Надежда Федотова - Охота на гончих

Ивар нетерпеливо шевельнулся на стуле, но рассказчица, заметив это, предупреждающе вскинула руку:

– Подожди-подожди! Я ведь еще главного не сказала! Ночь-то была ясная, помнишь?.. Так вот, старик всадника разглядел. Говорит, девушка это была. На белой лошади. В расшитом плаще. И скакала, получается, как раз с холма, где конунгово подворье, в сторону торговой слободы!..

– Намекаешь на Сольвейг? – прищурился Ивар.

Нэрис пожала плечами:

– А кто же еще это мог быть? Я у торговца спросила, узнает ли он ту наездницу, если еще раз увидит, – говорит, непременно узнает. Надо им встречу устроить: вся правда сразу откроется!

– Угу, – хмуро обронил советник, – хотел бы я на это посмотреть.

Нэрис недоуменно моргнула. Она, конечно, и не рассчитывала на то, что муж обрадуется таким новостям, но…

– Ивар, ты что, мне не веришь?

– Верю, – не сразу, но все-таки отозвался он. – И тебе, и пирожнику. В конце концов, уж ему-то врать никакого резона нет. Только не сходится, милая.

– Что не сходится?

Он развел руками:

– Все! Допустим, Сольвейг и вправду была здесь в ту ночь. Но Хейдрун сопернице дверь бы не открыла. Да и кинжал сестра ярла взять никак не могла. Кроме того, вскрылись новые подробности: Вячко видел убийцу.

– Как?! А что ж он столько времени молчал?!

– Не сразу понял, что к чему. Бывает. Но описание дал – один в один, будто за Эйнаром повторил. И по словам Вячко выходит, что убийца присутствовал на пиру и остался в большом доме на ночлег. А потом, когда все уснули, вышел через заднюю дверь…

Нэрис наморщила брови:

– Мало ли кто и зачем мог выйти!

– Это да, – согласился лорд. – Но против вещественных доказательств не попрешь, моя милая. Помнишь, я тебе рассказывал про перчатки – Эйнар-де разглядел, что у злодея на руках перчатки были? Ну вот. Вячко их нашел.

– Где?

– В сугробе, – Ивар пересказал жене свой разговор с русом и резюмировал: – Так что, как видишь, есть чем озадачиться.

– Но ведь Сольвейг приезжала!

– Да? И кто это может подтвердить? Старик встретился с какой-то девушкой на дороге к слободе, но она могла и не быть сестрой Пустоглазого: белые лошади да вышитые плащи не редкость. Если это все-таки была Сольвейг – она могла ехать откуда угодно. И даже если она ехала от подворья конунга, так что с того? Ворота были на запоре. Не перелезла же она через забор? Уж это-то заметили бы точно – не караульные, так собаки!

Лорд развел руками. А про себя подумал: «С другой стороны, убийцу видели только трое: жертва, ее муж и его дружинник. Хейдрун уже ничего никому не скажет. Эйнар, если виновен, ни за что не признается. А Вячко, как и Пустоглазому, сэконунг нужен живым и свободным, так ведь?..» Придя к такому неутешительному выводу, советник устало вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Прав я или нет, но в любом случае стоит посмотреть на эту Сольвейг вместе с ее загадочным братцем. Заодно свидетельство пирожника проверю.

Ивар без аппетита сжевал плетенку, запил остывшим взваром, зевнул. «Дождусь Творимира – и спать, – подумал он. – Ничего уже не соображаю».

– Устал? – словно угадав его мысли, спросила жена.

Лорд кивнул:

– Допрос – дело долгое и нудное. Особенно если из некоторых даже последний пустяк клещами тянуть приходится. Хотя вот пустяк ли?..

– Что именно? – Нэрис зачерпнула из котелка еще клюквенного взвара, подвинула мужу вновь наполненную кружку и достала из корзинки несколько пирожков. Один оставила себе, прочие положила на салфетку перед Иваром. – Кушай. Наверняка ведь опять не обедал.

– Есть такое дело, – признался он, берясь за кружку. – А говорил я о Харальде. Что-то с ним все-таки определенно не так.

– Почему? И как вообще допрос прошел – ты узнал что-нибудь полезное?

