Роман Буревой - Маска Дантеса

Корвин посмотрел на Флакка. Ожидал поддержки. Но тот молчал. Единственный сын трибуна в плену «очистителей». Возможно, уже превращен в дебила. Или погиб. А родной брат трибуна — член этой секты и (что не исключено) один из главарей.

— Я найду их, — пообещал Корвин. — Но никто не должен вмешиваться в работу моей группы.

— У вас чрезвычайные полномочия сената.

— Полная свобода действий! Никаких согласований!

— Хорошо.

— Мне нужна поддержка всей планеты.

— В вашем распоряжении все вигилы, все коллегии…

— И все тюрьмы?

— О чем вы? — насторожился Домиций.

— Хочу устроить побег Гаю Флакку. Так, будто сами плебеи его вытащили из тюрьмы. При этом установить за ним слежку. И пусть он приведет нас в секту.

— Нет! Ни за что! — воскликнул консул. — Это противозаконно.

— У меня — чрезвычайные полномочия! — напомнил Корвин.

— Но не право нарушать закон.

— Это шанс спасти детей, — вступил в разговор Флакк. — Фабии уже лишились единственного наследника. Мой сын у них в руках! Маленький Манлий Торкват превращен в ничтожество…

— Нет! Ищите другой путь. Я никогда на такое не соглашусь. — Домиций покраснел от гнева. — Никогда не нарушу закон! Ни за что!

— Даже ради детей? — спросил Корвин.

— Даже ради собственного сына! — воскликнул Домиций с пафосом. — Пусть погибнет мир, но да свершится правосудие!

— Это не римская поговорка! — воскликнул Марк.

— Я так и знал, что этот выскочка откажет, — сказал Флакк.

Он и Корвин, покинув виллу консула, спешили к стоянке флайеров.

— Идиот! Придурок! Он все погубит! — Марк был в ярости. В глубине души он все же надеялся на положительный ответ. Домиций всегда немного заискивал перед патрициями. — Откуда такая твердость?! В момент совершенно неподходящий.

— Домиций трясется за свое место. Типичный выскочка. Устроим побег без согласия консула…

— Не получится. Любой тюремный начальник тут же сообщит наверх, если мы выложим ему наш план. Просто так на свободу Гая Флакка они не отпустят. Мы только потеряем время, устраивая побег, которого не будет…

Флакк как будто не слышал возражений.

— На тюремщиков плевать. Я сам могу все устроить…

— Флакк, опомнись! — Марк даже тряхнул военного трибуна за плечо. Получилось не слишком эффективно — скалу можно трясти с таким же успехом. — Подумай, как отнесутся к твоему поступку патриции. И как — плебеи…

Флакк ничего не ответил, только яростно потер ладонью лоб. Вряд ли в эти минуты он мог что-то всерьез анализировать.

— Эй, Марк, мне нужно срочно с тобой встретиться! — ожил комбраслет, и Марк узнал голос Луция Суллы.

— У меня нет времени рассуждать о прегрешениях предков.

— О, то будет интересный разговор, поверь! — голос Суллы звучал интригующе. — К тому же, если мы не встретимся, я могу оказаться слишком далеко… нам станет куда труднее общаться.

— Где ты? — Марк насторожился.

— В префектуре вигилов. В лапах центуриона Регула. Знакомое имя?

— Вот как?! Что натворил?

— Ничего особенного. Если сравнить мои скромные достижения с деяниями моих предков.

— Нельзя ли конкретнее?

— Меня обвиняют в убийстве некоего плебея Децима Флавия.

«Флавий!» — возопил голос.

— Я буду, — пообещал Корвин и отключился.

— Что случилось? — без всякого выражения спросил Флакк. Похоже, он запретил себе надеяться.

— Сулла ведет какую-то игру. Какую точно — не знаю. Будем считать, что этот тип на нашей стороне. Поворачивай флайер к префектуре вигилов. Кстати, куда делись твои легионеры? Похоже, нас больше не сопровождают?

— Я их отправил на военную базу. Туда же теперь переправляют детей… По-моему, это верное решение.

— Может быть… Если среди военных нет «очистителей».

Луций Сулла сидел в отдельной камере, абсолютно белой, чистой, герметичной. Сидел в адаптивном кресле, положив ногу на ногу, и потягивал молодое вино. Камера предварительного заключения скорее походила на медицинский блок.

— Я жду объяснений! — Корвин остановился перед арестованным.

— После того как вытащишь меня отсюда. — Сулла сделал глоток, поморщился. — Похоже на прокисший сок. Плебеи никогда не понимали толка в вине. Они не помнят прежнего вкуса.

— Прежний вкус редко помнят и патриции, — Марк едва не втянулся в ненужную дискуссию, но вовремя опомнился. — О вине будем говорить потом. Тебя обвиняют в убийстве. Есть свидетели.

— Это неважно. — Сулла понюхал содержимое бокала и поставил его на пол подле ножки кресла. — Главное, твоих чрезвычайных полномочий, совершенный муж, вполне хватит, чтобы меня отсюда увести. На свободе и поговорим. А здешняя обстановка совсем не располагает к откровенности. У патриция есть одно преимущество: ему нельзя вколоть эликсир правды. То есть у нашего брата всегда есть возможность соврать. Может быть, потому плебеи обиделись и решили нас уничтожить?

— Если не поможешь в расследовании, вернёшься назад! — предупредил Корвин.

— Я бы на твоем месте поторопился, а не выдвигал условия, — хмыкнул Сулла.

Марк подумал, что этого человека нетрудно возненавидеть. И точно так же нетрудно полюбить.

— Хорошо, я иду к центуриону… — Марк толкнул белую дверь.

Всё-таки здорово, когда любая дверь перед тобой раскрывается. Бывший раб особенно ясно это понимает. Может быть, плебеи восстали потому, что видели перед собой слишком много закрытых дверей?

— Освободить под ваше поручительство? — переспросил центурион Регул. — Выходит, плебеев можно теперь убивать безнаказанно? — Его красное лицо сделалось совершенно багровым.

— Свои выводы оставьте при себе, центурион. Этот человек необходим. Мне. Освободить. Немедленно, — отчеканил префект Корвин.

Он уже взял за правило не вступать в пререкания с плебеями, а лишь действовать. Центурион и не спорил. Но всем своим видом показывал: творится несправедливость, которой он помешать не в силах. Вигил отдал приказ, и через минуту Суллу привели в просторный атрий префектуры. Арестант был сама беззаботность. Он тут же принялся шутить с девушкой в форме, сыпать комплиментами и даже попробовал поцеловать служительницу порядка в щеку. И поцеловал бы. Но Корвин успел дернуть наглеца за рубашку и помешать.

Марк спешно поставил под приказом об освобождении свою голограмму и увел подозреваемого из префектуры. Флакк шел следом, ни о чем не спрашивая.

— Здесь буквально в сотне шагов есть двухэтажный ресторанчик. Перекусим и поговорим, — предложил Сулла. — Не люблю пропускать время обеда.

— Мог бы пообедать в камере. За счет заведения, — огрызнулся Корвин.

— Меня не вдохновило меню.

— Если рассчитываешь бежать, то не надейся! — заявил юный префект. — Мы с Флакком этого не позволим.