Гапарон Гарсаров - Глаза дьявола

Итак, нехорошая тенденция была налицо, и, если верить Охтину, Лавру должна постичь та же участь. Не даром же он упомянул про Гаральда, который как раз гостил в северной столице. Допустим, Кирилл Константинович на самом деле знал её брата, ведь он общается с Медведевыми, а, возможно, имеет какие-то отношения с администрацией Морской академии. Но его интерес к этим загадочным смертям был совсем не праздным, и он вполне мог приложить ко всему этому свою руку. Тем более, если учесть, что Ламбрант приходится ему приёмным сыном. Уж наверняка отчим должен знать, кого усыновляет. Такому демону, как Павлов, трудно будет скрыть свою истинную суть от членов семьи. Хотя, подумалось Лавре, она ведь тоже не человек, и пока об этом было известно очень ограниченному кругу лиц, в который не входила даже её мать и брат.

Следующим подозрительным звеном был Коливин. Научный руководитель и раньше казался каким-то странным, а теперь и подавно, ведь все погибшие девушки являлись его аспирантками. Уж кто-кто, а он должен был заметить, что девушки умирают одна за другой, сменяя друг друга на той же должности. И, конечно, он умолчал об этом, когда агитировал Лавру взяться за работу в данном институте. С какой, спрашивается, целью он делал это? Почему он не отправил сюда своего драгоценного Павлова?..

И снова этот Ламбрант! От злости Лавра даже поставила «трояк» выступившей студентке и потребовала подготовить ей на следующий семинар два штрафных доклада.

Однозначно, надо было навестить скрытного Ивана Пантелеевича и задать ему в лоб все эти вопросы. Интересно, какая у него будет на это реакция? К тому же он так усердно боролся за Павлова, распинался сначала перед ней, а потом и перед начальством. Всё это тоже не спроста. Конечно, Ламбрант имел к данной истории очень косвенное отношение. Но, учитывая его демоническую суть и желание забавляться над людьми, он вполне мог быть причастен к гибели несчастных девушек. С другой стороны, ни Охтин, ни Коливин, ни Павлов не принимали непосредственного участия в убийствах преподавательниц. Во всех трёх случаях виноватыми или подозреваемыми оказывались братья жертв. Тут было что-то не так, и от этого Лавра впала в замешательство.

– У меня совершенно нет времени на Вашу ерунду!.. – отмахнулся Иван Пантелеевич от обвинений брюнетки.

Он с самого начала попросил не заходить к нему в кабинет и сейчас был вынужден повторять, чтобы назойливая аспирантка оставила его в покое. Лавра же не собиралась отступать, усевшись возле двери.

– Вы не думали, что такими странными совпадениями могут заинтересоваться следственные органы? – решила припугнуть его смелая девушка.

– Да уж, – усмехнулся Коливин, не отворачиваясь от своего компьютера, – тогда меня придут и арестуют за то, что я был научруком этих барышень.

– Я бы на Вашем месте воздержалась от иронии. Это не шутки, под угрозой моя собственная жизнь, и я не собираюсь спокойно дожидаться, пока меня прикончат.

– И что Вы сделаете? – вскинулся мужчина. – Попросите посадить меня в тюрьму?.. Знаете, в чём-то Ламбрант всё-таки был прав, Вы глупы до неприличия!..

– Ну, Ламбрант и сам, как оказалось, не блещет умом, учитывая его роль в отряде бритоголовых, правда? – напомнила Лавра, чем заставила заведующего кафедрой наконец-то взглянуть на неё. – Я узнала всё о Вашем любимчике, и не надо убеждать меня, будто я это как-то неправильно поняла.

– Вам теперь можно радоваться – Ламбранта исключили из университета.

– Неужели? Что, он уже сдался властям?

– А он и не пытался, о нём до сих пор никто ничего не слышал.

– Конечно, ему сейчас самый лучший вариант – скрываться, потому что Вашим «умником» заинтересовалось слишком много народа: прокуратура, руководство университета, ангрилоты…

На последнем слове Коливин вздрогнул и нахмурился ещё сильнее.

– О, я так и думала, что Вам о них хорошо известно! – воскликнула Лавра. – Уверена, что и про демоническую суть Павлова Вы тоже прекрасно знали.

– Не понимаю, о чём Вы, – пожал плечами мужчина и вновь сделал вид, будто увлечён своим компьютером.

– У Вас совсем не получается врать. Вы очень даже хорошо понимаете, о чём я говорю. – Лавра поднялась и повесила сумочку на плечо. – Но по каким-то причинам Вы не желаете раскрывать передо мной свои карты. Что ж, Иван Пантелеевич, храните молчание и дальше, если Вам так нравится. А я всё равно докопаюсь до правды. Но только тогда уже будет поздно уговаривать меня, чтобы я никому её не рассказывала.

Он ничего не ответил, продолжая пялиться в монитор. Гербер злобно поджала губы и вышла из кабинета, напоследок громко хлопнув дверью. «Уже второй раз за день», – подумалось ей. Конечно, расколоть неприступного Коливина ей не удалось. Зато она утвердилась в своих подозрениях – он явно что-то скрывал, и необходимо выяснить, что и почему. От ярости, переполнявшей её, Лавра не заметила проходившего по коридору Кривовцова и задела его.

– Полегче, Гербер! – завопил он, потирая ушибленное плечо, и хотел пройти дальше к кабинету профессора, но брюнетка придержала его за руку.

– Ты-то мне и нужен, – прошипела она и потащила за собой в сторону лестницы.

Людей здесь наблюдалось мало. В основном это были студенты, дожидающиеся пятой пары, но встречались и преподаватели, которые почему-то суетились и просили молодых людей носить вниз стулья.

– Да отцепись ты! – нервно отмахнулся от Лавры обеспокоенный Роман. – Что тебе надо?!

– Поговорить, неужели не ясно, – огрызнулась брюнетка.

– Нам не о чем с тобой болтать. – Шустрый парнишка вырвался из её рук.

– Ты уже в курсе, что Ламбранта Павлова исключили из университета? – быстро спросила Гербер, пропустив мимо ушей его грубость.

– Ты славно постаралась, чтобы организовать это, – кивнул озлобленный Кривовцов.

– Не знала, что Вы с Ламбрантом друзья…

– Мы с ним вовсе не друзья, но Иван Пантелеевич очень дорожил им. Через месяц Павлов должен был защищать диссертацию, а ты всё испортила!

– Возможно, Коливин не будет столь огорчён, если узнает, что его дражайший аспирант пытается украсть «Глаз Дьявола»?!

Роман резко изменился в лице и огляделся, точно боясь, что их могут услышать посторонние. И в самом деле, несколько студенток с любопытством обернулись на них. Кривовцов ещё злее закусил губу и отвёл Лавру в угол.

– Ты совсем рехнулась, да?! – с ненавистью зашипел он, сжимая её руку.

– Это он, я знаю, – хищно улыбнулась Гербер. – Ведь это же Ламбрант может превращаться в летающее чудище, а потом беспокоить город по ночам. Ты тоже должен знать, что это он. Коливин держит тебя в своих любимчиках, как и Павлова.