Евгений Дембский - Властители ночи

— Первая ночь — в чужом доме, с разбитой башкой, вторая — в камере. Как думаешь, что будет на третью? — спросил я.

Другая программа, в теории дефрагментирующая диск и упорядочивающая память, занялась затиранием следов о посланном сообщении и о деятельности антивирусной программы. Мой тайный электронный сообщник работал на полных оборотах. У Грега же, похоже, возникли какие-то проблемы, поскольку он долго молчал. Я подумал было, что у него какая-то незадача с английским языком, и уже собирался что-нибудь ему подсказать, когда мне пришла в голову мысль, которая наверняка пришла в голову и ему:

— Если ты хочешь меня от чего-то предостеречь и намекаешь на кладбище, то не строй иллюзий. Я долго еще не позволю отдать мне последние почести.

Прежде чем он ответил, какое-то холодное дуновение пронеслось через комнату, настолько отчетливое, что я посмотрел на входную дверь, не открылась ли она от сквозняка, а затем ощущение опасности ударило меня словно обухом по голове.

— Подожди, — тихо сказал я Грегу, хотя бедняга всё равно молчал. Я выбрался из-за стола и окинул взглядом комнату. В моем кабинете со вчерашнего дня ничего не изменилось, я посмотрел на спальню, кухню… Ничто и нигде не свидетельствовало о чьем-либо визите, а тем более о спрятанной взрывчатке или «жучках». Но, подумал я, можно ли представить себе лучшую возможность заминировать дом, чем отсутствие хозяина в течение всей ночи? Когда тот спокойно спал в камере? Я нашел коробку номер восемь и сорвал опоясывавшую ее ленту; там находились всякие мелочи — наручники, два… нет, три парализатора, пугач, несколько ножей. Я взял нож с выбрасываемым лезвием, примерил его в руке и спрятал в карман. Потом вернулся к столу и, внимательно всматриваясь в залитый дождем переулок,сказал:

— Грегги? Ты там? Извини, у меня чайник засвистел, а сейчас мне уже пора. Постараюсь позвонить побыстрее.

— Пока! — буркнула трубка.

— Пока, брат.

Теперь я уже действительно ощущал какое-то странное возбуждение и не мог понять, то ли сам вгоняю себя в подобное состояние, то ли действительно что-то происходит на едва ощутимом, эфемерном, может быть, астральном уровне. Выскочив из дома, я прыгнул в машину и помчался в сторону Донкея; на первой же станции техобслуживания я заехал на эстакаду и тщательно осмотрел автомобиль снизу, даже позвал автомеханика.

— Посмотрите профессиональным взглядом — у меня во время езды раздаются какие-то странные звуки, и никак не могу понять, в чем дело.

Мы ничего не нашли. Мне оставалось только ехать дальше. В Донкее я проехал по улице, с которой два дня назад в страхе бежал, словно чистильщик бассейна, застигнутый в спальне клиента; за поворотом возле мастерской я вышел и, высунув из-за угла нос, минут пятнадцать наблюдал за ближайшим окружением. В конце концов я вынужден был признать, что я либо истеричная баба, либо слепец, который не в состоянии воспринять подаваемые ему сигналы. В обоих случаях я мало что мог сделать, так что, уже не раздумывая, подъехал на «датсуне» к мастерской, где меня тепло приветствовал Джексон. Его радость могла означать, что он устроил моей машине капитальный ремонт. «Блэкстар», из-за которого я угодил в такой переплет, невинно стоял под крышей, уставившись на меня фарами. Еще позавчера они так мне нравились.

— Превосходно… — оценил Джексон, щелкая ногтем по объективу камеры заднего вида. — Хотя, в принципе, возникает вопрос: раз уж вы любите такие мощные машины и раз уж у вас нашлось немного денег на такой двигатель, то почему не БМВ?

Он смотрел на меня невинным взглядом, а я раздумывал, не пришло ли еще время кого-нибудь убить. Я пожал плечами, хотя знал, что подобным образом даже спец из Шаолиня не сумеет повредить и мухе.

— Не знаю. БМВ какой-то такой… крикливый…. Мол, «смотрите, люди!». А мне вовсе не нужно, чтобы любой придурок пытался столкнуть меня с дороги, а нужно лишь, чтобы я мог, когда захочу, ехать чуть быстрее остальных.

— Ясно.

Он не пытался со мной подружиться, просто показал калькуляцию расходов. Я показал в ответ, что не боюсь трехзначных счетов. Мы договорились, что он подержит «датсун» у себя, пока его не заберет компания Гертца, и распрощались.

В пределах города я вел себя законопослушно, но сразу же за его границей достал из «бардачка» оружие и, чувствуя себя уже спокойнее, вернулся в Редлиф. В гараже я выгрузил остальные шмотки, в том числе два детектора, подключил стационарный, со вторым прошелся по дому и подвалу. Чисто. Прочие «штучки» я запихал в кухонные шкафы. До полудня мне удалось распаковать большую часть коробок, отмеченных надписью «Не трогать», и разложить их содержимое по соответствующим местам. Оказалось, что я не в состоянии заполнить собственным барахлом даже столь небольшой дом: видимо, когда паковался, выкинул слишком много вещей. Решив, что в достаточной степени придал дому человеческий вид, я сел за компьютер и спокойно просмотрел записи, которые прекрасно замаскированная «антивирусная программа» переслала по модему в Нью-Йорк, и дополнил их множеством догадок, рассуждений, прогнозов и гипотез. Записи я закрыл кодом, код замаскировал с помощью другой программы и запустил очередное приложение, которое под присягой бы показало, что я занимался совсем другим. Вот она, электронно-информационная верность. За восемнадцать тысяч долларов, к счастью не моих.

В двенадцать пришло время принять душ, и я побрился наконец своей собственной бритвой. Меня обрадовал тот факт, что у меня еще осталось немного кофе; между одним обжигающим глотком и другим я пытался дозвониться до Гертца, но всё время было занято, так что в конце концов я поручил компу сообщить фирме о том, где находится их автомобиль.

Учитывая мою сегодняшнюю активность, распределение труда между мной и электронным помощником было вполне справедливым. Довольный собой, я пошел на кухню, где сосредоточился на последних глотках кофе и нескольких свежих мыслях, которыми намеревался вскоре воспользоваться при разговоре с шерифом. Собрав все необходимые документы, я отправился в путь и несколько минут спустя был уже в полиции; дежурный в ответ на вопрос о шерифе ткнул куда-то большим пальцем, но прежде тщательно изучил меня взглядом — видимо, постовой Даррел надлежащим образом подготовил своих коллег. Я подошел к стеклянному боксу, в котором сидел, развалившись в кресле, шериф; на двери поблескивали серебром буквы, складывавшиеся в надпись: «Хольгер Л. Барсморт» и в нижней строке: «Шериф округа Редлиф»; несмотря на то что в надписях было разное количество букв, нижние буквы были уменьшены как раз настолько, чтобы длина обеих строк в точности совпадала. Я не знал, насколько ценна данная информация, но на всякий случай решил это запомнить. Заметив, что шериф видит меня уже издалека и не притворяется чересчур занятым, я поднял руку, собираясь постучать, но он махнул мне: «Не дурачься, заходи». Я зашел.