Надежда Федотова - Охота на гончих

– Откуда у тебя…

– Не волнуйся, не из твоей мошны. Это, – лорд небрежно махнул рукой в сторону мешочка, – мне любезно предоставил владелец одной небезызвестной тебе лавчонки в порту. Сегодня утром. Как раз после того, как продал тебе очередную порцию.

На лице Харальда отразилось жгучее желание съездить по физиономии своему визави, но он справился с порывом.

– Все равно, – поднявшись на ноги, буркнул он. – Это не отрава и не дурман, а Хейдрун вообще зарезали. Но помяни мое слово, Мак-Лайон, – когда-нибудь ты сунешь свой нос не туда и останешься без головы!

Не дожидаясь ответа, старший брат Эйнара с достоинством повернулся и направился к выходу. Негромкий смешок Ивара нагнал его уже у самой двери:

– Не исключено. Что ж, во всем есть свои плюсы и минусы…

Это невинное замечание почему-то стало для Харальда последней каплей. Он круто развернулся и рванулся к столу.

– Я не могу спать! – рыкнул он, сграбастав в кулак мешочек и ткнув его чуть ли не в нос невозмутимой ищейке. – А это единственное, что пока помогает! Человеку нельзя без сна! От этого с ума сходят!

– Знаю, – проронил советник. В его голосе вдруг прорезались сочувственные нотки. – А такой роскоши ты себе позволить не можешь. Ты ведь старший. И знаешь свой долг.

В глубине мутных от злости глаз норманна мелькнуло странная тревога. Ивар подумал, что так может смотреть пес, когда чужой человек ненароком наступает на то место, где любовно зарыта кость.

– Да, – бросил Харальд мертвым голосом. – Я знаю свой долг.

И вышел.

Рагнар разительно отличался от обоих своих братьев. Не внешностью – те же глубоко посаженные глаза, что у Харальда, тот же прямой нос и волевой подбородок, как у Эйнара… «Но совершенно иной типаж, – подумал Ивар, внимательно изучая лицо среднего сына Олафа. – Хотя это для единокровных родственников обычное дело».

Норманн подвинул табурет ближе к столу – держать дистанцию он, очевидно, не привык. Сел, широко расставив ноги, уперся ладонями в колени и с неуверенной полуулыбкой взглянул на шотландца. Несмотря общий легкомысленно-растерянный вид, глаза Рагнара смотрели серьезно и прямо. А судя по красноречивому молчанию, первое слово он был намерен предоставить гончей. Что же, та ничего не имела против. Лорд Мак-Лайон располагающе улыбнулся в ответ и спросил ни с того ни с сего:

– Кажется, ты любишь собак?

Если Рагнара и удивил такой вопрос, он ничем этого не выказал.

– Люблю. А ты?

– Нет. Слишком много от них грязи и шума. Хотя Нэрис, должен признать, совершенно иного мнения.

– Да уж, видел! Пеструха недавно ощенилась, так жена твоя с псарни не вылазит. Уже всех слепышей перетискала.

– Надеюсь, эта ваша Пеструха не слишком против?

– Одна мать другую всегда поймет, – засмеялся норманн. – Щенки ведь – они что дети. Скучает баба по ребятишкам, вот с кутятами и возится. У вас же двое? Эйнар рассказывал.

– Двое, – кивнул советник, с любопытством глядя на собеседника. – Мальчики. А я смотрю, ты с младшим братом на короткой ноге?..

– Так ведь брат же! – удивился тот. Потом, наморщив брови, оглянулся в сторону двери и понятливо хмыкнул: – А, вон оно что. То-то я и думаю, чего Харальд отсюда вылетел, будто за ним стая волков гонится? Небось еще и орал, а?

Ивар неопределенно шевельнул плечом:

– Не без того. Хотя, признаюсь, и моя вина в этом есть.

– Ну, понятное дело. Уж виноватого он завсегда найдет, – норманн помолчал, думая о чем-то, и рубанул воздух ладонью. – Знаю, брат порой бывает просто несносен. Совсем как отец. Харальд на него, честно говоря, больше всех нас и похож… По крайней мере, очень хочет стать похожим.