– Ну, – лорд сделал неопределенный жест свободной рукой, – что-то я, несомненно, узнал. Осталось только это к делу пристроить…

Рассудив, что воеводу по такой погоде ждать еще не меньше двух часов, Ивар скрытничать не стал: во-первых, за беседой время скорее летит, а во-вторых – ему пока и самому от добытой информации толку не было. Нэрис слушала с интересом, отщипывая по маленькому кусочку своего пирожка. Разговор вышел долгий и обстоятельный. Лорд Мак-Лайон успел в подробностях пересказать все слышанное за день, поделиться с женой предположениями, пару из которых сам же в процессе и отбросил, незаметно для себя опустошить корзинку с печевом на целую треть, простить Тихоню, одобрить идею Нэрис насчет свежей сдобы к завтраку и даже немного взбодриться… А Творимир все не шел и не шел.

– Не иначе как из принципа проводника не взял, – сердился Ивар, уже в который раз возвращаясь из сеней. – На улице черт знает что творится.

– Опять метель? – поежилась Нэрис.

– И еще какая. Вовремя ты вернуться успела, милая. Так бы, пожалуй, могла до утра в гостях застрять. Главное – откуда что взялось? Вроде и солнечно было, и безветренно. Север!

Жена кивнула. В Шотландии, пожалуй, погода тоже любит шутки шутить, но там хотя бы не так холодно. А уж чтобы такие метели, да еще и одна за другой… Рука Нэрис, занесенная над опустевшим котелком, застыла.

– Ивар, – каким-то не своим голосом сказала она. – Метель ни с того ни с сего? А что, если…

– Глупости, – рассеянно отозвался советник, вороша угли в очаге. – Наслушалась страшных сказок, того и гляди обычного сквозняка пугаться начнешь. Чушь все это, Нэрис! Жила, когда в настроении, еще не такого наврет, дай только свободные уши.

– Но ведь Псов же видели?

– Норманны собак уважают, – отмахнулся муж. И, вспомнив Рагнара, добавил: – Некоторые так даже слишком. Котенок, ну ей-богу! В конце концов, раз уж тебе так спокойнее – метель не минуту назад разыгралась, а еще только вечер. Если б снова кого-то на тот свет отправили, у нас здесь уже целая делегация столпилась бы!

Супруга, подумав, согласилась с его доводами. И, вновь потянувшись к котелку, услышала вдруг:

– Матс.

– Что? – обернулась Нэрис.

– Матс, – отрывисто повторил лорд, сжимая в руке кочергу. – Скальд Рыжего, который спал на сундуках с оружием.

– Он умер?!

– Вполне возможно. Мы ведь его так и не нашли.

Творимир распрощался с одним из трактирных молодцев Химиша у самого подворья. Метель успела разыграться не на шутку, но с прошлой не шла ни в какое сравнение: ветер с ног не валил, а главный дом и пристройки различить можно было даже со стороны дороги. Захочешь – и то не заблудишься.

Русича караульные на воротах узнали и впустили во двор без проволочек. Мохноногий жеребчик бодро протрюхал к родной конюшне, где был сдан с рук на руки кому-то из конюхов, Творимир же, придерживая развевающиеся полы плаща, заторопился к гостевому домику. Шел споро да с оглядкой – а ну как опять какая тварина зубастая под ноги метнется? Жила, конечно, на вину упирал, когда про Псов рассказывал, но ведь кто их, проклятых, разберет? Были б они только для убийц опасны – не тряслись бы Гуннаровы дружинники почем зря! Опять же и от соглядатая донесение за пазухой, недосуг на свары отвлекаться. Еще, чего доброго, упустишь свиток в снег, чернила поплывут… Отдуваясь, русич обогнул тележный сарай и встал столбом. Никаких собак тут не было и в помине, зато у самой двери искомого дома торчал, воровато озираясь, какой-то закутанный в плащ бугай. Творимир недобро нагнул голову. Не скрываясь, выворотил к крыльцу, втянул носом холодный воздух – и звонко чихнул. Острый, едкий запах шибанул в ноздри: аж переносицу заломило. На глаза сами собой навернулись слезы. Но самое поганое – подслушивающий под дверью человек понял, что попался.