Ольга Смирнова - Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот.

— А с чего это он должен тебе, Груздева, докладывать? — прищурился Г.В., вновь становясь привычным шефом. — Ты ему сестра родная или подруга жизни?

Пока Сима осознавала, что в глазах местных Славий и впрямь ничего ей не должен, Яр невестушку не слишком ласково подтолкнул в спину и скомандовал:

— Груздева, на выход, — чем заслужил благодарный сверх меры взгляд Г.В.

— Но как так вышло? — продолжала удивляться Сима, когда они гуськом вышли в приемную. — Как Г.В'эшечка до этого дотумкал?

— А это не он. Это жена его, Ирина, кажется. Пришла к Славию, чуть ли не в ноги бросилась.

— Но как она узнала, где он… ах, ну да, ну да.

— Именно, родная. Это же Грибной. А Славий тайны из своего приезда не делал, наоборот, практически рекламную компанию среди заинтересованных лиц провел.

— Ты знал об этом? — спросила Сима, развернувшись и в упор уставившись на будущего мужа.

— Знал, — кивнул Яр. — А что?

— Нет, уже ничего, — безнадежно махнула рукой магиня. — Уже ничего. Махинаторы. — И спросила, отступая на шаг — уж больно глаза Яра заблестели: — А мы вообще куда?

— На свидание, — многообещающее начало было напрочь смято последующей фразой: — я голодный как волк.

— Почему ты решил на мне жениться? — в лоб спросила Сима. Три бокала вина сделали свое дело, и она ощутила прилив отваги, совершенно безосновательный, но достаточный, чтобы заговорить о том, что не давало покоя уже которой день.

Яр, кажется, удивился. И удивление его не было наигранным, не было легким, жизнерадостным.

— А что непонятного?

— Как это — что непонятного? Да все непонятно. Ты столько лет не обращал на меня внимания. Ни намека, ни жеста лишнего… я уже надеяться перестала…

— Ну это тебе, милая, просто не с чем сравнить. Не обращал внимания… Да будет тебе известно, что когда я «не обращаю внимания», это выглядит несколько по-другому. Я бы в этом случае с тобой вряд ли хоть одним словом перемолвился за все пятнадцать лет знакомства. А насчет причин… я тебя люблю, я на тебе женюсь. Что тебя не устраивает?

Сима от этого сухого признания не почувствовала себя хоть сколько-нибудь увереннее.

— Но романтика! Ты говоришь о любви так, словно обсуждаешь рабочие моменты. Так не делается.

Яр сердито потыкал вилкой ни в чем не повинный кусок мяса на тарелке и ответил:

— Романтика, Сима? Романтика — это для несмышлёных, неопытных, юных. Я же в этом плане никуда не гожусь. Не умею и учиться не хочу. Некогда мне. Других дел по горло. Но это не значит, что мне на тебя плевать.

— Это значит, «другие дела» куда важнее меня. А я даже кольца не заслужила. Великолепно, ничего не скажешь, просто отлично. Даже на букет не разорился, умник.

— Сима, ты меня хотела — ты меня получила. Такого, как есть. Тебе нужно кольцо? Завтра будет. От этого что-то поменяется?

— Да! — рявкнула Сима. — Поменяется! И не смей говорить мне, что это бестолковая романтика! Это элементарное уважение к моим желаниям!

— А чего именно ты желаешь? — вдруг спросил Яр с неожиданным напором. — Чего? Меня? Получишь. Чего еще?

— Я хочу… — Сима закатила глаза, раздумывая, — я хочу… наверное, уверенности. В твоих чувствах.

— По-твоему выходит, что уверенность измеряется в количестве букетов и признаний в час? В стоянии на колене и лобызании твоих туфелек? В серенадах под утро под окном? Тебе недостаточно моих слов? Родная, я потратил уйму времени на то, что мог сделать за три секунды — я имею в виду показания твоего шефа.

— То есть? Спасибо тебе большое за то, что заставил его объясниться вслух, но…

— При чем здесь это? Ему вообще ничего не нужно было писать, так же как мне — читать его сочинение. Есть специальное заклинание. Я бы ему память вытянул, в книгу занес — и достоверно, и время экономит.

Сима поразмышляла, вынуждена была согласиться, что да, уважил невесту, и тотчас ухватилась за другое:

— Пойми, ты говоришь о любви так безразлично, так мимоходом, словно для тебя это ничего не значит. Словно после женитьбы ты меня в ящичек положишь и думать забудешь.

Яр покачал головой, вздохнул и сказал:

— Признаюсь честно, хотя Славий мне потом за это голову оторвет. Эта идея со скороспелой свадьбой изначально принадлежала твоему дорогому братцу. Да-да, не делай удивленные глаза и не торопись с выводами. Начну издалека. Ты шефа своего дурного слышала. Каста, убийства, ритуалы, проверки, магия. Печально, но они уверовали совершенно безосновательно в свое могущество и действовали соответственно. Так уж получилось, что ежегодные «проверки» убедили их в этом окончательно. А теперь история, которая касается непосредственно нас со Славием. Примерно месяц назад в Грибном стали пропадать люди. Маргиналы, без родственников и жилья. Никому не нужные отбросы общества. Мне было поручено провести расследование. Славию — отвлекать на себя основное внимание предполагаемых похитителей. Но поскольку в участке, где большинство подозреваемых гнездовали, работала ты, мы предположили, что просто так ты не отстанешь и проверкой тебя надолго не увлечешь. И тогда Славий предложил отвлечь тебя иным способом.

— То есть идея со свадьбой была очередным отвлекающим маневром? — у Серафимы от обиды и негодования прервался голос. — Вы там с ума посходили, что ли?

Яр рассмеялся и выдал впечатляющее признание:

— Нет, мы поговорили на эту тему и больше к ней не возвращались. А я… мне вдруг пришло в голову, что ждать дальше — нецелесообразно. Вот что хочешь думай, но это правда. И еще — я устал изображать равнодушие, надоело до чертиков. Пока подростком была — приходилось. Но ты выросла, окончила университет — весьма сомнительный, на мой взгляд — и могла в любой момент выскочить замуж. За другого. И тогда пришлось бы в срочном порядке делать тебя вдовой, а это лишние проблемы. — Сима лишь глазами хлопала, не в силах уразуметь услышанное. — Поэтому, повторюсь, я решил — хватит ждать. А если честно — просто уцепился за первый попавшийся предлог.

В этот момент рука Серафима — сама, как есть сама — выплеснула воду из стоящего на столе стакана в лицо Яру. Вода до цели не долетела — застыла примерно на половине пути, поколебалась и мирной струйкой полилась обратно в стакан.

— Негодяй! — завопила Сима, забыв о приличиях и достоинстве. — Наглец! Скотина бесчувственная! Да я лучше за Таратайкина замуж выйду, чем за тебя!

В негодовании вскочив со стула, она запустила в Яра тарелкой с недоеденной спаржей. Снаряд, понятное дело, вновь не долетел до цели и был возвращен на место в целости и сохранности.

— Успокойся, — сказал Яр неприятным голосом. — Что ты как человек, ей-богу. Сядь на место.

Сима разъяренно плюхнулась на стул и, пытаясь взять себя в руки, спросила, то есть скорее прошипела: