Сакс Ромер - Президент Фу Манчи

— Будет сделано, сэр.

— Оставайся на связи. Сейчас я ухожу.

— Без маскировки, сэр?

— Да. — Найланд Смит мрачно улыбнулся. — Попытка изменить место жительства провалилась. И я не намерен развлекать врага, расхаживая перед ним в нелепых маскарадных костюмах.

— Я позвонил доктору Детмолду, — сказал Хэпберн, — и попросил его привезти с собой… — он поколебался, — все необходимые лекарства.

Мойя судорожно вцепилась Хэпберну в плечи и впервые за время их странной дружбы оказалась в его объятиях.

— Это значит… — она смотрела на него с выражением, которое он будет помнить всю жизнь. — Это значит, что…

— Не волнуйтесь, Мойя, дорогая моя. Все будет в порядке. Но я рад, что пришел.

— Марк, — прошептала Мойя. — Я только сейчас осознала, как хотела встретить человека… на которого можно положиться.

Марк Хэпберн погладил волосы молодой женщины — как столько раз мечтал сделать.

— Вы уверены, что можете положиться на меня?

— Да… уверена.

У Хэпберна зашумело в ушах и учащенно забилось сердце. Когда он заговорил, голос его звучал еще более монотонно, нежели обычно.

— Я не очень хороший вариант, Мойя. Но когда все беды останутся позади… поскольку сейчас я не имею права просить вас…

Мойя подняла на него блестящие от сдерживаемых слез глаза — но в них он прочел все, что сделало ненужными дальнейшие слова.

Всю скрытую страстность своего сложного характера вложил Хэпберн в тот первый поцелуй. И когда Марк оторвался от губ Мойи, он точно знал в глубине сердца своего, что наконец нашел подругу жизни.

— Мойя, дорогая…

Голова молодой женщины покоилась на его плече.

— Марк, милый… Телефон здесь прослушивается. Возможно, о твоем разговоре с доктором Детмолдом уже известно…

— Это не имеет значения. Если твои… хозяева застанут меня здесь, я объявлю свое подлинное имя и звание и арестую всех.

Мойя мягко высвободилась из его объятий и отступила на шаг, когда в комнату вошел доктор Бернетт.

— В некоторых отношениях, — произнес последний, — состояние пациента внушает опасения. Моя дорогая миссис Эдер… — Он похлопал молодую женщину по плечу. — Мальчик находится в очень хороших руках. Доктор Детмолд приедет?

— Да, — ответил Хэпберн.

— Уверен, он согласится с моим мнением. Симптомы вполне характерны для курса лечения, который я назначил.

Марк Хэпберн полностью разделял эту мысль. Только великолепное природное здоровье помогало до сих пор Робби сопротивляться действию дифтеритной палочки.

— Извините, — пробормотал Хэпберн. — Я хочу взглянуть на больного.

В тишине спальни он склонился над постелью Робби. Невыразимая мука застыла в глазах няни Гофф. С мальчиком только что случился сильнейший приступ кашля, во время которого он чуть не задохнулся. Прерывистый пульс у него едва прослушивался. Хэпберн на цыпочках подошел к раскрытому окну, знаком подозвал к себе Мэри Гофф и шепотом принялся расспрашивать ее о состоянии пациента.

Скоро дверь открылась, и в спальню вошли доктор Бернетт и Мойя. Первый потрясение уставился на больного, и нотки уверенности стихли в его голосе.

С Робби произошла перемена к худшему, заметная даже непрофессионалу. Доктор Бернетт подошел к постели. Послышались три глухих удара в дверь квартиры — словно кто-то стучал кулаком…

— Доктор Детмолд! — прерывисто прошептала Мойя и бросилась в прихожую.

Двое мужчин в тревоге склонились над несчастным малышом, но донесшийся из холла сдавленный вскрик и звук шагов заставил Хэпберна выпрямиться. Он повернулся как раз в тот момент, когда в спальне появился высокий человек.

Человек в длинном черном пальто с каракулевым воротником и в каракулевой шапке. Сердце Марка Хэпберна на несколько мгновений перестало биться — и он замер, пригвожденный к месту взглядом зеленых глаз доктора Фу Манчи!

Молодой человек буквально лишился дара речи. Доктор Фу Манчи снял шапку, бросил ее на кресло и обратился к доктору Бернетту:

— Вы — лечащий врач?

Гортанный голос его звучал тихо, но повелительно.

— Да. Позвольте поинтересоваться, кто вы такой, сэр?

Доктор Бернетт взглянул на кожаную сумку, которую вновь прибывший поставил на пол. Проигнорировав последний вопрос, доктор Фу Манчи склонился над Робби, затем выпрямился и обернулся к вошедшей в спальню Мойе.

— Почему вы не известили меня раньше? — резко спросил он.

Мойя вцепилась обеими руками себе в горло, борясь с подступающей истерикой, и прошептала:

— Откуда я могла знать, Президент, что…

— Верно, — кивнул Фу Манчи. — Я был очень занят. Возможно, я несправедлив. Мне следовало запретить последнюю поездку мальчика. Я знал, что в том районе начинается эпидемия.

Его неподвижный взгляд подействовал на Мойю успокаивающе.

— Ваша единственная вина в том, что вы женщина, — спокойно сказал доктор Фу Манчи. — До самого последнего момента вы честно исполняли свои обязанности по отношению ко мне. Теперь я должен выполнить свой долг. Я гарантирую вам безопасность мальчика. Я никогда не нарушаю своего слова — ибо из маленьких ошибок вырастают огромные беды.

— Я протестую! — с оскорбленным видом вмешался вдруг доктор Бернетт. — С минуты на минуту мы ожидаем прибытия доктора Детмолда.

— Детмолд — дилетант, — презрительно сказал Фу Манчи, опускаясь на кресло возле постели больного. — Я отменил вызов.

— Это неслыханно! — воскликнул Бернетт. — Я приказываю вам оставить моего пациента в покое.

Доктор Фу Манчи несколько раз провел тонкой желтой рукой над лбом мальчика, затем раздвинул губы больного большим и указательным пальцами и заглянул ему в рот.

— Когда вы прописали антибиотики?

Доктор Бернетт стиснул зубы, но промолчал.

— Я задал вам вопрос.

Доктор Фу Манчи устремил пронзительный взгляд зеленых глаз на Бернетта — и последний ответил:

— Вчера, в одиннадцать часов вечера.

— На восемь часов позже, чем следовало. Дифтеритная пленка обволокла гортань.

— Но я регулярно снимаю ее.

Мойя судорожно вцепилась в руку Хэпберна и прошептала:

— Боже мой? Что мне делать?

Шепот ее достиг слуха доктора Фу Манчи.

— Вам следует набраться мужества и подождать в гостиной с Мэри Гофф, пока я не позову вас. Идите, пожалуйста.

Мойя бросила на Хэпберна отчаянный взгляд и вышла, опираясь на руку няни Гофф. Доктор Фу Манчи поднялся с места.

— Необходимо хирургическое вмешательство.

— Я протестую! — охваченный возмущением Бернетт забылся и заговорил неуместно громким голосом. — Я запрещаю вам дотрагиваться до моего пациента, пока не проконсультируюсь с доктором Детмолдом. Даже если вы и достаточно квалифицированны для хирургического вмешательства — в чем я лично сомневаюсь, — я все равно не разрешаю вам проводить операцию.