Александр Дихнов - Дракон — детектив

— Мсье Бэйви, давайте рассуждать логично. Оттого, что я загляну в бумаги мсье Траэра, ему хуже не станет, уже некуда, зато мне это поможет найти и наказать убийцу вашего друга. Неужели вам этого не хочется?

Ювелир в задумчивости пожевал собственные губы. На какую-то секунду мне показалось, что мои слова достигли цели и я получу желаемое, но не тут-то было. Твердо сжав зубы, так что даже обычно округлый подбородок приобрел мужественные очертания, собеседник мотнул головой.

— Нет. Я обещал Галю и сдержу обещание.

— Но вы же уже его не сдержали, — попробовала я его переубедить. — Вы же не уничтожили бумаги сразу после смерти мсье Траэра и, более того, их прочитали.

— Я же должен знать, что скрываю от следствия. Если бы содержимое могло помочь разоблачить убийцу, я бы отдал бумаги полиции, — продолжал весьма уверенно отбиваться ювелир. — А уничтожить их никогда не поздно, и сейчас я это проделаю. — С этими словами мсье Бэйви шагнул к камину.

И почему Зенедин всегда оказывается прав? Вздохнув, я произнесла парализующее заклинание, ожидая, что собеседник неподвижно рухнет на ковер, но не тут-то было — и глазом не моргнув тот продолжал движение.

Несколько удивленная, я принялась лихорадочно соображать, что произошло. Слова перепутать я не могла. Или могла? Для надежности я попробовала снова, с тем же эффектом. Похоже, мсье Бэйви защищен амулетами, и с помощью магии мне с ним не справиться, что несколько обескураживает, поскольку никаких других способов отобрать у ювелира бумаги мне в голову не приходило. Он сильнее физически и находится на своей территории, где знает каждый закоулок, в отличие от меня, проведшей лишь беглый осмотр дома. Хотя… Быстро оглянувшись, я обнаружила, что дверь в столовую открыта, а по моим смутным воспоминаниям ровно посредине стола находился набор неплохих специй. Жаль их, конечно, но что же делать. Без особых усилий я телепортировала баночку со жгучей кохинорской приправой и высыпала ее прямо в лицо уже дошедшего до камина ювелира. Результат получился просто потрясающий — полностью утратив показное достоинство и уверенность в себе, хозяин дома с диким воплем отбросил столь вожделенные мною бумаги и бросился на кухню, к раковине. Я не стала ждать последствий внепланового умывания, а, схватив листки, опрометью ринулась на второй этаж, на балкон, где оставила свой верный скурр.

Чуть сбавила дикую скорость я уже на подлете к Ауири. Оглянувшись и убедившись, что никакой погони нет и в помине, я позволила себе чуть расслабиться и наконец выдохнула. Как-то слишком остро мои нервы отреагировали на сегодняшнее нарушение закона — поджилки до сих пор тряслись. Здраво рассудив, что стоит принять меры, я направилась прямиком к дому, где в буфете стояла почти полная бутылочка сливочного ликера с корицей.

Старое испытанное средство помогло — уже после пары глотков я чуть успокоилась, залезла на диван и, завернувшись в плед, принялась изучать добычу. Поначалу результат меня немало удивил, но ничего не прояснил. Зачем мсье Траэр хранил в сейфе ювелира ворох газетных вырезок со статьями, в которых упоминалась семья Голльери? Вроде информацию о том, что известный ученый Эдварт Голльери претендует на пост советника Теннета, или изображение его же с любящей супругой Сарой и маленьким розовощеким Килдом на руках сложно счесть компрометирующей. В легком недоумении я продолжала перебирать бумаги и тут наткнулась на очень старый и потрепанный листок, оказавшийся судьбоносным письмом от матери мсье Траэра, пробежав который глазами я выяснила лишь, что мадам Арно действительно помнила содержание этого послания наизусть. А вот следующая находка действительно поразила меня до глубины души, объяснив, зачем именно мсье Траэр хранил эти старые бумаги, — в моих руках оказалось извещение о смерти матери мсье Траэра, Сары Этони, в замужестве Сары Голльери…

