Леонид Кудрявцев - Фантастический детектив 2014 (сборник)

Получилось… Неужели получилось? Болезненная ненависть побеждена, «синдром копии» сломлен!

– Только не зови меня Штрихом, – проворчал Кок-2, вставая.

Я что, так же противно кривлю рожу, как и он? Ничего, поработаем перед зеркалом… Я хлопнул двойника по плечу:

– Какой «Штрих»? Ты мой брат, Андрюха. А я – твой. И вообще, ты теперь Гроссбастард. Так что бери власть, пока лежит.

– Можно просто Гросс.

– Ну привет, Гросс. Вот источник твоей власти, пользуйся.

Я передал ему страницу с магией «Замри/Воскресни». Мой дубликат шутовски поклонился, смазав торжественность момента. Я продолжал:

– В ваши термитники не суйся, могут нагрянуть наши, да и Коряга тоже. Подыщи новые площадки. Построй базу где-нибудь на окраине, там сделаем штаб. Деньги не жалей. Как тебе пользоваться банкоматом без моего участия, придумаем. Возьми перчатку: хочешь – Гроссбастарда, хочешь – Коряги. Меч я тебе добуду, закажу якобы себе. Но отныне – меняем стратегию. Никаких налетов на Орден, никаких грабежей вообще. Люди в Системе должны перестать вас бояться. Будем активно копировать детей и женщин, особенно – детей. Бастардам нужно будущее и нужны семьи, нужна нормальная жизнь. Будем не армию создавать, как те придурки, а расу. Там посмотрим, что с этим делать.

Кок-2 выслушал с противной улыбочкой, потом осведомился:

– Ты думаешь, я всего этого не помню… братик?

И я захохотал. Правда же, у нас теперь одно сознание на двоих! Напряжение вдруг вылетело из меня, как пробка из шампанского, и стало легко. Пружина освободилась. Как же легко… Ярость и восторг. Восторг и ярость…

Я снова был не один!

– Мы им всем дадим прикурить, – сказал я брату. – Система, считай, наша.

Объясняемся с Ювой в больнице, где лежит Фродо Андерссон. Дела бывшего гроссмастера не очень хороши, в сознание пока не приходил, и дочь живет с ним в палате. Встречаемся внизу, в холле.

– Почему? – спрашивает она в отчаянии.

– Я так не смогу. Я виноват в трагической гибели твоей матери. Я сделал ужасную вещь с твоим отцом, а из-за моего расследования Орден обнулил все его разряды. Я кругом виноват, я разрушил твою семью, твою жизнь…

– Что за чушь! Отец сам тебя вызвал, а мама… – Она плачет. – Мама хотела бы, чтобы ты обо мне позаботился. И вообще… сначала мама, теперь ты…

Береги сестру – вот о чем просила мать перед смертью. Сестру, а не жену… Как же скверно, что она увидела не только мою страсть к ее дочери, но и истинную мою страсть – ту, которой взрывают мир… С другой стороны, как удачно выбрано место, вильнула мысль. Регистраторов не было не только внутри термитника, но и на платформе, и даже в Тоннеле. Я все там обыскал: Коряга крепко позаботился о скрытности базы. Так что официальную версию событий ничто не пошатнет. Супруга гроссмастера погибла при обрушении части термитника.

– Ты считаешь, будто что-то испортил? – горячится Юва. – Ну так почини, это же просто, я этого хочу! Зачем нам расставаться? Дай мне свою фамилию, если уж Андерссоны опозорены…

Сказать или не сказать ей, что мы брат и сестра? До сих пор решения нет. Она любит меня как мужчину. Если мы просто расстанемся, у нее сохранится надежда вернуть любимого. Если же она станет мне сестрой, любовь к мужчине никуда не денется, зато надежда умрет. Вот такие пироги… Ладно, отложим на потом. Скажу ей позже. Для ее же пользы, чтоб не выворачивать девчонке душу.

– Не смогу, – повторяю и отворачиваюсь. – Я чувствую такую вину, что… что ничего не осталось. Давай будем друзьями. Или… Не знаю… Как брат и сестра…

– Почему – сестра? – пугается она.

– Да не знаю! С языка сорвалось.

Она меня обнимает.

– Ты меня разлюбил?

Я отстраняюсь. Вот он, момент выбора.

– Да.

– А вообще когда-нибудь любил?

– Нет. Извини.

Она обегает лихорадочным взглядом мое лицо.

– Ты мне врешь. Как можно разлюбить, если не любил? Не хочешь говорить, что случилось, не говори, но только не ври. Уходи.

А уходит сама. Я смотрю ей вслед, такой ладной, такой желанной. Я тоже бы заплакал – и побежал бы следом, поймал бы ее, повернул к себе… Пополз бы, хватая за ноги… Нельзя. Я улыбаюсь. Надеюсь, улыбка получается не слишком страшной. Почему я не сказал ей правду? Не потому ли, что сам еще на что-то надеюсь, оставляю путь для возврата?

Вот и хорошо, убеждаю я себя. Никто не встанет между мной в реале и мной в Системе. Никакая женщина. Ошибку Орка и Басика я не повторю.

Крыса-заменитель шла вдоль берега, собирая в большой пакет мусор, оставшийся от туристов. Полуразумное создание метрового роста, модифицированное с помощью вирусных векторов, несущих человеческие гены; была она в ярком переднике и помогала себе розовым хвостом. Проходя мимо нас с командором, сидящих на траве, проворчала:

– Называют себя людьми, а гадят как кошки…

Мы дружно хмыкнули. Настроение было прекрасным. Древний Волхов, как и тысячи лет назад, нес свои воды, не обращая внимания ни на время, ни на людей.

– Церемония ровно через неделю, – сказал командор. – Сам патриарх выразил желание повысить твой разряд.

А то. «Сам патриарх». Я был героем: нашел украденную реликвию и вернул ее во Дворец Связи, восстановив репутацию Ордена. Разоблачил предателя. Раскрыл заговор бастардов, уничтожил их организацию и собственноручно казнил их главаря. За все это мне и дарован такой скачок в статусе – из мастеров сразу в гроссмастера! Плюс новая должность – на место Орка.

В рыцари меня когда-то принимал командор. Что ж, наставник мог гордиться мной.

По поводу магии «Замри/Воскресни» вопросов не возникло, страница погибла при взрыве А-бомбы, оставленной бастардами и стершей вместе с Копировальной лавкой всю верхушку термитника. Что я и отразил в отчете.

– «Гроссмастер Кок». Звучит, – произнес командор со странной интонацией. – Я больше не твой опекун, ты – не мой воспитуемый. Боюсь, зазнаешься.

Неужели о чем-то догадывается? Я не испытывал беспокойства. Пусть. Я был хорошим воспитуемым, податливым, как пластилин, а значит, что бы я ни сделал, наставник стоял рядом.

– Ярлык героя – это что-то вроде энергощита, прикрывает в сложных ситуациях, – продолжил командор. – Но ты помни, есть люди, которые знают, что никакой ты не герой. Уничтожать их – расточительство и глупость. Особенно когда возвысишься. Гораздо умнее держать таких людей в друзьях.

– Вы о чем? – спросил я.

– Да так, старческое бурчание. Я о правде, которую хоть кто-нибудь да знает. Понимаешь, малыш, обязательно кто-нибудь знает правду. Смирись с этим…

Закатное солнце, подсвечивая снизу громоздкие строения над головами, добавляло сюрреалистической картинке четкости и контрастности.

Небо над Гетто Скаутов было как лоскутное одеяло – потрепанное, застиранное, ветхое.