Татьяна Дихнова - За двумя кладами погонишься...

— С моей мамой. Что вас так удивляет? Как мы недавно выяснили, три дюжины лет назад я был молодым шалопаем, лишь изредка вспоминающим о необходимости учиться, и мне просто полагалось иметь строгую мамочку, регулярно восклицающую патетически, что такой никудышный отпрыск, как я, позорит древний и уважаемый род Салливари. К слову сказать, она оказалась совершенно права, я напрочь выбился из среды древних и уважаемых. Так что если кто и может рассказать вам об известных в то время людях, давно отошедших в мир иной, так это мадам Гайриоль Салливари.

За что мне такое наказание? Еще одной беседы с выжившей из ума старушкой я не переживу. Правильно истолковав совершенно несчастное выражение моего лица, мсье Эндрю поспешил меня успокоить:

— Не бойтесь, Айлия, мамочка еще вполне ничего, часовых монологов о вреде жареного и сквозняков не предвидится. Вот только на данный момент она в отъезде, а вернется лишь послезавтра утром. Я предупрежу ее о вашем визите. Сейчас же, покончив с делами, не желаете ли десерт?

Я жалобно застонала при одной мысли о еде, но хозяин, злорадно улыбнувшись, подлил масла в огонь:

— Сегодня у нас фрукты, полдюжины дней выдержанные в настойке на цветах дикого горного шиповника.

— До встречи с вашей мамой я не доживу, — вздохнула я, покоряясь судьбе, и глазами поискала десертную ложку.

К счастью для меня, ничто человеческое мсье Эндрю было не чуждо, и сразу по окончании трапезы, хм... чуть более плотной, чем мой обычный обед, мне позволили на некоторое время задержаться. Около часа я безвольно лежала в шезлонге на корме, не в силах пошевелиться, и единственное, чем давала себе труд заниматься, — это усиленное переваривание пищи. Желудок у меня, как выяснилось, луженый, поскольку уже минуте на семидесятой я смогла встать и погрузиться на скурр, провожаемая сочувственными взглядами и тщательно маскируемыми ухмылками персонала яхты. Собственно, просто добраться до дома я могла и раньше, но мне в голову втемяшилась мысль залететь в магазин и прикупить для Зенедина абрикосовой пастилы. Служащим Академии Магии, в изобилии поставляющим дракону кроликов и поросят, почему-то не приходило в голову, что они имеют дело с оборотнем, обладающим чисто человеческим пристрастием к сладостям.

— Хочешь кусочек? — любезно предложил дракон, сожрав половину пастилы за один присест.

Вместо ответа я испуганно помотала головой, приведя свою и так потерявшую всякий вид прическу в еще большую негодность.

— Ну, как знаешь. — И остатки угощения в мгновение ока исчезли в зубастой пасти. Дожевывая, оборотень заинтересованно осведомился: — Что это с тобой сегодня, от сладкого отказываешься?

— Положим, — усмехнувшись, заметила я, — подобное поведение мне вообще-то свойственно практически постоянно, это если я начну объедаться халвой и цукатами, стоит задуматься. Вы же просто сгораете от любопытства, но из собственной вредности не хотите в этом сознаться.

— Ох, съем я тебя когда-нибудь, — буркнул Зенедин и, окинув меня оценивающим взглядом, добавил: — Правда, сначала придется малость откормить.

— То есть, пока я не наберу пару-тройку килограммов, мне нечего бояться? — с самым серьезным видом уточнила я.

— Смотри, договоришься, — пригрозил закончивший жевать дракон. — И все же, почему ты отказалась от пастилы?

— Все объясняется просто — мсье Эндрю накормил меня обедом, способным насытить даже вас. Какая уж тут пастила.

Собеседник удовлетворенно дохнул огнем.

— А как ты оказалась в гостях у наркобарона? Вроде сформированный нами на день план был немного другим.

— В отсутствие под рукой такого опытного и всезнающего подсказчика, как вы, мне пришлось принимать решения самостоятельно, и я не придумала ничего умнее, чем поискать информацию о мсье Морихе у главаря одного из самых доходных нелегальных бизнесов в Теннете.

— Надеюсь, ты не очень удивишься, если я спрошу, кто такой этот мсье Морих? — подозрительно спокойно осведомился дракон.

— А как же ваши хваленые дедуктивные способности? Это же очевидно. Человек, который с максимальной вероятностью мог спрятать в моем будущем доме клад. — Заметив, что оборотень привстал на толстые лапы, а шипастый хвост нервно подергивается, я немедленно продемонстрировала успехи в искусстве самолевитации и, оказавшись в сравнительной безопасности, успокаивающе подняла руки: — Все, все, сейчас расскажу про сегодняшний день в подробностях.

— Давно бы так, — проворчал дракон, грузно опускаясь на землю.

За время нашего первого и пока единственного совместного с Зенедином расследования я довольно неплохо научилась пересказывать подробности своих поисков, а сегодня и подробностей-то было чуть, так что управилась я с изложением всех событий очень быстро.

Пару раз клацнув зубами, дракон шумно вздохнул и поинтересовался у окружающего пространства:

— И зачем я в это ввязываюсь? Оно мне надо? Грелся бы себе на солнышке...

— Это риторический вопрос или как? — на всякий случай уточнила я и, поскольку каких-либо осмысленных комментариев не последовало, решила продолжить: — Так вот, вы лезете в хм... это именно потому, что вам за последние пятьсот лет чертовски надоело валяться на солнышке и мои затеи вносят хоть какое-то разнообразие в размеренное течение вашего заточения, простите за невольную рифму.

— Ну, даже если и так, — рыкнул Зенедин, — что с того?

— Ничего, — несколько удивленно ответила я. — И вообще, перед кем вы оправдываетесь? Передо мной точно не стоит, расскажите лучше, какие выводы вы сделали из раздобытых мною сведений.

— Замечу сразу, — сообщил дракон, — раскопала ты так мало, что даже не успела сделать ничего плохого, так что от замечаний я воздержусь.

Интересно, это меня хвалят или ругают? Раньше каждый мой рассказ подвергался безжалостной критике, а тут на тебе...

— Анализировать тоже пока практически нечего, — продолжал Зенедин, — нужно дождаться приезда мамочки твоего высокопоставленного наркосбытчика и поговорить с ней. Собственно, единственное, что я могу с определенностью утверждать, — это то, что жизнь мадемуазель Энниль подвергается нешуточной опасности.

Не сдержавшись, я фыркнула.

— Вам опять везде мерещатся преступления и злой умысел? Ну скажите, зачем убивать молоденькую, невинную и донельзя наивную девушку? Кому это может принести ощутимую пользу?

Собеседник зевнул.

— А ты не догадываешься? Попробую подсказать. Ходят слухи про спрятанный в доме клад. Правдивы они или нет, нам на данный момент совершенно не важно. Неожиданно погибает хозяин дома, причем на следующий день после того, как подписаны документы о продаже особняка. Скажи честно, ты готова поклясться, что наследнице позволят спокойно выполнить волю покойного отца?