Анна Дашевская - Кастрюлька с неприятностями

— А все-таки, почему они нападают? — спросила я. — Наверняка ведь какие-то исследования проводились?

Ответил мне не капитан Виксенгард, а главный маг заставы, мэтр Свальбю.

— Единственное, что удалось установить — их интересуют сильные эмоции. Причем, по недоказанным предположениям, хримтурсы ими питаются, в буквальном смысле.

— Недоказанным предположениям? — я удивилась. — Я считала, что это легенды.

— О нет, мы тут слегка… э-э-э… пообщались с этими гигантами, и данное предположение слишком сильно похоже на правду. Нет-нет, — мэтр замахал руками, увидев мои поднятые брови, — поговорить с ними никому не удавалось. Мы не знаем даже, есть ли у них какой-то язык. Но во время прошлого нападения, три года назад, я тоже был здесь…

— Да, прошлый раз тоже пришелся на наше дежурство здесь, — подхватила разговор огненная Анита. — Жуткие, вообще говоря, создания! Тогда погиб один из солдат, и мы буквально видели, как стоявший рядом ледяной великан подрос, впитывая его агонию.

— С тех самых пор на нашей и четырех соседних заставах служат только боевые маги, и желательно огненной специализации. Никаких гражданских, — с ледяной любезностью улыбнулся капитан Виксенгард.

— Я полагаю, капитан, — с такой же любезностью ответил принц Хольгерд-Иоанн, — что мы освободим вас от нашего присутствия послезавтра.

— Благодарю вас, ваше высочество, — и капитан встал из-за стола.

Я доставала из сумки теплый свитер с высоким горлом, когда в мою комнату вновь вошел Джон.

— Правильно, одевайся потеплее, — улыбнулся он. — Температура там довольно комфортная, минус десять градусов, но бежать-то будут собачки, а ты будешь сидеть, так что можешь и замерзнуть. Да и ветер с океана…

— Ветер — это хорошо? Должен ведь разогнать тучи. Ужасно хочется увидеть полярное сияние!

— Будем надеяться… Здесь как раз такое место, где его можно наблюдать, пожалуй, чаще всего. Как тебе тут вообще?

— Все отлично, по-моему. Правда, Виксенгард явно не рад нас видеть, но его можно понять.

— Да уж, лихо он меня выставляет отсюда! — Джон рассмеялся. — Бедняга, мало того, что ему обо мне волноваться, так я еще и невесту с собой притащил. Не дай боги, случится что-то, его карьере конец.

— Ну, дальше этой заставы посылать просто некуда…

— Э-э, ты неправа! Еще одно боестолкновение, и капитан досрочно станет майором… Готова? Отлично, пошли! Собаки ждут.

Собаки, улыбчивые голубоглазые хаски, могли жить в крытом внутреннем дворе. Могли, но, видимо, не хотели: четыре собаки закопались в солидный сугроб у самой стены дома, еще пара чуть поодаль; наружу торчали только черные носы. Джон бросил на деревянную конструкцию, стоящую на тропе, меховое одеяло и сказал мне:

— Сейчас запрягу собачек и поедем! Пока садись, заворачивайся в меховую полость и минутку подожди.

Негромким голосом подозвав собак по именам, он надел на них ременную упряжь и прицепил ремни к передней части саней. Собаки стояли попарно, впереди — самый крупный пес, видимо, вожак?

— Да, — кивнул мой принц, поправляя ремни, — познакомься, это Рикс. Отличный пес, самый сильный здесь, на заставе. И умница, да, Рикси?

Пес посмотрел на Джона и ухмыльнулся.

Знакомый уже каюр, тот самый Вили Гердрасен, что управлял оленьей упряжкой на пути сюда, проверил крепления ремней, что-то поправил и кивнул.

— Можно ехать.

Усевшись впереди меня, Джон качнул над ухом вожака длинным шестом с позвякивающими металлическими кольцами, и упряжка рванула с места. Поначалу, видимо, собаки нервничали и нарты шли неровно, рывками, но постепенно Рикси задал темп. По голосовым командам собаки сворачивали или притормаживали, снег летел из-под полозьев, а я смотрела, не отрываясь, в небо, где загорались зеленым полосы таинственных огней. Сани остановились на берегу, собаки легли. Джон сел со мной рядом и обнял за плечи, укрывшись той же меховой полостью, и мы молча смотрели, как таинственные огни множатся, переливаются, танцуют, то сливаясь в единую ленту, то разбиваясь ворохом брызг. К зеленому стали примешиваться другие цвета — фиолетовый, темно-красный, желтый, пронзительно-белый…

Тем временем в Христиании…

Понятное дело, что, пока мы с Джоном пробовали строганину и любовались северным сиянием, маги и следователи в столице не сидели на месте.

Так же хорошо понятно, что знать в тот момент я этого никак не могла, мэтр Верхаузен и остальные много позже рассказали обо всем, что происходило в наше отсутствие во дворце и вокруг него.

А происходило там вот что.

Слежка, установленная за Антуаном Блодуэном — не магическая, а обычная, классическая полицейская слежка — выявила массу контактов. За четыре дня, прошедших после Самайна, блондин обежал и объехал, кажется, половину Христиании, начиная от церкви Единого в Амалиенборге и заканчивая парой борделей в районе порта.

Гранд-полковник Конрад Мазовски читал отчеты агентов и ругался сквозь зубы. Его коллега из городской стражи уважительно слушал и сожалел лишь о том, что не может делать пометки в блокноте: за последние восемнадцать минут безопасник ни разу не повторился. Наконец Мазовски отложил кипу бумаг, ожесточенно потер бритую макушку и сказал устало:

— Ну, ладно, в частных домах его не отследить, с кем он там встречался и о чем говорил. Подслушку на него не навесишь, раз он с магами дружен, определят на раз. Но как твои умники не догадались, что он заметил слежку, и из борделя решит уйти через запасной выход?

Майор Йенсен только развел руками.

— Знаешь, Конрад, глядя на этого ферта, никто бы не подумал, что он может заметить что-то, кроме собственного галстука. — Тут лицо его озарилось вдохновением. — А может, он шпион? Ну, такой, глубоко законспирированный.

— Чей шпион, темных магов? — фыркнул Мазовски.

— Не-ет, с темными магами он связался так, ради денег. А по жизни он шпион, вот точно тебе говорю. Давай поспорим!

— И как проверять будем?

Спорить Мазовски любил, это было известно всей Христиании. Но также хорошо было известно, что споры он всегда выигрывал.

— А давай для начала в его досье покопаемся! — майор Йенсен был не менее азартен. Что поделать — север, длинные холодные ночи, надо же чем-то согреваться: кто-то пьет, кто-то бегает на длинные дистанции, а кто-то держит пари.

Невозмутимая секретарша принесла из архива досье. Толстая картонная папка, четко пропечатанные буквы на обложке, потрепанные завязки… Гранд-полковник поднял на секретаря удивленные глаза:

— А что, в электронном виде этого досье нет?

— Никак нет, господин гранд-полковник. Пока не переведено.

— Какого Темного?.. — прорычал Мазовски.

— Согласно вашему распоряжению от четырнадцатого февраля две тысячи сто семьдесят пятого года, досье шестой и более степени важности переводятся в электронную форму в последнюю очередь.