Анатолий Заклинский - Миллстоун (Трилогия)

– Почему ты был так в этом уверен? – спросила Шейла, встав из-за своего стола и подойдя к нему.

Она села рядом и заглянула в папку.

– Ну, раз он работал на тайное общество, то там должны были быть задачи и посложнее.

– Для Джейквиля и семь убийств это много, – сказала Шейла.

– А ведь ты права, – задумался Миллстоун, – и произошли они в один период, а до и после него было большое затишье. И вот сейчас. Эти смерти лишь результат. Следствие действительно важных событий. Нет информации, что случилось в Джейквиле пять лет назад? И по возможности, что из этого наблюдается сейчас?

– Я постараюсь выяснить, – сказала Шейла.

– Не торопись, – успокоил Миллстоун, – я просто подумал, мало ли, ты что-то вспомнишь здесь и сейчас.

– Нет. Ничего такого нет.

– К сожалению, наше дельце напрямую связано с бюро, а ты знаешь, какие они там. Если то, что происходило тогда, происходило исключительно с ними, то даже в здешней полиции никто ничего может не знать.

Миллстоун перелистнул страницу, потом ещё одну. Он пробегал их глазами, но ничего, что имело бы существенное значение сейчас, не находил. Он остановился только на снимке первой жертвы. Картина была в целом идентична той, что он видел сегодня утром в переулке, разве что в тот раз убитый был распят в углу. В принципе, это не играло особой роли, как ему потом удалось убедиться. Все прочие признаки оставались теми же, за исключением, разве что, угроз. Тогда их не было. Возможно, жертвам совсем не обязательно было знать, за кем именно придут в следующий раз. А может быть, тех людей не нужно было подталкивать к определённым действиям?

Миллстоун уже подумал о том, что эта папка мало что даёт ему, как вдруг увидел, что последняя, седьмая жертва, как раз та, в теле которой нашли одну пулю, была распята иначе, чем остальные. Гвозди при этом использованы не были. Всё тело было обвито колючей проволокой, и привязано ею к металлическому забору.

– Да, – заключил Миллстоун, проглядывая информацию об убитых.

– Что там? – спросил Дуглас.

– В том-то и дело, что ничего. Упоминается только, что все убитые имели отношение к технологическому бюро. Только имена. Званий нет. Но что-то подсказывает мне, что последний, которого убили с особым пристрастием, самый старший. Хотя, я могу и ошибаться.

У Миллстоуна начинали складываться грубые очертания картины, но всё пока ещё было слишком туманно и неопределённо. Очень важным было то, кем окажется осведомитель Коллинза. Если им удастся найти нужного человека раньше, чем убийцы, то это дело ещё можно будет раскрыть. Если же нет, то, как ни печально, но отклика от бюро технологий можно будет ждать очень и очень долго, как будто они совсем не заинтересованы в раскрытии этого дела.

В коридоре послышались быстрые шаги. Судя по ним, кто-то очень хотел о чём-то поведать тем, кто находился в этом кабинете. Это был Коллинз. Он даже не переступил порог, а попросил Миллстоуна и Эгила пойти с ним.

– Что-то интересное нашли? – спросил Джон уже в коридоре.

– Да. Наш сторож отметил человека, который особенно интересовался той комнаткой. И что вы думаете? Он даже не догадался быть за тысячу километров отсюда, когда кто-то спохватится.

– Надеюсь, нам и вправду повезло.

Коллинз уже поспешил запугать обвиняемого и проводить в комнату для допросов. Так что, когда Миллстоун и Эгил вошли, перед ними предстал худощавый молодой человек лет двадцати пяти с обречённым выражением на лице.

– Я ведь тогда совсем молодой был, – сказал он, начиная свой рассказ по приказу Коллинза, – не знал что к чему. Тот человек сказал, что сам раньше работал в полиции, и что продажа оружия после закрытия дела – обычная практика.

– А спросить было не у кого? – гневно сказал Коллинз.

– Я побоялся. Он денег хороших предлагал, вот я и подумал, что этот карабин всё равно там заржавеет. Уже, наверное, год прошёл.

– Как выглядел тот человек?

– Да я как-то и не знаю, – развёл руками парень, – лет наверно за пятьдесят, ростом с меня или ниже. Да не помню я толком.

– А как ты вынес карабин?

– Подговорил друга, чтобы тот отвлёк сторожа. Но он, выходит, всё равно меня отметил.

– Да. И это хорошо.

– А меня теперь накажут?

– Ну, учитывая, что ты был последним, кто держал этот карабин в руках, все трупы, которые будут появляться в городе – автоматически твои, – пожав плечами, злорадно сказал Миллстоун.

Он очень испугался. В его глазах появилось что-то детское, как будто он сейчас заплачет и попросит его не наказывать, но в то же время был оттенок безысходности, потому что он понимал, что это уже не игры, и своей участи он не избежит.

– Вы же понимаете, что я никого не убивал, детектив Коллинз?

– А вдруг? Откуда мне знать, что ты не врёшь нам, что этот карабин не лежит у тебя дома под кроватью и ты не тот самый маньяк, которого мы ищем?

– Можете обыскать. Под моей кроватью ничего нет! – взмолился он.

– Ну разумеется, – усмехнулся Миллстоун, – конечно, ты нашёл более укромное место.

– Да нет же! – уже почти закричал задержанный.

– Не нервничай, ты и так себя уже выдал, – сказал Коллинз, взглянув на часы, – так что пиши признание. Ребята проследят.

Коллинз ловко взял в ящике одного из столов лист бумаги и положил перед пареньком.

– Но мне нечего писать!

– Как это нечего? – поднял брови Коллинз.

– Я никого не убивал!

– Ну раз никого не убивал, то два листа должны быть исписаны описанием того, кому ты продал карабин, – сказал Миллстоун, – и не говори, что не помнишь. У тебя куча времени. Если не получится, скоро его станет ещё больше. Но не уверен, что в тюремной камере дадут ручку и бумагу.

При этой фразе подозреваемый съёжился. На его лице изобразилась готовность написать, если понадобится, и пять листов информации, лишь бы остаться на свободе.

С этими словами Миллстоун, Эгил и Коллинз вышли из комнаты, оставив его наедине с собой.

– Сейчас вспомнит всё, уж я его знаю, – сказал Коллинз, – это, кстати, уже не первый косячок в его исполнении.

– И его оставили работать? – спросил Миллстоун.

– До этого он оружие не продавал. Так, по мелочи из-за глупости.

– Ладно, это сейчас неважно. Встречу не отменили?

– Нет. Как раз пора.

Они поехали на машине Коллинза, а потом, остановившись, ещё два квартала прошли пешком. Затем они свернули в тихий переулок, и два раза повернули, прежде чем увидеть того, с кем им предстояло говорить. Это был мужчина с почти лысой головой, невысокий, худой. По выражению его лица можно было подумать, что ему эта встреча нужна не в меньшей степени, чем Миллстоуну и его коллегам. Он был если не напуган, то как минимум чем-то всерьёз встревожен. Казалось, он был готов броситься на Коллинза с расспросами, но сдерживался.