Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

В конце этой короткой, но весьма важной беседы Брэй заверил Гейма:

— Будет сделано, капитан.

Когда Гейм вошел в свою палатку, Финчли уже все подготовил к отъезду.

— Дуглас Нортон погиб… — страдальческим тоном говорил он. — Дуг был таким прекрасным летчиком, таким добрым товарищем! Помнишь, Стив, как нас почти подбили над Баварией? Дуглас тогда…

Но Гейм прервал приятеля.

— Ты должен забыть, Боб, что когда-нибудь знал Нортона, — тихо сказал он. — Никогда впредь, ни при каких обстоятельствах, ты не должен упоминать о нашей дружбе с Нортоном.

Финчли возмущенно вскочил на ноги. Он хотел было разразиться проклятиями, но, увидев выражение лица Гейма, только спросил:

— Что еще случилось, Стив?

— Неужели ты еще сам не понимаешь?

Финчли молча поднял глаза на друга и затем необыкновенно серьезно произнес:

— Тайна, о которой говорил нам Нортон? Каррайт, профессор Ясный… Ты думаешь, что Прайс хочет заменить Нортона тобой?

— Я в этом почти уверен, — ответил Гейм.

— Итак, мы счастливчики, на которых почему-то остановил свой выбор сам Уильям Прайс, — произнес Финчли.

Гейм сурово поправил приятеля:

— Мы не счастливчики, а очередные жертвы Прайса. Можно не сомневаться, что настанет час, когда по замыслу Прайса и нас уничтожат за одно соприкосновение с его страшными делами. Мы обречены, Боб.

— Не хочешь ли ты отказаться от службы у Прайса, Стив?

— Нет, ни за что! — энергично сказал Гейм. — То, что не удалось сделать Нортону, должны сделать, мы. И не только проникнуть в его страшную тайну… Ты понимаешь?

— Да. Мы должны помешать Прайсу, — и Финчли крепко пожал руку Стива Гейма.

Снаружи доносился шум готовых к старту самолетов.

Как это ни странно, но заехать к родным Боба Финчли, проживающим в Нью-Йорке, друзьям не разрешили. С аэродрома их доставили на вокзал и усадили в поезд.

— Какая учтивость! — язвительно бормотал Боб. — Просто не верится, что у нас могут так нянчиться с простым сержантом.

Гейму была понятна досада бортмеханика. Бобу, конечно, не только хотелось снова очутиться в квартире своих стариков, где-то у самого Гарлема, но и еще раз увидеть милое ему личико Лиззи — симпатичной девушки, работающей продавщицей в большом галантерейном магазине. Боб так надеялся снова увидеть ее большие серые глаза, услышать ее чудесный голос, но, увы! Из этого ничего не вышло.

— Вот брошу все, демобилизуюсь и женюсь, — с досадой ворчал Боб в вагоне. — Надо же когда-нибудь кончать эту идиотскую жизнь, что я им путешественник или разъездной торговец подтяжками? Хватит с меня…

Гейм молчал. Поезд мчался вперед. За окнами мелькали города и поселки, стаи автомобилей у бензозаправочных колонок, пустыри, одинокие фермы.

Под мерный перестук колес летчик вспоминал свой путь оттуда, из Гренландии. Собственно, ничего примечательного-то и не было. Бросилась в глаза лишь странная поспешность, с которой полковник Бриджес погрузил их в первый же самолет, предварительно заставив Гейма еще раз выпить с ним стакан отвратительной смеси, именуемой коктейлем «Фиалка вечных льдов».

— За ваши успехи, капитан! — кричал полковник. — Вы меня, конечно, понимаете?

Гейм, конечно, его не понимал, но сути дела это не меняло, и вместе с Бобом ему пришлось занять места в кабине самолета, возвращающегося в штаб части, на западное побережье острова. А через несколько часов, когда самолет уже подходил к Туле, Гейм заметил внизу странное движение и посмотрел в бинокль. От городка на север цепочкой уходили люди, одетые по-эскимосски. Они тащили на себе какой-то скарб, волочили санки с пожитками, женщины несли детей.

Пилот охотно объяснил Гейму в чем дело. Оказалось, что отныне Туле как датского поселка, населенного коренными обитателями острова — эскимосами, больше не существовало. По приказу американских военных властей датчане выбросили эскимосов из их домишек, и они должны были переселиться в бухту Ингфильд, 160 километров севернее.

Гейм посмотрел вниз… На огромном снежном плато виднелась вереница обездоленных людей, беженцев в мирное время, уходящих навстречу своей судьбе туда, где до сих пор еще не смогла выжить ни одна эскимосская семья.

Гейму не пришлось даже заезжать в штаб части: приказ о его назначении был вручен ему прямо при пересадке на другую машину, которой надлежало доставить его в Штаты. Потом Нью-Йорк, вокзал, поезд и вот теперь — брюзжание раздосадованного бортмеханика да привычные виды северо-восточной части Штатов.

Поезд остановился на небольшой станции, и летчики покинули вагон.

— Капитан Гейм и сержант Финчли? — спросил подошедший к ним человек в штатском.

Получив утвердительный ответ, он усадил их в автомобиль, отдал какое-то приказание шоферу, и машина рванулась вперед. Друзья думали, что вот пройдет несколько минут, шофер затормозит и наконец-то они будут на месте. Но ничего подобного. Время шло, все так же гудел мотор, все так же молчал водитель, а конца пути не было видно. Сначала они мчались по широкой автостраде. Местность постепенно менялась, появились холмы, леса, небольшие озера. Все реже стали попадаться города и поселки, сиротливо выглядели одинокие, почерневшие от времени фермы. Неожиданно шофер резко свернул в сторону, автострада осталась позади, машина двигалась теперь по проселочной дороге. Лес подступал здесь с обеих сторон. Порой ветви деревьев почти преграждали путь. Зеленый полумрак господствовал в лесу. Оттуда тянуло запахом цветов, сыростью, прелыми прошлогодними листьями. Так ехали, наверно, не менее получаса. И вдруг густой лес остался позади — летчики неожиданно оказались на берегу широкой, многоводной реки. Величественное зеркало воды отражало лучи предвечернего солнца. Тугие волны, одна за другой, шли к океану.

— Гудзон, — прошептал Гейм.

Да, они были на берегу реки Гудзон. Теперь их машина повернула вдоль берега, вверх по течению. Прошло еще часа два. И вот наконец показалась серая каменная ограда, ворота. Через несколько минут автомобиль остановился у подъезда большого двухэтажного дома.

«Так вот где она находится — вилла короля атомной энергии, могущественного Уильяма Прайса!» — думали друзья, осматриваясь по сторонам.

Заходящее солнце ласкало мягкую хвою окружающих дом сосен и елей, аккуратно подстриженную лужайку, клумбы георгин, флоксов и роз. Неподалеку слышались веселые молодые голоса, смех — там была площадка для тенниса.

Летчиков встретил невысокий толстый человек с совершенно лысой головой, густыми седыми бровями и румяным лицом. Он улыбался. Добродушие и благожелательность, казалось, излучались из каждой клетки его упитанного, шарообразного тела.