Антон Фарб - Авадон

- Вы любите гулять по Набережной, господин Линек?

- Лимек. Признаться, не очень...

- А я люблю, - сказала дочь инженера, и Лимек подозрительно на нее покосился. Три года, проведенные в Азилуме, не прошли даром для Альбины Петерсен.

Конечно, Набережная была одной из самых красивых улиц Авадона - еще во времена Беаты Благословенной последний край города украсили гранитная балюстрада с резными пилястрами, фонарные столбы изысканного чугунного литья и разноцветная узорчатая брусчатка. В то же время, Набережная всегда оставалась безлюдной и пустынной - потому что ею заканчивался город Авадон...

- Здесь так тихо, - Альбина провела рукой по мокрому парапету и бесстрашно заглянула в Бездну.

Словно в ответ, из Бездны раздался рокот грома, после - странное гудение и звук, больше всего похожий рыдания. Лимека передернуло, а Альбина, как ни в чем не бывало, спросила:

- Так вы алхимик?

- Нет, ну что вы... Я просто клерк. Я занимаюсь делопроизводством профессора Фоста. После того, как он... э... исчез, мне поручили разобраться в его лабораторных журналах.

- Фост исчез? - Впервые в голосе Альбины прозвучал настоящий интерес к беседе.

- Ну да, разве вы не знали? Об этом было во всех газетах... - Лимек растерянно пожал плечами, продолжая разыгрывать безобидного простофилю. - Я не в курсе расследования, меня интересуют только бумаги профессора. А он тесно сотрудничал с вашим отцом... Покойным, - добавил Лимек, просто чтобы посмотреть, как она отреагирует.

Особой скорби на лице Альбины не отразилось.

- Вам следует обратиться в Политехникум. Если папа и вел переписку с Фостом, то не из дома. Он вообще не любил работать дома.

- Конечно, я так и поступлю, спасибо за совет. Но все-таки... Ведь профессора и вашего отца связывала давняя дружба. Может быть, какие-то старые дневники, рабочие тетради, чертежи... Что-то же инженер забирал домой, правда?

- Давняя дружба? - переспросила Альбина с удивлением.

- Ну, - смутился Лимек, - Разве ваша матушка не была секретаршей профессора?

Упоминание о матери было ошибкой - Альбина замкнулась, и ее мягкое лицо сразу посуровело.

- Вы хотите осмотреть кабинет моего отца? - холодно спросила она.

- Право, не знаю, уместно ли, но... да, это бы очень помогло мне в работе.

- Прекрасно. У вас будет такая возможность.

Больше она не произнесла ни слова.

По Набережной они дошли до улицы Сарториуса и, миновав мрачно-помпезную высотку Прокуратуры и колоннаду ресторана "Маджестик", направились дальше - к ажурной спирали башни и бетонной коробке наблюдательного бункера со всеми ее антеннами, перископами, телескопами и кронштейнами для спуска батискафов и радиозондов.

На миг Лимек почувствовал дурноту: сегодня ночью он видел это место во сне - здесь, в бетонном бункере, работала Камилла, и семь лет назад он каждый день забирал ее с дежурства... Но Альбина свернула на Терапевтический бульвар, и буквально через пару минут они вышли к роскошному, хотя и неухоженному особняку в викторианском стиле. Стены дома, некогда желтые, покрывали слой копоти и густые заросли дикого плюща.

- Прошу, - сказала Альбина. - Это дом инженера Петерсена.

Лимек стоял в растерянности посреди прихожей, не зная, куда деть мокрый зонтик и шляпу.

- Выпьете что-нибудь?

- Спасибо, это было бы очень кстати, - пробормотал Лимек. - Стаканчик глинтвейна, если можно.

Альбина стряхнула с себя шубейку и приняла из рук Лимека зонт.

- Глинтвейна не обещаю. По-моему, вино закончилось. Может быть, что-нибудь покрепче?

- Тогда на ваш вкус.

Траурное платье дочери инженера оказалось не таким уж и траурным: во-первых, не черным, а искристо-фиолетовым ("электрик", вспомнил сыщик название цвета), а во-вторых, у него не было рукавов - зато был вырез на спине до самой поясницы. Для похорон отца Альбина Петерсен не нашла в гардеробе ничего более подходящего, чем коктейльное платье.

Лимек снял пальто и тут же пожалел об этом: в прихожей, а особенно в гостиной стояла стужа, и тянуло сыростью от давно не топленного камина. В воздухе стоял странный аптечный запах.

- У папы где-то был неплохой коньяк, - сообщила Альбина, звеня бутылками в баре. - Он им лечился от пониженного давления.

- Вот как?

- О, у папочки был целый букет мелких заболеваний, - с неожиданным сарказмом заявила Альбина. - Близорукость, гайморит, фарингит, мигрень, геморрой... Папочка постоянно требовал заботы и ухода.

Она резко замолчала, и Лимек мысленно закончил: старый козел. Ни черта она не верит в мою легенду, а просто ведет свою игру. Пора наглеть.

- Скажите, а кто посещал вашего отца незадолго до того, как... э... ну...

- Папочка наложил на себя руки? - невозмутимо уточнила Альбина, разливая коньяк по бокалам.

Протянув один Лимеку, она опустилась в разлапистое кресло, закинула ногу за ногу, продемонстрировав сыщику кружево подвязки в разрезе платья, и задумчиво провела наманикюренным ногтем по кромке бокала.

- Недели две назад приходил ваш загадочный шеф...

- Профессор Фост? - уточнил Лимек.

- Да. Потом приезжал доктор Меерс. Правда, он скорее проведывал меня, но и с папой они беседовали. - Альбина пригубила коньяк, рассеяно глядя перед собой. - Потом этот рабочий с Фабрики, Мюллер или Миллер, не помню точно - он часто у нас бывал... А в среду заявился какой-то странный тип в пальто с каракулевым воротником и такой смешной шляпе - знаете, с пером, только у него она без пера... По-моему, он был сегодня на похоронах. Наверное, с папиной работы, потому что они заперлись в кабинете и долго не выходили.

Сделав большой глоток коньяка, Альбина отставила бокал и взяла со столика коробочку с коричневыми сигаретами, заправила одну в длинный черный мундштук.

- А почему, собственно, вас это интересует?

- О, я спросил из чистого любопытства, - испуганно заверил Лимек, поднеся ей зажигалку. - Просто я ожидал увидеть здесь больше людей... на поминках, так сказать.

- У папы не было друзей. Только коллеги.

На ее голых руках белела паутинка тонких шрамов - от запястий и почти до локтей. Девочка резала себе вены, правда, давно, но очень упорно. И доктор Меерс все еще ее наблюдает.

Он закурил сам и задал следующий вопрос:

- А что насчет переписки? Он долго хранил корреспонденцию?

Альбина глубоко затянулась, выпустила облако пахнущего не только табаком дыма и спросила, прищурившись:

- Кто вы такой, Лимек?

- П-простите? - по инерции продолжил валять дурака Лимек.

- Я спросила, кто вы такой, - повторила Альбина без следа меланхоличной задумчивости и рассеянности. - Только не надо повторять сказок о профессоре Фосте. Из вас такой же клерк, как из меня - монахиня.

Она снова затянулась, и ее серо-голубые глаза заблестели прохладной сталью, которая теперь звучала в ее голосе. Даже блуждающее косоглазие исчезло. Коричневые сигаретки оказывали на Альбину тонизирующее действие.