Дмитрий Дашко - Щитом и мечом

Из озера вытекала узкая речка, на её берегу стоял большой каменный дом Лоскутовых и десятка полтора избёнок принадлежавшей Лоскутовым деревеньки с садами и огородами.

Ночь была тёмной, и потому с холма, на котором я сейчас находился, отчётливо виднелось единственное освещённое окошко в барском доме. Находилось оно на втором этаже. Как давно я не лазил в окна к девушкам, со времён студенческой молодости!

Лошадь пришлось оставить в лесу, привязав к дереву: не ровен час привлечёт внимание. Волков не видно и не слышно, а конокрадам тут делать нечего. Тихой сапой я побрёл подальше от деревенских избушек (собачек и прочие «системы сигнализации» никто не отменял), достиг барского дома. М-да, сонное царство!

Для начала стоило удостовериться: точно ли окошко светится в девичей спальне. А ну как ошибусь и нагряну к супругам Лоскутовым?! Для этой цели пригодилась предусмотрительно захваченная в лесу шишка. Я метнул её и услышал слабое дребезжание слюдяного окошка. Попал!

В оконном проёме появилось милое личико Натальи Ивановны.

Чтобы привлечь внимание, я помахал руками, изображая мельницу. Это подействовало.

– Петя, это вы? – шёпотом спросила девушка.

– Я, Наталья Ивановна!

– Подождите, я сейчас спущусь к вам.

Оба-на! Неожиданно. Я думал, что это мне придётся демонстрировать чудеса альпинизма, а оно вон как повернулось. Неудобно.

Тем временем девушка с ловкостью кошки оказалась на земле. Итить-колотить, я и то вряд ли бы спустился быстрее!

– Ну, мой рыцарь, надеюсь, я могу на вас положиться?

– Всецело к вашим услугам, Наталья Ивановна!

– Можете звать меня Наташей. Я разрешаю.

– Спасибо. Безумно рад нашей встрече, Наташа!

– Надеюсь, вы не думаете обо мне ничего плохого? – тоном заправского сыщика спросила она.

– Кто я такой, чтобы позволять себе подобные мысли? – усмехнулся я.

– Замечательно, – тряхнула прелестной головкой Наташа. – Может, я кажусь вам нескромной, однако я рассчитываю на вашу порядочность и на то, что вы не станете злоупотреблять моим доверием.

– Вы назвали меня рыцарем. Я оправдаю ваше доверие.

– Давайте прогуляемся до озера.

– Не боитесь, что вас хватится кто-то из домочадцев?

– Даже если хватятся, то что? – в упор посмотрела на меня девушка. – Вы ведь дворянин и в таком случае будете вынуждены взять меня в законные супруги. Спасёте от позора?

Я улыбнулся. Мысль о женитьбе пока не приходила мне в голову, но сейчас она показалась как минимум достойной для рассмотрения.

– Для вас – что угодно, хоть Луну с неба достать.

– Луны не надо. Пусть светит для всех. Предлагаю поговорить о чём-то другом, – сказала Наташа.

– Например?

– Расскажите о себе.

– Думаете, есть что рассказывать?

– А вы начните, а там разберёмся.

– Хорошо, – согласился я. – Имя моё вам известно. Фамилия моя старинная, но не знатная. Богатств не нажили. Имений и усадеб нет, людишки за мной тоже не числятся. Служу в СМЕРШе, хотя об этом вы знаете. Живу в столице.

– И это всё?

– Пожалуй.

– Ну, – надула губки Наташа. – Скучно. Я думала – вы о подвигах своих расскажите.

– Каких подвигах?

– Как злодеев, татей, супостатов ловили. Разве не в этом служба ваша заключается?

– В этом, – кивнул я. – Но не всё так просто. Если я поведаю вам о том, как мне доводилось ловить врагов России, то придётся взять с вас расписку о неразглашении служебной тайны. Или упрятать в казематы Петропавловской крепости. А там холодно и сыро, можете мне поверить!

– Вот ещё! – улыбнулась она. – Коли об этом говорить нельзя, о другом поведайте.

Я задумчиво почесал затылок и принялся рассказывать переделанные на старинный лад анекдоты, памятные из прошлой жизни. Для здешнего обывателя они не успели обзавестись бородой, и Наташа не раз прыскала в кулачок от смеха. А потом тихо и мирно посидели на берегу озера, любуясь утками и камышом. Было хорошо и без разговоров. Просто хорошо от того, что мы вместе, что ветер качает камыши, ночь тёплая, а Луна высоко в небе и светит для всех. Много ли надо для человеческого счастья?

На прощание (я проводил Наташу до дома) она чмокнула меня в щёчку и на этом все любовные «подвиги» закончились. Всё было целомудренно и чисто. Кто-то скажет «облом», а у меня словно крылья выросли. Договорились следующее свидание устроить через день при аналогичных обстоятельствах. Говорить о том, что сегодня вечером буду драться на дуэли, я не стал. Зачем тревожить покой любимой?

В город я вернулся на рассвете, бухнулся в кровать и добросовестно продрых до полудня. Спасибо Ивану: он не делал попыток меня разбудить. После плотного обеда я опять подремал, но ближе к вечеру принялся разминаться: сделал пробежку, отжимался и подтягивался на импровизированном турнике. Тело требовалось привести в норму.

Иван сунулся с показом пары приёмчиков, на что я ответил вежливым отказом.

– Вань, мне твои хитрости сейчас, что мёртвому припарки. Поздно уже твои кунштюки разучивать. Обойдусь тем, что есть.

Предок дуться не стал. Вместе мы сходили в церковь, помолились перед иконами и поставили свечки. После храма на душе стало спокойнее.

По российским законам участие в дуэли каралось пеньковым «галстуком», то бишь виселицей. Причём вздёргивали даже трупы. Подобная участь меня не пугала. Стороны конфликта старались держать язык за зубами, а власти, особенно на местах, часто закрывали глаза.

Наступил вечер, пожаловал Протасов. На нём был охотничий костюм и высокие сапоги с отворотами.

– Господа, вы готовы?

– Готовы.

– Тогда прошу за мной. Князь, как и было обещано, выслал за вами экипаж.

– Поблагодарите его за любезность от моего лица.

Карета доставила нас за город. Мы въехали на лесную дорогу и остановились на опушке.

Четверинский уже был там. Рядом с ним мялся господин в закрытом чёрном камзоле и широкополой шляпе. Он представился эскулапом. Лакеи князя успели поставить шатёр и приготовить стол, словно намечалась не дуэль, а пикник.

– Судари, не изволите ли подкрепиться перед дуэлью? – спросил Четверинский.

Он был сама любезность.

– Не хотелось бы драться на полный желудок, – сказал я.

– Воля ваша, – без всякой обиды произнёс князь.

– Должен осведомиться у вас, господа, не желаете ли принести друг другу извинения и разойтись с миром? – спросил Протасов.

– Ни в коем случае, – презрительно кусая тонкие губы, сказал князь.

Он был в белоснежной рубашке, сквозь которую просвечивал мускулистый торс, и чёрных обтягивающих штанах.

– Коли князь не желает, так и мне не с руки, – ответил я. – Требую сатисфакции!

Протасов помялся.

– Сударь, может, вы передумаете и вместо вашего боя без правил выберите что-то более подобающее человеку шляхетского происхождения для удовлетворения вопросов чести?