Герчо Атанасов - Провинциальная история

Одному из героев Герчо Атанасова принадлежат такие слова: «Уверяю вас, что малейшее движение моей руки имеет моральные последствия». Человек, сказавший это, — хирург, но подразумевает он не только свою профессию, позволившую ему прочувствовать эту истину весьма осязаемо, но и все сферы жизни, малейшие движения чувства и разума. Мысль о нравственной ответственности каждого за свои поступки — одна из основных для Герчо Атанасова, она звучит в высказываниях многих персонажей, проверяется в различных сюжетных ситуациях на протяжении всего его творчества.

Приближающийся к пятидесятилетию писатель дебютировал в 1963 году сборником рассказов «Ленинград, интимно». Г. Атанасов учился в Ленинграде, и город его студенческой юности нередко возникает на страницах его книг. Сейчас в творческом багаже прозаика несколько сборников рассказов и три романа, он активный участник современного литературного процесса, пользуется неизменным вниманием читателей и критики. Г. Атанасова интересует нравственно-психологическая проблематика, для почерка его характерны дух исследовательского освоения действительности, чуткая реакция на импульсы быстро меняющейся жизни, стремление вывести читателя на философский уровень постижения происходящего — превратить рассказ о фактах жизни в разговор о ее смысле. Вглядываясь в окружающие явления, Г. Атанасов умеет синтезировать и обобщать их, что для его книг особенно важно, поскольку все они посвящены самой свежей современности, текучей, трудноуловимой.

Судя по произведениям писателя, нравственный и эстетический его идеал четко определился: личность социально активная, духовно богатая, самовзыскующая — последнее качество в героях Атанасова является непременным для формирования всех прочих. Этот человеческий тип в его рассказах — а они, как правило, основаны на каком-либо остром моральном конфликте — выступает в самых разных профессиональных и возрастных вариантах, писатель не видит пределов для духовного и интеллектуального возмужания. Общим в этих героях является их строгость к себе и поиски нравственных критериев своего поведения. Например, профессор-филолог из рассказа «Пока надеемся» (давшего заглавие сборнику 1972 года) в возрасте шестидесяти лет и в зените успеха усомнился вдруг в создаваемых им ценностях: вспоминая свою жизнь, он заметил, что судьба его книг, написанных с искренним увлечением и любовью, слишком часто зависела от занимаемых им постов. Сколь ни печально для него это позднее прозрение, он вполне понимает его целительность. «Не является ли, — рассуждает профессор, — осознание собственной ограниченности, каким бы горьким оно ни было, точной мерой вещей, рождающей новые и глубокие побуждения».

Способность личности к точной и принципиальной самооценке является для писателя высшим критерием. Так построен и образ Стоила Дженева из «Провинциальной истории», наиболее, пожалуй, близкого писателю героя, познавшего на собственном опыте, что «мерилом человека является его умение, сталкиваясь с подлинными противоречиями, не пасовать перед ними».

«Провинциальная история» (1979) — второй роман писателя, вышедший сразу же вслед за его романным дебютом «И никогда не поздно» (1977). На первый взгляд книги эти совсем непохожи друг на друга, но их связывает глубокое внутреннее родство: и в той, и в другой главная мысль — о необходимости духовного самоопределения человека. В основу романа «И никогда не поздно» положена ситуация, что называется, экстремальная. Двадцатишестилетний учитель Симеон Симеонов, человек обычный и ничем не примечательный, из любопытства забрался в подвал своего многоэтажного дома, и случайно захлопнувшийся тяжелый люк отрезал его от мира на двадцать один день. Катастрофическая острота положения заставляет молодого человека вспомнить все свое прошлое, перетряхнуть тот духовный багаж, с которым он шел по жизни. Напряженное усилие определить свое место в ней, понять себя переводит размышления героя на философский уровень, заставляет задуматься об общечеловеческом и общенациональном. Г. Атанасов всегда стремится прозреть сквозь судьбу своего героя черты «национальной биографии», связь отдаленных и нынешних времен.

Состояние тщательной нравственной самопроверки, в которое повергли Симеона Симеонова исключительные условия, для героя следующего романа — Стоила Дженева (а у него, бывшего подпольщика, надо полагать, были в жизни нелегкие испытания) — привычно, он считает, что нужно каждый божий день набираться смелости для вглядыванья в себя. Человек странный — во всяком случае, многие его таким считают, называют то идеалистом, то Дон-Кихотом, — Дженев поставлен во вполне будничные и привычные условия: он заместитель директора провинциального предприятия с устаревшим оборудованием, зато, как водится, с перевыполненными плацами и с «масштабным» директором, в чаянии служебного повышения «вздергивающим» план еще выше, невзирая на растущий брак и частые аварии.

Легко двигаясь в русле производственного романа (автор, экономист по образованию, здесь в своей стихии), «Провинциальная история» выходит далеко за эти рамки, превращаясь в серьезное социально-психологическое исследование многих наболевших вопросов современной жизни. Фабульный итог романа, еще раз остро подчеркнувший важную для писателя мысль об ответственности человека, с трагической силой высвечивает моральную сторону «производственного» спора между главными героями.

Понятие смерти плохо увязывается с такими людьми, как Стоил Дженев, они всегда немножко из будущего, а потому, как бы ни обернулась житейская их судьба, они всегда начало, а не конец. Это своего рода «вечный» герой — тип человека, воплотившего никогда не иссякающую общественную потребность в нравственном максимализме, самим своим существованием призванного одолевать разрыв между идеальным и реальным.

Одно из самых ценных качеств романа в том, что стремление к истине предстает здесь не как чей-то индивидуальный порыв, пусть даже высокий и увлекающий других, а как из самой действительности вытекающая норма поведения. Глубокое доверие писателя к жизни определило трактовку образа Дженева — «идеальность» его подается как норма, без труда выдерживающая испытание буднями: и заводскими, и — очень нелегкими — семейными.