Кира Измайлова - Ведется следствие

– В салоне, – убитым голосом ответил тот. – Там стоит фикус, он на виду. А кактус задвинули поглубже, он очень колючий. То есть он не весь колючий, он вообще-то гладкий, забавный такой, а по краям этих… ну, из чего он состоит… колючки. Вот его-то господин Свищевски и съел.

– Весь? – серьезно спросил Теодор. Остальные следили за беседой в немом восхищении.

– Никак нет. Только две лапы понадкусывал. Ну, у кактуса как будто лапы, – пояснил проводник. – Но, наверно, он ужасно ядовитый, потому что господин Свищевски так страдает, так страдает, плачет…

– Ну хорошо, идем, взглянем на страдальца, – хмыкнул доктор и поднялся.

– Я тоже пойду! – вскочила Каролина. Поднялись и оперативники, а следом и сам генеральный следователь со стажером.

Пол Топорны остался безучастно смотреть в пространство, а поручик приступил к священнодействию – выбору очередного сорта кофе. Неудачники, не способные съесть кактус и остаться при этом в живых, его решительно не интересовали…

Стоны страдальца были таковы, что заглушали даже утренние экзерсисы господина Сверло-Коптищева. (А тот, будто проникнувшись трагизмом ситуации, играл что-то минорное и даже не очень громкое.) В стонах угадывалось имя госпожи Кисленьких, обещания немедленной и ужасной кончины, жалобы на жестокосердие вышеозначенной госпожи и многое другое.

– Нуте-с, – сказал Немертвых, – покажите мне этот кактус!

– Вот… – дрожащим пальцем указал проводник.

– Хм… – доктор подошел к растению, осмотрел его. – Обычный кактус, совершенно безобидный и неприхотливый, почему и выращивается в качестве домашнего растения. На исторической родине из него делают крепкий алкогольный напиток, но я не думаю, чтобы организм господина Свищевски был способен на перегонку сока… тем более, откусил он всего ничего.

Доктор посмотрел на мнущегося тут же фельдшера, стыдливо крутящего в пальцах клистирную трубку.

– Что давали пациенту?

– Касторовое масло… – понуро ответил фельдшер. – Чтобы, значит, очистило и вообще… Только они его пить не стали, вот, весь диван уделали…

– Надо было с другого конца зайти, – холодно посоветовал Немертвых. – И не с касторкой, а со скипидаром. Отличное средство для оживления покойников, скажу я вам!

Он вернулся к пациенту, раскинувшемуся на диване и стонущему столь пронзительно, что прослезился бы даже камень. Увы, доктор Немертвых был сделан из более прочного материала, а потому слезы лить не стал, а раскрыл саквояж, с которым не расставался.

– Ну-ка, откройте рот. Ну, ну, не упрямьтесь, не то я разожму вам челюсти силой, а это вам вряд ли понравится! Ян, посветите сюда. Благодарю…

– Ну что там? – сгорая от любопытства, спросила Каролина.

– С десяток колючек в болтливом языке, – ловко орудуя пинцетом, ответил доктор, – и парочка поцарапала гортань. Жить будет.

– Ах… – с непонятным выражением вздохнула женщина.

– Ну-ка, молодой человек, выпейте, – приказал Теодор, сунув тому мензурку. – Это вас излечит. Зажмите нос, наберите в рот, подержите и глотайте!

Свищевски последовал приказу и еще с минуту судорожно хватал воздух открытым ртом.

– Что вы ему налили? – поинтересовался Берт. Фельдшер молча вытаращил глаза.

– Спирту, – ответил доктор, собирая инструменты. – Продезинфицировать ранки.

– Ж-ж-жестокая… – произнес юноша, падая обратно на диван. – А я… все равно у-умру…

– Не сегодня, – сказал Теодор.

– Алкоголь практически не употребляет, – припомнил досье Дэвид.

– Бедняга, – подытожил Руперт, и они оставили Свищевски спать под аккомпанемент набирающих силу пассажей Сверло-Коптищева.

– А револьвер я у него забрал, – сообщил Ян по пути.

– У него еще и револьвер был? – поразилась Каролина.

– Да, но заряжен холостыми. Но я все равно прибрал от греха.

– Правильно сделали, – кивнул Бессмертных. – А теперь… Дэвид, вы всё прочитали, что я велел? Идемте, будем разбирать.

– Я буду у себя, у меня появилась интересная мысль, ее нужно записать, – прощебетала Каролина и испарилась.

Остальные тоже разбрелись по своим делам и не встречались до самого ужина, пропустив обед по самым разным причинам. Каролина увлеклась сочинительством, Дэвид под руководством Руперта постигал особо мудреные части Уголовного кодекса, Теодор нашел в библиотеке, о которой проговорился Дэвид, интересную монографию… Где был Пол Топорны, не знал никто, а оперативники на этот раз предпочли пообедать в вагоне-ресторане второго класса, для разнообразия, так сказать.

А вот ужин преподнес сюрпризы. Для начала, Каролина явилась вовремя, радостная (должно быть, муза надиктовала ей много интересного), раскрасневшаяся, в платье цвета осенних листьев и как-то неожиданно порыжевшая. Неизменное манто казалось первым осенним снегом на ёё плечах. Затем собрались остальные, и тут как раз ничего необычного не оказалось. Вот только привычный уже Свищевски явился поздно, сел поодаль, за один столик с какой-то пожилой дамой, не глядевшей по сторонам, и выглядел весьма бледно. Что и немудрено после полной мензурки чистейшего спирта, заключили мужчины, учитывая то, что Герберт был трезвенником.

А дальше события начали развиваться стремительно.

– Прекрасная Каролина! – воскликнул страдалец, встав во весь рост и едва не опрокинув суповую тарелку на соседку по столу. – Вы не принимаете меня всерьез, но я поклялся умереть, если вы не одарите меня благосклонностью! И я сделаю это, не будь я Герберт Свищевски…

– Интересно, каким образом на этот раз? – поинтересовался доктор, расправляясь с отменным жарким. – Кстати, он еще не пытался резать вены. Могу посоветовать моего соседа-коммивояжера – у него отменные опасные бритвы…

– Зато вчера он пробовал утопиться и заодно затопил соседнее купе, – сообщил всеведущий Ян. – Его сосед был просто в ярости!

– Я его более чем понимаю, – кивнул Теодор.

– Вот, на ваших глазах! – Герберт кинул что-то в рот, театрально запил это что-то глотком минеральной воды… – Прощайте, неверная, и пусть моя смерть будет на вашей совести!..

– Неверная?! – рассвирепела Каролина. – Можно подумать, я что-то обещала этому хлыщу, этому…

– Спокойно, – приказал Бессмертных. – Смотрите-ка, каков актер!..

Свищевски задыхался. Лицо его посинело, и не прошло и нескольких секунд, как юноша свалился под стол, стянув на себя скатерть и всё-таки облив пожилую соседку супом, по счастью, остывшим.

– Теодор! – рыкнул следователь, но доктор уже был подле упавшего.

– Мертв, – сказал он через несколько секунд. Слаженно завизжали дамы.

– Причина?

– Пока не могу сказать… – Немертвых наклонился, словно собираясь поцеловать покойника. – Запах очень знакомый. Смерть наступила практически мгновенно, это был сильный яд. Прошу разрешения на вскрытие.