Перестав тупо пялиться в стену, я вскочила с дивана, мигом сложила все бумаги в стопку и заметалась по комнате, гадая, куда бы понадежнее спрятать найденное сокровище. Не знаю почему, но меня неотступно преследовала мысль о том, что содержащаяся в имуществе покойного информация весьма ценна и заслуживает всестороннего обдумывания, на которое я в сложившейся ситуации была совершенно неспособна. В итоге успокоилась я, лишь смотавшись в лес и засунув пакет в глубокое дупло, в котором его вряд ли кто-нибудь сумеет найти без моей помощи.

Несмотря на тщательно запрятанные улики, не знаю уж против кого, выспаться мне толком не удалось — всю ночь я ворочалась, вздрагивая при каждом подозрительном шорохе, а часов в пять всерьез подумывала, не переместиться ли в домик Джо, где меня никаким ночным визитерам, желающим отомстить за непочтительное обращение с мсье Бэйви, нипочем не обнаружить. Но несмотря на разыгравшуюся интуицию, до самого утра меня никто не потревожил, так что невредимая, но злая и сонная я появилась в Академии Магии за полчаса до начала лекции, причем единственной мыслью, крутившейся в моей голове, был вопрос, куда же покойник запрятал изъятые у ювелира накануне смерти бумаги. В коттедже мсье Траэра их точно не было, так неужели оправдаются самые нежелательные прогнозы и мсье Голльери, перерезав зарвавшемуся шантажисту горло, забрал разоблачающие его улики и не замедлил их уничтожить? Как ни грустно, но других вариантов я не видела, разве что у мсье Траэра тоже было хранилище наподобие моего дупла и стоит отправить Фарьку с друзьями обыскивать лес.

День прошел достаточно скучно, но только закончилась практика и я собралась навестить Зенедина и разжиться у него новыми плодотворными идеями, как на выходе из павильона меня перехватила посланница от мадам Хоури, сообщившая, что меня желает безотлагательно видеть мсье Клеачим. Наверное, ректор хотел поинтересоваться моими успехами, а мне не то что бы нечем было его порадовать, но вот настроение мое, мало с утра улучшившееся, к беседам совсем не располагало, вполне соответствуя затянутому тучами небу над городком. Но не сообщать же об этом ректору? Понуро добредя до приемной начальства, я, как и следовало ожидать, обнаружила там лишь мадам Хоури, как обычно погруженную в работу.

— Айлия, добрый вечер, — подняв голову от бумаг, поприветствовала она меня. — Ректор не ожидал вас так рано, придется подождать.

— Понимаю, — кивнула я, после чего мадам проводила меня в кабинет мсье Клеачима, предложила чай или кофе и, получив отрицательный ответ, удалилась по своим многочисленным делам.

Оставшись одна, я огляделась и неожиданно заметила, что еще одна дверь, ведущая в смежное помещение, обычно запертая, в данный момент приоткрыта, и, не удержавшись, с любопытством зашла внутрь. На первый взгляд ничего интересного внутри не обнаружилось — просто еще одна рабочая комната, заставленная стеллажами, полными книг и бумаг. Свободные места на стенах были закрыты портретами видных научных и политических деятелей. Очевидным образом не желая, чтоб меня тут застали, я развернулась и двинулась было обратно, но вдруг застыла, словно накрытая парализующим заклятием, медленно, почти не дыша, на одних каблуках повернулась обратно и уставилась на портрет Кейла Друэрье. Затем крадучись подошла к картине вплотную, осмотрела со всех сторон и, чуть поколебавшись, откинула ее, как импровизированную дверцу, в сторону и уже не сильно удивилась, обнаружив в стене сейф, причем код, его открывающий, мне был, без сомнения, известен — «24-11».