Александр Петровский - не магией единой

— Мы это называем шпагой, — сказал он.

— Называйте, как хотите, какая мне разница?

Пока Ник любовался тростью-шпагой, я собрала с пола его грязную одежду, и штаны показались мне слишком тяжёлыми. Неудивительно, в заднем кармане лежала какая-то металлическая штука. Уже привычная ко всему, даже не удивилась алюминиевому корпусу, правда, алюминий был не чистый, а в сплаве с чем-то ещё. Внутри много всяких деталей, я так и не смогла понять, как оно действует. Я же не механик, для меня и часы — непостижимо сложная штука.

— Осторожнее! — вскричал Ник, заметив, что у меня в руках.

— Это и есть твоё огненное оружие?

— Да. Очень опасная вещь!

Опасная, так опасная. Пожала плечами и отдала огненное оружие хозяину, а сама пошла в душевую. Стоя под струями воды, старалась напрочь выкинуть из головы мысли об огне — ундины и саламандры друг друга не любят. Но, как всегда, если стараешься о чём-то не думать, только об этом и думаешь.

Из душевой я прихватила две кружки с водой, и заварила чай. Ник обеспокоился, что к концу ужина чай остынет, но я ему сказала, что чай собираюсь пить холодным, и чем раньше он начнёт остывать, тем меньше сил понадобится, чтобы его охладить. А кому не нравится, могут заваривать себе чай самостоятельно. Он немного побурчал, но смирился. А что он мог сделать?

— Ужин при факелах, — сказал он. — У нас иногда, в особых случаях, ужинают при свечах.

— Свечи всё вокруг заляпывают воском, а копоти от них ненамного меньше, чем от факелов. А что это за особые случаи?

— Это когда ужинают двое, парень и девушка, которые друг другу нравятся. Только они нарядно одеты, а не в ночной рубашке, как некоторые.

— На себя посмотри, — фыркнула я.

— Я - воин, раненый в тяжёлом бою. Мне — можно.

Уже набрала воздуха, чтобы ответить, но тут звякнул мой хрустальный шар. Мама хотела со мной поговорить, и она была чем-то расстроена. А в плохом настроении она становится очень многословной, и бывает, потом жалеет о сказанном.

— Алиса, я выяснила, кто такой этот Николас. Этот парень — из Иного мира, он сын посланника по торговым вопросам.

Ник что-то ей сказал на непонятном языке, мама ему ответила, говорила она очень долго и со страстью. Ник слушал и улыбался.

— Мне почему-то казалось, что благородные леди таких слов не только не говорят, но даже не знают, — сказал он, когда мама замолчала. — Примерно треть из этих выражений я никогда раньше и не слышал. Вы где изучали наш язык, в припортовых борделях?

— Не твоё дело! Алиса, ты не удивлена?

— Чем? Что моя мама ругается, как непристойная женщина? — я вспомнила несколько слов, которые сказал Ник, выслушав признание магистра, и повторила их с теми же интонациями, что и у него.

Ник подавился куском оленины и закашлялся, мама застыла с открытым ртом.

— Алиса, я больше никогда не хочу слышать от тебя ничего подобного, — сказала мама через несколько секунд. — Ты поняла? Никогда и ничего!

— Мамочка, а я от тебя хочу услышать вот что. Если ты так хорошо говоришь на языке Иного мира, почему в их посольстве ты не смогла объясниться со стражником?

— Я очень сильно волновалась и всё забыла.

— Врёшь, мамочка, — улыбнулась я.

— Я тебе потом всё объясню. Скажи, если ты знала, что этот простолюдин — порождение Иного мира, почему не сказала мне?

— А кто мне говорил не пытаться узнать, кто он такой? Я так поняла, тебя это больше не интересует.

— Ладно, неважно. Алиса, мне доложили, что вам удалось получить признание от одного из магистров. Расскажи подробно.

— Ник сразился в поединке с магистром фехтования, и победил.

— Не может быть! — воскликнула мама. — Он же один из лучших фехтовальщиков королевства!

— Был когда-то, — буркнул Ник.

— Он признался, что леди Эльзу убили её собственным кинжалом, который торчал у неё в спине. Магистр сказал, что это кинжал из кабинета вооружений, и унёс его.

— Зачем? — не поняла мама.

— Кинжал Эльзы украшен очень дорогими драгоценностями — золото, серебро, алюминий, бриллианты, изумруды и рубины. Может, ещё что-то, он перечислил только это. Кинжал продан одному из столичных ювелиров, тот, по условиям сделки, погасил долги магистра ростовщикам.

— Это те деньги, что обнаружила Тайная канцелярия?

— Да, мама.

— А в убийстве он так и не признался?

— Нет.

— Ничего, это необязательно. Расследование окончено, убийца найден. Цель убийства — как обычно, деньги. Завтра же возвращайся.

— Ты не расслышала? Он признался в краже, а не в убийстве.

— Это неважно. Возвращайся!

— Не понимаю.

— Что тут непонятного, Алиса? — хмыкнул Ник. — Магистр — вор, это уже доказано. Если он будет нечаянно убит при попытке к бегству, кто докажет, что он ещё и не убийца? Да только ничего хорошего из этого не выйдет. У меня в руках был подозреваемый ещё лучше, верующий мальчишка с кинжалом, да какой толк нам с фальшивого убийцы? Никакого совсем!

— Теперь я не понимаю, — призналась мама.

— Девчонку убили, чтобы герцог поднял мятеж. Насколько я понял, ваша специальная служба, Тайная канцелярия, тоже считает именно так. И ещё — ваши сыщики.

— Они, бывает, ошибаются. И те, и другие.

— Может быть. Мы не знаем, кто заказчик убийства. И не узнаем, если вы прекратите расследование. Но он есть.

— Ничего страшного. Нам хватит и убийцы.

— Не хватит, — Ник тяжко вздохнул, всем своим видом показывая, как он сожалеет, что ему приходится объяснять такие понятные вещи. — Тот, кто это затеял, подбросит герцогу сведения, что вы повесили убийство на первого попавшегося, а настоящий убийца его любимой дочери остался безнаказанным. Угадайте с трёх раз, как поступит герцог. А пока гадаете, отмените приказ об убийстве бедняги магистра. Надеюсь, он ещё жив? Ведь сначала его должны как следует допросить, вдруг он действительно убил девчонку?

— Отменю, — пообещала побледневшая мама и сразу же исчезла из шара.

— Чего она так перепугалась? — спросила я.

— Понимаешь, Алиса, чтобы объявить убийцей непричастного, мало убить его. Нужно ещё обеспечить молчание всех, кто об этом знает. Обеспечивать будет, я так понимаю, спецслужба. Как они это обычно делают? Прячут или убивают?

— Убивают, — почему-то шёпотом ответила я. — Так надёжнее.

— Ну, вот. Значит, после смерти магистра фехтования умереть ещё должны ты, я, трое сыщиков и твоя мать. Кто-то из тех, кого я перечислил, ей очень дорог. Вот и перепугалась за жизнь этого кого-то. Наверно, в основном за свою, но, может, и за твою тоже.

Поговорив с мамой, я совершенно утратила аппетит, но Ник после изматывающего поединка готов был есть за двоих, так что от ужина остались только пустые тарелки. Чай успел остыть, и Ник, сделав глоток, так скривился, что я без всяких просьб заварила ему заново и даже слегка остудила кипяток. Себе же сделала чай со льдом, мне так нравится гораздо больше.