Гапарон Гарсаров - Глаза дьявола

– Тогда и наркоты не получишь, – с деланной радостью ответил Финтберг, пряча шприц за спину.

– Эй-эй, не надо! – насторожился парнишка, округлив глаза. – Всё, братан, всё скажу… – Он растерянно посмотрел на присутствующих, словно ища у них подсказки, а затем усиленно над чем-то задумался. – Олежка говорил… Он говорил, нельзя, чтоб до книжонок кто-нибудь добрался…

– Но почему? – насторожилась Лавра. – Зачем ему нужны эти книги?

– Он и сам не знает, – нахмурился Страдальцев, а потом, словно очнувшись, снова пополз к Керку. – Дай, а? Очень мутит меня… Ну, дай!..

– Думаешь, твоя брехня стоит целой дозы? – усмехнулся Финтберг, отбрасывая его ногой обратно к батарее. – Ты за кого нас держишь? За лохов, что ли?! Ты что нам мозги парил, заставил за наркотой колесить, и всё только ради откровенной бредятины???

Керк приготовился сломать наполненный шприц, и, увидев это, Страдальцев с ужасом замахал руками.

– Эй-эй, ты чего?! Я ещё знаю, щас. – Он опять принял задумчивый вид и зашевелил губами, что-то бормоча себе под нос. – А, вспомнил! Олежка говорил про сокровища. Точно, про сокровища!

– Сокровища Бальваровского? – переспросила Лавра. – И что он говорил?

– Я, блин, не запомнил, как раз ломало меня тогда не по-детски… Он вроде, это самое… ну, собирался ехать куда-то после всех дел, чтобы их найти.

– Найти сокровища? – Теперь в разговор вмешался Рудольф. – Зачем ему их искать, ведь Бальваровский забрал их себе?..

– Ага, Бальва… Ну, в общем, тот тип его кинул, – Страдальцев принялся врать дальше, морща лоб, словно от тяжёлых воспоминаний. – Кинул он его, этот Бальва, чтоб свои дела делать… А Олежка вроде хотел от него что-то ещё, я не знаю.

– Да он же лапшу нам на уши вешает! – зарычал Орфин, указывая на наркомана. – Ничего он не знает, просто так для нас комедию ломает, чтобы ширнуться и нервы успокоить…

– Подожди, – попросила Лавра и присела на колени перед Страдальцевым. – Посмотри на меня. Как вы с Нуриным познакомились? Когда?

– Месяц назад, на тусе в одном клубе, – промямлил взъерошенный парнишка. – Он мне кайфонуть предложил, за даром сначала. А после уж и задание дал – из универа книжки стырить.

– Ты делал для него что-нибудь ещё? – продолжила допрос брюнетка, внимательно следя за покрасневшими глазами Страдальцева.

– Ну, это самое, адресок давал он мне один… проверить, кто там и что там.

– Что за адрес? – уточнил Керк.

– Я щас не помню уж, в октябре же ходил, – испуганно уставился на него наркоман, а когда тот вновь сделал вид, будто ломает шприц, спешно добавил – Но знаю, как туда добраться!

– Говори, – потребовал Финтберг.

– Ага, это, короче, надо на метро до самого конца ехать… по Кирово-Выборгской линии… Там ещё остановка «Автово» есть, предпоследняя вроде… Честно, не помню, братаны, какая точно…

– Дальше, – скомандовал Керк.

– Ага, дальше-то, как из метро вылезешь, надо по большой такой улице переться, тоже почти до самого конца… Значит, там посёлочек типа дачного, и вот в этом посёлочке хмырь один живёт… Хмырь такой в окулярах на пол-лица. Он ещё собак на меня спустил, когда я хотел к нему зайти.

– А дом-то помнишь? – переспросил Рудольф. – Номер или хоть как выглядит?

– Ага, хату-то помню, хорошо помню, – закивал Страдальцев и вдруг заулыбался. – Она прикольная такая, со всякими фигнями на крыше… Ну, там ещё перед хатой всякий хлам валяется, в нём этот хмырь очкастый и ковыряется…

Лавра переглянулась с Орфиным и Финтбергом. Марина молча стояла у двери, прижавшись к косяку, и как-то странно посматривала на остальных. Володя перестал держать Керка за руку и лишь уныло вздыхал.

