моя работа — защищать тебя, а не способствовать. — Дейзи Гоголь оторвала меня от земли, словно я ничего не весила — уж поверьте мне, сколько-то я да весила; я невысокая, но плотная (да, и в другом смысле слова тоже) — и потащила меня к стойке. — Эта девушка получила травму голову, но покинула свою палату, — сказала Дейзи Гоголь медсестре.

Медсестра выглядела невыносимо скучающей, словно это обычное явление — когда гигантская женщина тащит девушку поменьше. Она велела Дейзи отволочь меня обратно в палату, куда в ближайшее время придет на осмотр доктор. Пока мы шли по коридору, я взвесила свои возможности. Пересилить Дейзи Гоголь я не могла, а вот обогнать…

Она нежно уложила меня на кровать, будто я была любимой куклой.

— Мне жаль, Аня.

— Я понимаю.

— Но я кое-что смыслю в травмах головы, тебе нужно провериться в течение следующего дня. Что бы ни стряслось, оно с уверенностью подождет, пока ты не начнешь мыслить ясно…

Я выпрямилась и оттолкнула ее так далеко, как только могла. Воздействия это не возымело, но она была ошеломлена настолько, что дала мне время сбежать из палаты.

— Забери Нетти домой! — попросила я, убегая.

Поскольку мачете у меня не было, первым местом, куда я направилась, стал притон Толстого. Мне требовалась помощь, прежде чем отправиться на разборки с Микки и Софией.

— Анни, с чем прибыла? — спросил Толстый.

Я бежала от самой больницы и потому задыхалась.

— Ты был прав. Нападения спланировала София Биттер. И я полагаю, за отравления ответственна она же, — проговорила я.

Толстый налил себе порцию эспрессо.

— Да, это имеет смысл. Думаешь, Микки тоже принимал участие?

— Не уверена. София говорит, что это он убил Лео в отместку за то, что тот сделал с Юрием. Правда, возможно, она соврала, чтобы снять ответственность за смерть Лео.

— А самый легкий способ — это ткнуть пальчиком в своего муженька. — Он умолк, чтобы взглянуть на меня. — Иисусе, что случилось с твоим лбом?

— Я встала между грешницей и ее Библией, — объяснила. — Хочу посмотреть Микки в лицо, ты мне нужен.

Толстый кивнул.

— Я возьму пистолет.

Когда мы добрались до особняка Микки, дверь открыл слуга.

— Мистера и миссис Баланчиных нет дома. Они сказали, что собрались посетить своих родственников.

Я сказала Толстому, что нам нужно ехать в аэропорт, но он потряс головой.

— Мы даже не знаем, в какой. Может быть, лучшее, что может произойти — оба покинут город. Подумай об этом, Аня: если они останутся, мы своими руками развяжем междуусобную войну. Если они сойдут со сцены, все вернется в свое русло и это будет хорошо.

— Но я хочу знать для уверенности, что это Микки убил моего брата!

— Я это понимаю, Анни. Но что значит эта уверенность? София сказала. А Микки сбежал. Ты выгнала их из города, так успокойся, ведь по правде говоря, это все, чего ты сейчас добьешься.

Мне это показалось невероятно наивным. Если они и уехали из города, это вовсе не значит, что навсегда.

— Нам нужно повидать Саймона Грина, — сказала ему я.

— Юриста? Зачем? — спросил Толстый.

Я пересказала слова Софии о том, что он вовлечен в отравление.

— Толстый, ты когда-нибудь слышал сплетню о том, что Саймон Грин может иметь какое-то родственное отношение к нам?

Толстый задрал голову, его губы скривились в усмешке.

— Анни, слухи о нас ходят всегда. Большинство не стоят того, чтобы заморачиваться ими.

Но я не отступлюсь.

В доме Саймона мы поднялись по шести лестничным пролетам. Голова весила пуд и я жалела, что не попросила предусмотрительно в больнице аспирина перед тем как сбежать.

Мы обнаружили открытую дверь и стоящего в центре комнаты мистера Киплинга. Он пробыл тут не слишком долго, потому что до сих пор пытался отдышаться после путешествия по лестнице.

— Он уехал, — сказал мистер Киплинг. — Саймон Грин уехал.

— Откуда вы узнали?

Мистер Киплинг кивнул Толстому, затем протянул мне обрывок бумаги:

Дорогой мистер Киплинг,

меня обвиняют в преступлении, поэтому я должен покинуть вас, дабы очистить свое доброе имя.

Вы были для меня как отец.

Прошу простить, что не предупредил заранее.

Прошу простить меня.

Саймон Грин, эсквайр.

— Есть какие-то идеи? — спросил меня мистер Киплинг. — Аня, что случилось с твоей головой?

В ответ на его вопрос я задала собственный.

— Мистер Киплинг, почему вы здесь?

— Саймон Грин просил прийти, я и пришел. Мне следует задать тебе тот же самый вопрос, полагаю.

Я рассказала, что София Биттер сообщила об отравлении, что Саймон Грин ненавидел моего отца и его детей.

Мистер Киплинг перевел взгляд на Толстого.

— Можешь оставить нас наедине?

Толстый кивнул.

— Если понадоблюсь, я в холле.

Мистер Киплинг покачал головой.

— Нет, Аня. Саймон Грин любит вас. И я люблю Саймона.

Я припомнила день, когда у него случился сердечный приступ.

— Вы никогда не задумывались, что это было подстроено?

— Нет, не задумывался. Я не следил за питанием и не берег себя.

— Послушали бы вы Саймона Грина в суде в тот день. Была ли его некомпетентность нарочной? Вдруг он намеревался заключить меня в Свободу?

На это мистер Киплинг сказал, что звучит это предположение параноидально и безумно.

— Он знал все деликатные подробности моего дела. Знал наше местонахождение. Знал все, мистер Киплинг! Если он все это время сотрудничал с Софией Биттер!

— Нет! Он никогда с ней не сотрудничал.

— Почему же? — спросила я.

— Он никогда с ней не сотрудничал, потому что он…

— Кто он? — потребовала я. — Мистер Киплинг, кто такой Саймон Грин?

— Мой подопечный, — отвечал мистер Киплинг.

— Кем он приходится моему отцу?

— Перед тем как попасть под мою опеку, он был на попечении твоего отца.

— Почему мой отец взялся его опекать?

— Аня, я обещал.

— Он мой… — Я не могла это выговорить. Не могла заставить себя это произнести. — Он мой сводный брат?

— Это было так давно. Какой смысл ворошить прошлое?

— Скажите правду! — рявкнула я.

— Я… видишь ли, Аня, есть весомая причина, по которой Саймон Грин не может быть вовлечен в причинение тебе вреда. — Мистер Киплинг вынул из своего бумажника мини-планшет. Включил его и показал мне дисплей. На нем был изображен мой отец, стоящий с маленьким мальчиком. Им оказался Саймон Грин. Я узнала его глаза, похожие на папины и Лео. — Твой отец… ну, можно сказать, он принял Саймона. Взял под свое крыло.