– Хочет? Или считает, что должен? – закинул пробный крючок Ивар.

Рагнар помрачнел:

– В точку.

– А чего же он хочет на самом деле?

Ответа не последовало. Но судя по тому, как сразу застыло подвижное лицо норманна, ему было что сказать. «Знает, – понял Ивар. – Только из него этого и клещами не вытянешь». Лорд Мак-Лайон тихо вздохнул в аккомпанемент своим мыслям и выпрямился.

– Хорошо, – сказал он, подвигая к себе новый лист пергамента и вооружаясь пером. – Бог с ним, с Харальдом. Поговорим о тебе. Насколько я помню, ты, в отличие от братьев, оценил праздник по достоинству. А за столом появлялся набегами, предпочитая выпивке танцы…

Рагнар кивнул. И с явным облегчением от того, что шотландец свернул неприятную тему, весело тряхнул головой:

– Точно! Пришлось отдуваться за всех. Я нытье наших скальдов, знаешь, не сильно люблю. А вот музыку – очень. Да и песок из меня, слава богу, еще не сыплется! Что ж я сидеть буду, в миску уткнувшись?

– Действительно, – не удержался от смешка Ивар. – Видел я, как ты там среди юбок выплясывал. От жены-то не огреб после?

– Астрид не дура ревнивая. А танцевать никогда не любила: если в круг и выходит, так только чтоб мне угодить. Ну и зачем я ее буду мучить? Вон сколько было желающих!

– Помню. И Хейдрун, кажется, тоже не утерпела? Уже под конец, а? Ты ведь, помнится, ее танцевать увел.

Он кивнул. В добродушных глазах норманна читалась грусть.

– Бедная малышка, – сказал Рагнар. – Родиться б ей где-нибудь подальше отсюда!..

Ивар внутренне согласился, но промолчал, поощряя Рагнара на дальнейшие излияния. Каковые, учитывая его эмоциональность и отзывчивую натуру, должны были последовать незамедлительно.

– Эйнар вел себя как свинья! – гневно припечатал норманн. – Что толку было махать кулаками после драки? Сил на своем настоять не хватило – так смирись и веди себя достойно. А не строй из себя черт знает что, срывая злость на девчонке!

– Сердцу не прикажешь, – ввернул Ивар. И тут же был вознагражден.

– Хейдрун, – с печальной усмешкой пробормотал Рагнар. Воинственности в его голосе сразу поубавилось. – Глупый, наивный ребенок! Она так радовалась своему замужеству. Вся просто сияла, там, в храме. И даже потом, после всего, что ей пришлось выслушать от моего братца, она продолжала смотреть на него, как на бога. Говорила, что все образуется, что Эйнар просто перебрал, бывает, что ж в этом такого?.. Как сейчас вижу – лицо еще от слез мокрое, а сама улыбается. «Это ничего страшного, Рагнар, – говорит, – это у него пройдет. Я люблю его, и он меня тоже полюбит. Очень скоро, вот увидишь! Я знаю про Сольвейг, но это не важно. Уже завтра твой брат будет смотреть на меня совсем по-другому!» Несчастное, самоуверенное дитя. Завтра!..

Норманн скривился. Ивар тактично отвел взгляд и подумал: «Очень интересно. Значит, только что девушка была в полном отчаянии, а через пять минут как ни в чем не бывало вдруг заявляет, что все в порядке? Точнее, будет в порядке – но уже совсем скоро… Откуда такая непоколебимая уверенность? И точно ли все было так, как мне рассказывают?» Лорд еще раз в подробностях припомнил давешнюю сцену на пиру. Эйнар обругал юную супругу, та расплакалась, женщины бросились ее утешать, на шум подошел Рагнар… Да, как раз после этого они и пошли танцевать. В памяти всплыло личико Хейдрун, обращенное к деверю. Девушка и впрямь улыбалась. «Ну, хотя бы в настроении жертвы я могу быть уверен», – подумал Ивар. Потом выбил по столешнице беззвучную дробь и поднял голову.