Габриэль Зевин - Право на рождение. Дилогия (ЛП)

Я покачала головой. Мои щеки были мокрые, я плакала.

— Я должна, Вин.

— Я так мало значу для тебя?

— Нет… нет. Но я не могу быть никем иным, кроме самой себя.

Вин посмотрел на меня с отвращением.

— Ты хоть знаешь, что он отравил тебя в прошлом году, а?

Вин знал.

— Он сказал мне.

— Ты точно знаешь, какой он человек, и ты пойдешь и сделаешь это в любом случае! Если он помогает тебе, это лишь потому, что он видит выгоду для самого себя.

— Я знаю это, Вин. Он использует меня, я использую его.

— Тогда ты достойна его.

Вин покачал головой.

— Мы закончили, — сказал он.

— Не делай этого, Вин. Не здесь. Не сейчас. Подумай столько, сколько нужно. — Стыдясь всего этого, я упала на колени и сложила ладони вместе.

Он сказал, что ему не нужно думать.

— Я не буду своей мамой. Я не буду долго страдать.

И после сказанного он ушел. Я побежала за ним, но споткнулась и разодрала кожу на коленях о тротуар. Когда я встала, возле остановки появился автобус и Вин уже зашел в него.

***

Добравшись до дома, я попыталась дозвониться до Вина.

— Он уже лег спать, — сказал мистер Делакруа с прохладцей. — Поговоришь вместо него со стариной Чарли?

Я ответила, что необходимости в этом нет. Чарльза Делакруа я и так видела регулярно.

Так продолжалось несколько дней (без учета времени суток) до тех пор, пока миссис Делакруа не сказала, что Вин уехал в Олбани навестить друзей.

Может мне стоило сесть на первый попавшийся поезд до Олбани, я могла так просто взять и сделать это. Но я не знала, что ему скажу. По-правде говоря, он скорее всего был прав. Я проигнорировала его чувства в погоне за непонятно чем, а объяснить, почему — не сумела. Вернее, если объясню, то, подозреваю, он не захочет ответить на поставленные вопросы: Вин был непоколебимым, верным и хорошим во всех отношениях, но этого недостаточно. К худу или добру, желание преуспеть там, где провалился отец, было сильнее любви к Вину.

Нет, я не рванула за своим парнем в Олбани. Я занялась организацией бизнеса и завершением отделочных работ для пятничной тусовки в преддверии открытия.

Зазвонил телефон. Несмотря на свой настрой, я понадеялась, что это Вин, но ошиблась.

— Рада слышать своего старинного приятеля? — спросил Тео.

Несколькими днями ранее я спрашивала совета у бабули насчет заменителя какао в мороженом горячем шоколаде, этот напиток я планировала разливать на вечеринке.

— Бабушки сказали, ничто не заменит какао! Они хотят узнать, почему ты решилась на такое кощунство.

Я рассказала ему о своем бизнесе.

— Мы устраиваем вечеринку, но мой партнер не считает хорошей идей сервировать стол противозаконным веществом, поскольку идея бизнеса состоит в том, что все будет честно, без обмана.

— Ясно. Так-с, тогда можешь использовать порошок рожкового дерева. Бледное подобие, но…

Я его поблагодарила.

— Дай мне знать, могу ли я еще чем-то помочь, — сказал Тео.

— Что насчет хорошей работенки с какао из Гранья-Манана? — предложила я. — Мне необходим поставщик.

— Лучшее предложение, — отозвался Тео. — Я горжусь тобой, Аня Барнум-Баланчина. Кажется, ты заключила перемирие.

— Грациас, Тео. Знаешь, ты единственный, кто мне это говорит.

— Это все оттого, что я знаю тебя, Аня. Наши души похожи. — Тео помолчал. — Как там твой парень?

— Он на меня злится.

— Он еще огребет за это в следующий раз.

— Быть может. — Но на деле же я не совсем уверена, будет ли следующий раз.

Проговорили мы довольно долго, Тео пообещал приехать и встретиться со мной, когда сможет. Я у него спросила, сжалились ли над ним в Гранья-Манана, а он ответил, что пока он выздоравливал, больший толк был от Луны.

— Полагаю, я должен благодарить тебя за то, что ты прикрыла меня.

— К сожалению, ты не первый парень, который говорит мне это.

***

Ну вот настала пятница, а с ней и вечеринка. С тех самых пор от Вина не было ни слуху ни духу. Весь день я драила помещение и собирала самовары для замороженного горячего шоколада. В свой круг я пригласила каждого — только из семьи никого — Чарльз Делакруа тоже пригласил народ, в том числе и потенциальных инвесторов.

Скарлет и Гейбл явились одними из первых. Скарлет находилась на миллионном месяце беременности и я не была уверена, придет ли она. Когда я написала ей сообщение, ответила она мгновенно: «Очень рада за повод ускользнуть из дома и очень рада приглашению! P.S. Значит, мы больше не злимся? Мне без тебя так одиноко». Приехав, она меня обняла.

— Вы двое поженились? — спросила я их.

— Мы думаем подождать до родов, — ответил Гейбл.

Скарлет покачала головой.

— Без тебя я не выйду замуж, Аня.

— Место потрясающее, — вставил Гебл. — Что ты планируешь тут разместить?

— Довольно скоро услышишь. Эй, Гейбл. Ты планируешь сегодня фотографировать?

Гейбл проблеял, что Скарлет отобрала у него телефон с камерой.

— Где твой парень? — пожелал он узнать.

Я притворилась, что не услышала вопроса и отошла к другим гостям.

Когда большинство прибыло, я прошла на подиум. Огляделась посмотреть, вдруг Вин покажется. Но его не было. Без него, Нетти и Лео я ощущала себя слегка неприкаянной, а выступление было не из лучших. Я пробежалась под градом вопросов о клубе, что я планировала в нем подавать и причине, по коей все это будет абсолютно законно. Описав бизнес, почувствовала, как в комнате нарастает мертвенная тишина, но она меня не напугала.

— Сегодня вы попробуете вариант полезного напитка с рожковым порошком, который я буду предлагать этой осенью. По вкусу он будет лучше этого, обещаю. — Я подняла свою кружку, но не могла вспомнить, как перед речью наливала в нее напиток. Посему, дабы избежать неловкого положения, сделала вид, что отпила.

— Кое-кто мне однажды сказал, что прошлогодний враг может стать новым другом, тут я имею ввиду, что хочу представить вам своего нового юриста.

Чарльз Делакруа поднялся на подиум. К этому случаю он побрился, и я оценила этот жест.

— Простите меня, если толком не получится. Давно не практиковался, — начал он с притворно скромным смешком. — Семь месяцев назад, за неимением лучшего слова, закончилась моя политическая карьера. Не нужно объяснять, почему. — Он метнул в меня взгляд, заставив толпу рассмеяться. — Однако сегодня я нахожусь здесь, чтобы поговорить о будущем. — Он прочистил горло. — Шоколад. Он сладкий. Довольно приятный. Но не стоит того, чтобы умирать за него и уж конечно проигранных выборов. По понятным причинам, времени подумать о шоколаде в прошлом году у меня было предостаточно, — он снова на меня зыркнул, — и почему встал вопрос о нем. Не потому что я проиграл и не потому, что организованная преступность — это плохо. Причина в законодательстве, запретившем шоколад, да и вообще законодательстве как таковом.