Игорь Шенгальц - Сыщик Бреннер

Я с любопытством посмотрел в указанном направлении. Дверь, на которую показывала Робертина, оказалась слегка приоткрыта. Я не преминул шагнуть ближе и заглянуть внутрь. А заглянув, одним движением выхватил револьвер и распахнул дверь уже во всю ширь.

На полу, рядом с изящным дамским туалетным столиком, широко раскинул руки мужчина с залитым кровью лицом. В двух шагах от мужчины на кушетке лежала рыжеволосая девушка, также без признаков жизни. Руки ее были в крови.

– Аскольд, Белла?! – Робертина, сунувшаяся в комнату следом за мной, статуей застыла на пороге. Она еще не до конца сориентировалась в ситуации, поэтому в шоковое состояние впасть не успела.

Я быстро подошел к телам и пощупал пульс. У мужчины он отсутствовал, у женщины был слабый и неровный.

– Что с ними? – Голос у Робертины дрожал. – Они умерли?

– Белла жива. Аскольд мертв. – Я присел на корточки и поднял закатившийся под кушетку подсвечник со следами крови и несколькими прилипшими волосами. – А если говорить точнее – убит. Вот этим самым предметом.

И тогда Робертина самозабвенно, на весь театр, завизжала.

Аскольда убили одним ударом по голове. При этом ему глубоко рассекли кожу – отсюда и большое количество крови. Я сомневался, что женская рука способна была поднять тяжелый подсвечник и с такой силой нанести удар. Для этого требовался человек и выше ростом, и более крепкого телосложения, но уж точно это не могла быть стройная, миниатюрная Белла.

Но риттер Семенов, снова явившийся по моему вызову с дежурной группой, думал иначе. По его приказу девушку под усиленным конвоем отправили в городскую больницу, чтобы после, как только она придет в себя, а врачи скажут, что ее жизни ничто не угрожает, заключить под арест.

Еще бы! Полиция только лишь свободно вздохнула, сняв с себя обязательства по поимке неуловимого маниака, как тут же очередное громкое убийство. Трагическая смерть директора театра, посещать который не брезговали ни великий князь, ни даже сам кайзер-император, когда бывал с визитами в Фридрихсграде, – событие значимое. «Настоящая сенсация!» – как сказал бы мой приятель Грэг.

Он, кстати, уже был тут как тут – журналистским чутьем проведав о происшествии. В грим-уборную его не пустили. Семенов блокировал коридор целиком, поставив с обеих сторон своих людей, дабы пресекать любые попытки проникновения посторонних на место преступления, пока сам риттер собирал все возможные улики, опрашивал служащих театра, актеров – и искал следы, кои, возможно, оставил убийца. Но я успел провести беглый осмотр до прибытия группы и мог с уверенностью заявить, что настоящий убийца был весьма осторожен и иных улик, кроме брошенного подсвечника, в помещении не имелось.

Я говорю «настоящий убийца», потому что в виновность Арабеллы я не верил, несмотря на улики, казалось бы ее обличающие. Да, причина преступления могла быть связана с ней, но и только. Жаль, что мне так и не удалось поговорить с ней. Я, как ни старался, не смог привести ее в чувство – даже настойка нашатыря не помогла, а приехавший в карете скорой врачебной помощи доктор только развел руками, сославшись на возможный шок, который и стал причиной обморока девушки. И как скоро она придет в себя, предсказать врач не мог.

Не верил я и в причастность к убийству людей князя. Им-то уж точно несчастный Аскольд Ромуальдович ничем не мешал, пусть даже он и был некогда любовником Беллы. Уж скорее генерал-губернатор с присущей ему высокородной простотой приказал бы убить саму госпожу Лямур, разом закрыв все вопросы.

Больше всего сейчас мне хотелось поговорить с сыном великого князя – Константином. К нему у меня имелось множество вопросов. Но где найти Костаса, я понятия не имел. Время едва перевалило за четыре часа пополудни, а отпрыск императорской фамилии предпочитал развлекаться в вечернее и ночное время.

Грэг Рат все же сумел перехватить меня на выходе, хотя я и старался избежать встречи. Одно дело рассказать парочку подробностей об убийстве маниака, а совсем другое – поведать о приватном поручении самого великого князя.

– Кира, буквально на два слова! Позволишь?

Я прикинул все плюсы и минусы и решил, что репортер все же может быть мне полезен, и даже больше, чем я ему.

– Подожди минуту, я сейчас.

Мехваген ожидал меня, все такой же хромированный и блестящий. Сторож получил обещанные пять марок и собрался было удалиться. Суматоха его совершенно не обеспокоила.

Мне пришла в голову одна мысль, и я придержал его за рукав:

– Послушайте, уважаемый, а сегодня вы присматривали только за моим мехвагеном? Или были и другие?

– Был еще один, уехал минут за пять до вашего прибытия.

Я почувствовал азарт охотника.

– А кто сидел за рулем? Вы его знаете?

– Кто таков – не знаю, этот господин предпочитал приезжать инкогнито – в маске, но он часто тут бывал. Как случается представление, так он обязательно являлся. Платил щедро, чтобы я за его железякой смотрел. Ну я и смотрел, не сложно.

– Узнать бы его узнали, коли понадобится?

– Если будет в маске, узнаю, чего там, – кивнул сторож. – Фигура статная, росту высокого, тонкие усики. Красавчик, как пить дать. Девкам такие нравятся.

– Благодарю. Если потребуется, я вас найду…

Я уже собрался было оставить сторожа в покое, но теперь уже он потянул меня за рукав, привлекая внимание.

– Вот еще что. После того как он уехал, я видел и другого. Бывший военный, хоть и в штатском, но с железным адлером [2]на груди. Он вышел почти сразу за красавчиком, но лица его я не разглядел. Ушел пешком.

Эту информацию я, если честно, пропустил мимо ушей. Вряд ли человек с железным адлером – воинской наградой за проявленную личную доблесть в бою – причастен к этой истории.

Я сел в машину и подрулил к Грэгу. Тот восхищенно присвистнул и устроился рядом на сиденье.

– Ого! Знатный механизм! Где раздобыл?

– Там больше нет. Поехали, где-нибудь пообедаем. Я проголодался.

– Договорились, только, чур, я угощаю! – хитро прищурился Грэг, надеясь за это выманить у меня свежие новости.

Я не стал его огорчать прежде времени. К чему? От бесплатного обеда я не откажусь, но Грэг и так мне порядком задолжал, так что от него не убудет.

Признаться, я взял с собой Грэга еще и для того, чтобы позлить моих соглядатаев. Они никуда не делись, их мехваген стоял чуть поодаль, чтобы не слишком бросаться в глаза, но я-то сразу обратил на него внимание, лишь выйдя из театра. Как только мы отъехали от здания, тот мехваген тут же тронулся с места. Если там Жуков и Вульф, то они изрядно осерчают, узнав репортера. А не узнать его было сложно – каждый свой новый артикль [3]в газете Грэг сопровождал собственным портретным рисунком. Так что любой постоянный читатель «Городских новостей» с первого взгляда узнавал орлиный профиль долговязого репортера.