– Ну, в натуре, братаны, не помню, – взмолился Страдальцев, чуть ли не плача. – У меня память дырявая, а адрес на бумаженции был. Я её сразу выкинул, как от этого хмыря убежал.

– Ладно, дай ему уже, он сказал всё, что знал, – прошептал Орфин, отходя от них.

– Перебьётся, – злобно прогудел Керк и одним движением пальцев сломал шприц пополам.

На пол закапала мутная жидкость, а Страдальцев с безумными глазами уставился на руку Финтберга.

– Отдыхай, наркоша, – с язвительной улыбкой сказал ему сын Марка Франковича. – Если ещё что вспомнишь, сообщи. Только мелочи нам не нужны, понял? Иначе никогда ничего не получишь и…

Керк не успел договорить. Парнишка кинулся на него и схватил свободной левой рукой за нос Финтберга. Однако навредить ему он не успел – сын Марка Франковича успокоил наркомана ударом под рёбра, и тот, застонав, упал к батарее.

– Почему ты не дал ему дозу? – возмущённо спросила Лавра уже в столовой, когда они расселись по лавкам, обдумывая полученную информацию.

– А есть за что? – ухмыльнулся Керк. – Этот пижон ничего такого серьёзного нам не сказал. А насчёт сокровищ и Бальваровского вообще выдумал.

– Тут я согласен, – кивнул Рудольф, откинувшись на спинку скамьи. – Когда мы его поймали в Выборге, он утверждал, что не знает ничего о Бальваровском да и о Нурине имеет поверхностное представление.

– Вы забываете, что он дал нам адрес, – напомнила Лавра, поглядывая на Марину. Та казалась какой-то очень подозрительной: внимательно слушала их, о чём-то думала и даже покусывала губы.

– Этот адрес, я уверен, может оказаться простым пшиком, – ответил Керк, постукивая пальцами по столешнице, – если он, конечно, вообще существует.

– В любом случае надо проверить, – выдохнул Орфин, сдерживая зевоту. – Вдруг Лавра права, и там, действительно, находится что-то важное. Ведь не даром же Нурин посылал туда своего человека.

– Хорошо, я съезжу, сейчас же. – Финтберг поднялся из-за стола. – Кто-нибудь со мной?

Рудольф мотнул головой, сонно потягиваясь на своей скамье.

– Нет, я лучше отдохну, не спал уже двое суток, – отказался он.

Лавра взглянула на часы и с огорчением обнаружила, что уже семь вечера.

– Я, пожалуй, тоже по своим делам отправлюсь, – промолвила брюнетка. – Не думаю, что в такую темень можно отыскать дом, о котором говорил Страдальцев.

– Я попробую, – улыбнулся Керк и подмигнул Марине. – Вы уж тут приглядывайте за этим нариком… Лавра, тебя подбросить куда?

– Да, если тебе не трудно, – спохватилась Гербер, на ходу застёгивая пальто. – В Купчино…

У Ламбранта было самое скверное настроение за всю осень. Его переполняла злость, от которой он даже в редкие минуты задыхался. Он не мог поверить, что какая-то пигалица сумела разрушить за один день всю его блестящую карьеру. Павлов мчался по загородной трассе на угнанном автомобиле и не замечал посторонних машин. Он пытался осознать свои ошибки, пытался понять, где допустил прокол, от которого возник такой ужасный результат.

Из университета ему не переставали звонить с самого утра, отчего даже пришлось выключить сотовый телефон. Пообщавшись с Коливиным, он понял, в какую историю влип благодаря назойливой брюнетке. Эх, как же он жалел, что не успел прикончить её вчера в Исаакиевском соборе. Ведь она находилась практически в его руках, стоило лишь аккуратным движением плаща отсечь ей голову, и тогда никто бы не стал распускать о нём грязные слухи.